Выбери любимый жанр

Галактики, как песчинки - Авраменко Олег Евгеньевич - Страница 10


Изменить размер шрифта:

10

«Что правда, то правда», — мысленно согласился я, вспомнив, как во время одной из наших немногочисленных встреч после развода Луиза напрямую обвинила меня в том, что я украл у неё дочь. И, в сущности, так оно и было…

— Рашель была очень милой девочкой, — между тем продолжал Падма. — А теперь стала прелестной молодой девушкой. Хотя чересчур серьёзной для своего возраста. Наверное, вам трудно с ней.

— Трудно, — признал я и улыбнулся. — Но приятно.

Нашему дальнейшему разговору помешала заливистая трель комма. Император немедленно включил связь, и на экране возникло смуглое лицо мужчины моих лет — того самого диспетчера, который помогал мне при посадке корабля. Он был одним из волонтёров, которые вместе с Падмой добровольно остались на Махаварше, чтобы помогать живущим здесь старикам.

— Да, Шанти? В чём дело?

— Похоже, назревают проблемы, сэр, — взволнованно доложил диспетчер. — Серьёзные проблемы. Только что мы получили сообщение от чужаков. Пятидесятники срочно перебрасывают в наше локальное пространство Второй сторожевой флот Суоми, а дварки — свои дислоцированные в этой системе части.

В груди у меня похолодело. Неужели это из-за нас — вернее, из-за прибывших на «Заре Свободы» пассажиров? Каким-то образом чужаки проведали, что корабль доставил на Махаваршу принцессу-регента Мира Барнарда, заместителя начальника Генштаба Терры-Галлии, а также председателя правительства Земли с доброй дюжиной министров, и решили не упускать такую ценную добычу… Хотя нет, вряд ли. Весьма сомнительно, чтобы пятидесятники и дварки пошли на такую авантюру. Они знают, как устроено наше общество, и должны понимать, что потеря отдельных лидеров не нанесёт человечеству никакого ущерба, а скорее наоборот — лишь сплотит людей и подтолкнёт их к ещё более решительным действиям.

Судя по выражению лица императора, он думал о том же, что и я. И пришёл точно к таким же выводам.

— Чем чужаки объясняют свои действия? — спросил он.

— Угрозой вторжения габбаров. В сообщении говорится, что она вполне реальна, но почему — не уточняется. Авангард флота уже покинул дром-зону и на полной скорости движется к Махаварше. Его прибытия следует ожидать часов через двадцать.

— Это всё?

— Да, сэр. Радиограмма короткая, и я почти дословно пересказал её содержание. Если желаете, могу переслать текст оригинала.

— Нет, не надо. — Падма повернулся ко мне: — Меняйте курс, мистер Матусевич. Мы летим в космопорт. Сейчас я свяжусь с остальными и сообщу им о новых обстоятельствах. Пренеприятнейших обстоятельствах…

4

Уже третий час мы совещались в главной диспетчерской космопорта — вся команда «Зари Свободы», наши высокопоставленные пассажиры и император с несколькими приближёнными из числа волонтёров.

За это время ситуация ничуть не прояснилась, а скорее ещё больше запуталась. Сразу по прибытии в космопорт мы отправили чужакам запрос с требованием дополнительных объяснений, более конкретных, чем абстрактная угроза нападения габбаров — ведь таковая угроза существовала всегда, а нынешние меры предосторожности были беспрецедентными по своему размаху. Порой пятидесятники с дварками увеличивали численность патруля до одной или двух эскадр — это случалось в периоды обострения обстановки на фронтах, либо когда в здешнее локальное пространство наведывался габбарский разведчик; однако ещё ни разу за последние годы они не перебрасывали к Махаварше целый флот.

Через час с четвертью, необходимых для того, чтобы сигнал достиг дром-зоны и вернулся обратно, была получена ответная радиограмма, в которой по существу не было сказано ничего нового, лишь настойчиво утверждалось, что есть большая вероятность вторжения в систему габбарских войск, а под конец нас просили не паниковать и спокойно дождаться прибытия к Махаварше передовых частей флота.

