За кулисами второго фронта - Орлов Александр - Страница 10
- Предыдущая
- 10/79
- Следующая
2 июня советская сторона внесла свои уточнения в английский проект: немедленная и эффективная взаимопомощь в случае нападения на одну из трех держав, а также оказание ими помощи Бельгии, Греции, Турции, Румынии, Польше, Финляндии и Прибалтийским республикам; договор вступает в силу одновременно с военной конвенцией. Но английское правительство уклонилось от конкретных обязательств в отношении Прибалтийских государств.
Положение, сложившееся на московских —переговорах, отражало противоборство двух тенденций в англофранцузской политике. Позиции умиротворения агрессоров — по сути, поиска с ними компромисса — противостояло требование немедленного принятия действительных мер на случай непредвиденного развития германо-итальянской экспансии. Борьба этих двух тенденций с возобладанием то одной, то другой, привела к непоследовательности англо-французской политики.
Стремление достигнуть компромисса с третьим рейхом вылилось в возобновлении англо-германских переговоров. Они велись в тайне в мае — августе 1939 г., можно сказать, одновременно с московскими. От Великобритании в них участвовали премьер Чемберлен, министр иностранных дел Галифакс, ближайшие советники Чемберлена Г. Вильсон и другие; с немецкой стороны — германский посол в Лондоне Г. Дирксен, правительственный чиновник по особым поручениям Г. Вольтат и ряд других лиц.
Проект программы англо-германского сотрудничества предусматривал следующее: заключение англо-германского соглашения об отказе применения силы; опубликование заявления о невмешательстве Германии в дела Британской империи и Англии — в «дела Великой Германии»; пересмотр положений Версальского договора о колониях и подмандатных территориях. В случае согласия Германии на «всеобъемлющее сотрудничество между двумя странами в мировом масштабе» Англия выражала готовность оказать давление на поляков относительно Данцига и «польского коридора», а Германия получала бы то, чего она хотела: Англия освобождалась от выполнения гарантий, данных Польше… Вот так германская дипломатия умело использовала непоследовательность политики Англии и Франции для срыва плана Москвы.
Гитлер в целях окончательной ликвидации угрозы создания англо-франко-советской коалиции пошел дальше в нормализации отношений рейха с СССР. Вопрос об экономических переговорах между Германией и СССР, прерванных в начале 1939 г., вновь встал после захвата Чехословакии. Дело в том, что заводы «Шкода», которые находились на территории Чехословакии и имели контракты с Советским Союзом, попали в руки гитлеровцев. В апреле, когда намечались советско-англо-французские переговоры, в германском МИД состоялась беседа советского полпреда А.Ф. Мерекалова со статс-секретарем Э. Вейцзеккером по вопросу о судьбе советских заказов на этих заводах. Так вот, Вейцзеккер возобновление экономических переговоров попробовал повести к улучшению политических отношений между двумя странами. Наш полпред на это заметил, что суть советской линии в том и состоит, чтобы во избежание разногласий не привносить идеологию в межгосударственные отношения.
5 мая немцы выразили готовность решить вопрос о выполнении советских заказов. А 20 мая посетивший Молотова германский посол в Москве Шуленбург сообщил ему о том, что правительство Германии готово направить в СССР советника МИД Шнурре для торгово-экономических переговоров. Нарком напомнил ему, что «экономические переговоры с Германией за последнее время начинались уже не раз, но ни к чему не приводили… германское правительство вместо деловых экономических переговоров ведет своего рода игру… СССР в игре такого рода участвовать не собирается… что для успеха экономических переговоров должна быть создана соответствующая политическая база».
После этой знаменательной встречи Берлин рекомендовал Шуленбургу проявить «политическую сдержанность»…
Советско-германские переговоры в Советском Союзе не скрывали. Молотов, в начале мая 1939 г. сменивший Литвинова на посту министра иностранных дел СССР, выступая впервые 31 мая на сессии Верховного Совета СССР, сказал: «Ведя переговоры с Англией и Францией, мы вовсе не считаем необходимым отказываться от деловых связей с такими странами, как Германия и Италия». Далее он обрисовал ход германо-советских торговых переговоров в 1938—1939 гг.
