От Москвы до Берлина - Алексеев Сергей Петрович - Страница 15

• Предыдущая
• 15/28
• Следующая

– Артиллеристы, конечно, боги, – соглашается чей-то голос. – И всё же если речь тут идёт о первых, то, братцы, не к месту споры, пехота – вот кто законно в первых. Вот кто в боях под Курском сказал своё главное слово.

– Пехота!

– Пехота! – дружно пошла поддержка.

Спорят солдаты. Не рождается общее мнение. Начинается новый круг:

– Лётчики в лучших!

– Танкисты в первых!

– Артиллеристы!

– Пехота, братва, пехота!

Спорят солдаты. Спору конца не видно.

Чем бы закончилось, трудно сказать. Да только здесь пробасил над всеми басами голос:

– Слушай радио! Радио слушай!

Бросились все к приёмникам. В эфире гремит приказ. В честь великой победы под Курском, в честь взятия Орла и Белгорода объявлен салют победителям. В Москве, артиллерийскими залпами. Двенадцатью залпами из ста двадцати четырёх орудий.

И тут же слова о героях битвы: о лётчиках и танкистах, об артиллеристах и пехотинцах. Все они вровень идут в приказе. Все они в главных, все они в первых. Всем им и честь и слава.

Салют в честь войск, освободивших Орёл и Белгород, был первым салютом Москвы победителям. С этого дня и пошли салюты.

Осенью 1941 года фашисты ворвались в Крым. Подошли к Севастополю. Началась героическая оборона Севастополя. Продолжалась она 250 дней. Блокировали город с суши. Путь к Севастополю – только морем. Но и морем пути опасны.

Морские пути к Севастополю враги заминировали.

Особенно грозными были магнитные мины. Чтобы взорвалась обычная мина, корабль должен был её задеть или на неё наткнуться. Магнитная мина взрывалась на расстоянии. Лежит на дне моря или залива такая мина, ждёт, когда над этим местом пройдёт корабль. Только оказался корабль над миной – сразу страшенный взрыв.

Такими минами и перегородили фашисты морские подступы к Севастополю.

Старший лейтенант Дмитрий Глухов вызвался проложить для наших судов проход через поле магнитных мин.

– Проложить?

– Так точно! – по-армейски чеканит Глухов.

Старший лейтенант Глухов был командиром быстроходного морского катера. Катер маленький, юркий, быстрый. Он как игрушка в руках у Глухова. Пригласил как-то Глухов своих товарищей к берегу Севастопольской бухты. Сел в свой катер. Как метеор по воде пронёсся.

– Понятно? – спросил товарищей.

Ничего никому не понятно.

Снова отчалил от берега Глухов. Включил во всю мощь моторы. Вспенил катер морскую воду, понёсся по водной глади. Глянешь сейчас на Глухова – словно на тройке летит по морю.

Снова Глухов причалил к берегу.

– Понятно?

– Допустим, понятно, – отвечают ему офицеры. Догадались они, в чём дело.

Предложил Глухов на своём быстроходном катере промчаться по минному полю. Уверял он, что мины хотя и взорвутся, но не заденут катер. Проскочит катер. Сзади мины будут уже взрываться.

– Да я тут всё подсчитал, – заявляет Глухов. Доложил он командирам свои подсчёты. Цифры разные на листке. – Вот скорость катера, вот время, необходимое для взрыва мины. Вот расстояние, на которое за это время от места взрыва отойдёт катер, – перечисляет Глухов.

Смотрят командиры на цифры.

– Всё без ошибки, – уверяет Глухов.

Посмотрели командиры на Глухова. Дали ему разрешение.

И вот катер дельфином метнулся в море. Смотрят за ним командиры. Прошёл катер совсем немного. И сразу страшенный взрыв. Брызги вулканом рванулись к небу.

– Погибли?!

– Волной накрыты?!

Но вот осели, как листья, брызги.

– Живы! Целы! – вздохнули с облегчением на берегу.

Мчится катер стрелой вперёд. И снова взрыв. И снова к небу вода вулканом. За этим – третий, четвёртый… Одиннадцать взрывов качнули небо. Открылся проход через минное поле. Развернулся катер. Помчался к берегу. Весел Глухов. Ликует Глухов. Посмотрите сейчас на Глухова. Словно не катер, а лихая тройка летит по морю.