Когда все ознакомились с текстом сообщения, слово взял адмирал Бриссо:

— Я вижу три возможных варианта. Первый: чужаки не лгут, и габбары действительно что-то затевают. Второй, впрочем, маловероятный: они хотят захватить нас в плен или уничтожить. Мы уже обсуждали это и согласились, что пятидесятники с дварками на такую авантюру вряд ли пойдут. Даже усилиями целого флота шанс перехватить крейсер такого класса как «Заря Свободы» ничтожно мал, к тому же в крайнем случае мы можем просто покинуть систему и улететь к одной из ближайших звёзд. Наконец, третий вариант: угроза вторжения габбаров — хитрый блеф, попытка заманить нас в ловушку.

— В каком смысле? — поинтересовался император.

— Заставить нас снова ввести в систему войска. Тогда чужаки спокойно уйдут отсюда, объявив, что передают контроль над Махаваршей людям. Тем самым они избавятся от ответственности за планету и, образно говоря, умоют руки.

— Скорее всего, так оно и есть, — задумчиво произнёс Поль Карно. — Из-за Махаварши пятидесятники вынуждены держать большие силы в локальном пространстве Суоми, а пользы им от этого никакой. Но с другой стороны, если окажется, что планете действительно угрожает вторжение габбаров, мы не сможем остаться в стороне — ведь здесь проживает сорок тысяч наших соплеменников.

В течение следующего часа в диспетчерской шёл жаркий спор о том, что делать дальше. В одном все были единодушны: нужно поскорее известить о происходящем бригаду, которая ожидала нас в дром-зоне системы Гаммы Индры. А вот в вопросе, кому лететь с сообщением, и на чём лететь, мнения разделились. Помимо моего крейсера, в ангарах космопорта находилось ещё два корабля, способных совершать межзвёздные переходы, — курьерский корвет и совсем уж небольшой, но очень быстроходный катер, рассчитанный всего на четыре человека. Оба эти судна были оставлены здесь на всякий случай, чтобы не лишать полностью Махаваршу контакта с внешним миром. По своим скоростным качествам и манёвренности они, пожалуй, превосходили «Зарю Свободы», но обладали гораздо меньшей боеспособностью и были куда более уязвимыми.

Я, как и другие члены моей команды, в этой дискуссии не участвовал, а лишь молча слушал и ожидал, когда присутствующие сойдутся на единственно правильном и логичном в данной ситуации решении. При других, не таких драматических обстоятельствах мне, наверное, было бы забавно наблюдать, как взрослые мужчины и женщины, занимающие высшие государственные посты, ведут себя подобно детям, боясь предстать в глазах друг друга трусами. Каждый из достопочтенных министров, предлагая тот или иной вариант действий, считал своим долгом ненавязчиво, но вполне определённой дать понять, что сам он предпочитает остаться на Махаварше и встретить опасность лицом к лицу.

Один только Клод Бриссо, который не раз участвовал в космических сражениях и часто рисковал собственной жизнью, не поддался всеобщей браваде. Как трезвомыслящий военный, он прекрасно понимал, что выбора у нас нет, но, несмотря на своё высокое звание, он не обладал никакими формальными полномочиями, а был лишь пассажиром корабля и не мог отдавать обязательных к исполнению приказов.

Император же, который располагал здесь реальной властью и имел полное право приказать нам убираться прочь с Махаварши, терзался сомнениями. Он никак не мог решить, где будет безопаснее его дочери — на планете или на борту «Зари Свободы». Всё зависело от истинных намерений чужаков — блефуют они или нет, а если нет, то насколько вероятна угроза вторжения габбаров…

Наконец мне надоела вся эта бессмысленная болтовня, я уже собирался встать и заговорить, как вдруг Анн-Мари Прэнтан, которая вместе с диспетчером Шанти следила за радиоперехватом из района дром-зоны, громко и взволнованно произнесла:

— Кажется, чужаки не солгали. Похоже, начинается.

Все присутствующие мигом вскочили со своих мест и бросились было к терминалу, но Анн-Мари, чтобы избежать столпотворения, немедленно включила внешние динамики и вывела на главный экран диспетчерской данные компьютерно-лингвистического анализа.

Помещение заполнил шум и треск, сквозь которые с трудом пробивались невнятные обрывки слов и фраз. И дром-зона, и даже летевшие к нам корабли находились ещё слишком далеко от нас, а чужаки, конечно же, не были столь любезны, чтобы транслировать свои разговоры по точно направленному на Махаваршу лучу. Вдобавок пятидесятники общались на своих, неземных языках, и лишь изредка среди всей этой галиматьи проскальзывали лающие реплики по-немецки — это переговаривались между собой вспомогательные части дварков.

10
Перейти на страницу:
Мир литературы