В июне в Москве стало известно о так называемом «плане Шуленбурга». Его основные положения сводились к следующему:
«1. Германия будет содействовать урегулированию японо-советских отношений и ликвидации пограничных конфликтов.
2. Обсудить возможность предложить или заключить пакт о ненападении; быть может, вместе гарантировать независимость Прибалтийских стран.
3. Заключить широкое торговое соглашение».
Таким образом, в ходе англо-франко-советских, англо-германских и германско-советских переговоров каждая из договаривающихся сторон преследовала сугубо свои цели. Германия стремилась обеспечить себе благоприятные внешнеполитические условия для нападения на Польшу, воспрепятствовать созданию англо-франко-советской коалиции, не допустить вовлечения в войну на стороне Польши Советского Союза. Англия и Франция прилагали все усилия, чтобы избежать войны с Германией путем сдерживания ее угрозой заключения договора с СССР. Чемберлен и Даладье полагали, что переговоры с Советским Союзом, растянутые по времени, явятся тем верным политическим средством, которое позволит мирным путем разрешить германо-польский конфликт.
А при неблагоприятном развитии отношений с Германией Англия и Франция рассчитывали приобрести в лице СССР сильного союзника на востоке, который, подобно тому, как в Первую мировую войну Россия, оттянет на себя основные силы Германии и сделает Восточный фронт главным в войне, если она охватит всю Европу.
Что касается советского правительства, то оно, еще не оправившись от шока, вызванного Мюнхеном, стремилось помешать возможному, как полагали в Москве, сговору западных держав с рейхом и заключить во что бы то ни стало военное соглашение с Англией и Францией, а в случае начала германо-польской войны — не позволить втянуть нашу страну в войну и держать вермахт как можно дальше от границ СССР.
Переговоры, в центре которых стояла, казалось, «польская проблема», в действительности определяли судьбу Европы: война или мир, и опять же сдерживание агрессии Германии угрозой войны на два фронта. Все это происходило в очень сложной, запутанной обстановке, которая часто менялась и порой с непредсказуемыми последствиями.
Благоприятному ходу московских переговоров и их перспективам вредила позиция ряда малых и средних государств. Еще в апреле Советский Союз попытался вновь установить дружественные отношения с Польшей. Польский посол в СССР Гжибовский в беседе с Молотовым 11 мая заявил, что «Польша не считает возможным заключение пакта о взаимопомощи с СССР…». Правительство Румынии тоже отказалось от взаимной помощи с Советским Союзом в отражении возможной фашистской агрессии. Такая позиция Польши и Румынии, имевших общие границы с СССР, ставила препятствие взаимодействию сухопутных войск Англии, Франции и СССР в случае наступления вермахта через польскую и румынскую территории к советским границам.
Тем временем угроза войны в Европе продолжала стремительно нарастать, и в поддержку заключения договора с Советским Союзом выступали все более широкие слои общественности, а также реалистически мыслящие деятели Англии, Франции и некоторых других стран. Если осенью 1938 г., по данным зарубежных источников, во Франции Мюнхенское соглашение одобрили 53% опрошенных, а против него были 37% (остальные воздержались), то летом 1939 г. за применение силы в случае агрессии Германии против Польши высказались 76% (в Англии — 87%), а 81% французов требовали союза Франции с СССР. С этим уже не могли не считаться правительственные круги Англии и Франции, и на переговорах с СССР 25 июля англо-французская сторона приняла давнее советское предложение о проведении военных переговоров, но это, однако, не означало существенного изменения позиции Лондона и Парижа. Чемберлен 30 июля записал в своем дневнике:
- Предыдущая
- 10/79
- Следующая