До войны солдат Трубников был учителем. Русский язык преподавал в школе.

Под Севастополем Трубников сражался в стрелковой роте. Во время одного из боёв во фланг роте ударили две фашистские пушки. Били фашисты точно и большой урон наносили нашим.

Командир роты вызвал к себе группу бойцов. Среди них оказался и Трубников.

Дал командир бойцам боевое задание – подобраться незаметно к фашистским пушкам и заставить их замолчать.

– Заткнуть им глотки! – кратко сказал командир.

– Ясно, – бойцы ответили.

– Понятно, – ответил Трубников.

В группе Трубников был за старшего. Взяли бойцы автоматы, патроны, гранаты. Отправились в путь солдаты.

Перебежками, шагом, ползком, рывком, прижимаясь к земле и скалам, подобрались солдаты к фашистским пушкам. Метнули гранаты, автоматный огонь открыли. Перебитой лежит прислуга.

Подбежали солдаты к пушкам:

– Давай гранаты.

Достали бойцы гранаты.

– Взрывай их, братцы!

На пушки смотрят:

– Заткнём им глотки!

– Минутку. Стойте, – сдержал бойцов Трубников.

Повернулись бойцы на голос.

– Зачем же пушкам вдруг быть немыми, – сказал, улыбнувшись солдатам, Трубников. – Научим лучше их русской речи.

Не сразу смекнули бойцы, в чём дело: речь о какой здесь речи?

И вдруг поняли. У пушек горы лежат снарядов. Зачем же гибнуть зазря снарядам!

Зарядили солдаты пушки.

Развернули солдаты пушки.

– Огонь! – скомандовал Трубников.

Ударили пушки туда – по фашистам. Взорвали округу могучим басом.

За выстрелом первым второй и третий. За третьим четвёртый, шестой, десятый…

– Ну как – по-русски? – кричит Трубников.

– По-русски, по-русски, по-нашенски, – в ответ солдаты.

Заговорили по-русски фашистские пушки.

Возвращались солдаты в родную роту. Шагает со всеми Трубников.

– И вправду – учитель, – смеются солдаты.

Задание было необычным. Называлось оно особым. Командир бригады морских пехотинцев полковник Горпищенко так и сказал:

– Задание необычное. Особое. – Потом переспросил: – Понятно?

– Понятно, товарищ полковник, – ответил старшина-пехотинец – старший над группой разведчиков.

Был он вызван к полковнику один. Вернулся к своим товарищам. Выбрал в помощь двоих, сказал:

– Собирайтесь. Задание выпало нам особое.

Однако что за особое, пока старшина не говорил.

Дело было под новый, 1942 год. Ясно разведчикам: в такую-то ночь, конечно, задание сверхособое. Идут разведчики за старшиной, переговариваются:

– Может, налёт на фашистский штаб?

– Бери выше, – улыбается старшина.

– Может, в плен генерала схватим?

– Выше, выше, – смеётся старший.

Переправились ночью разведчики на территорию, занятую фашистами, продвинулись вглубь. Идут осторожно, крадучись.

Опять разведчики:

– Может, мост, как партизаны, идём взрывать?

– Может, на фашистском аэродроме произведём диверсию?

Смотрят на старшего. Улыбается старший.

Ночь. Темнота. Немота. Глухота. Идут в фашистском тылу разведчики. Спускались с кручи. На гору лезли. Вступили в сосновый лес. Крымские сосны вцепились в камни. Запахло приятно хвоей. Детство солдаты вспомнили.

Подошёл старшина к одной из сосенок. Обошёл, посмотрел, даже ветви рукой пощупал.

– Хороша?

– Хороша, – говорят разведчики.

Увидел рядом другую.

– Эта лучше?

– Сдаётся, лучше, – кивнули разведчики.

– Пушиста?

– Пушиста.

– Стройна?

– Стройна!

– Что же – к делу, – сказал старшина. Достал топор и срубил сосенку. – Вот и всё, – произнёс старшина. Взвалил сосенку себе на плечи. – Вот и управились мы с заданием.

• Предыдущая
• 15/28
• Следующая