Манагер - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 12
- Предыдущая
- 12/83
- Следующая
Все это крутилось у меня в голове, пока я тащился к лагерю, как побитая собака, на поводке. У реки нас ожидала большая лодка, что-то вроде катамарана, с прочным широким помостом и стоящими по бокам охранниками с мощными луками.
О как! Для моей поимки была организована целая экспедиция! Вот тебе и два-три солдата! Ошибался Аркан. Не два-три солдата… А что я хотел? Странная личность, нашли в джунглях, в необычной одежде и с невиданным драгоценным приспособлением на глазах. Вот сволочи! Мои очки! Как я без них? Как?.. Что за черт, я увидел катамаран на реке метров за сто, да еще со всеми подробностями — с солдатами у бортов, рассмотрел луки в руках, стрелы на тетиве и даже завязки на их набедренных повязках! Это как понять? Что со мной происходит? Я так никогда не видел, даже в детстве. Сколько себя помню, носил очки, а теперь… Вот это да! Это я теперь типа Зоркий Сокол? Тэ-э-экс… и с чем это связано?
«Ну-ка, Васька, давай рассуждать, каким это образом ты вдруг прозрел, — сказал я себе. — Лихорадка? По логике — лихорадка. Может, какой-то вирус вселился в меня? И что? Исправил мне глаза вместо того, чтобы выесть внутренности? Как-то глупо… Ну а что еще-то? Так, что-то мелькает в голове, какие-то смутные воспоминания, какие-то слова… Слова? Стоп! Какие такие слова?! „Носитель“, „семя“ — это к чему? Ой, как голова заболела… ну что за хрень? Я никогда не отличался мигренями и всяческой такой головной гадостью — боксом не занимался, по голове в подъезде меня не били — с чего это такая дикая головная боль? Опять все сводится к лихорадке. Ладно, потом соображу… если время дадут. А почему не дадут? А потому, что они постараются вышибить из меня дух — я же беглец, за которым отправили целый отряд охранников. А если спросить? Ну, в крайнем случае, получу пару лишних тумаков, а может, и получу информацию?»
— Господин начальник, а чего это за мной столько солдат отправили? Неужто я такая важная личность? — осведомился я у старшего охранника.
Он скривился с отвращением:
— Тварь ты этакая! Я бы тебя и тащить не стал — башку бы отрезал на месте в знак того, что нашел, а начальник лагеря потребовал, чтобы тебя живым доставили! Типа шаман тебя видеть хочет! Вот только мне не было сказано, что тебя надо с руками и ногами доставить, а особенно с языком, и если ты, вонючка толстозадая, не перестанешь болтать, я отрежу тебе язык прямо тут, на месте!
Я благоразумно заткнулся и задумался. Шаман? Это тот шаман, что вылечил меня в прошлый раз? С одной стороны, я ему благодарен, хотел он или нет, но спас меня, когда я умирал, иссеченный кнутом. С другой стороны, если бы не его желание меня посмотреть, я бы спокойно ушел от преследователей, перебравшись за реку, и никто не стал бы тратить столько усилий, чтобы меня ловить. Так-то оно, если взвесить, первое перевешивает второе. Вряд ли сейчас они меня засекут до смерти, раз решили доставить живым. Впрочем, кто знает? Может, они любят смотреть на зрелище наказания штрафников, как сказал один из солдат. Только мне почему-то в это не верилось — если это касалось нынешней ситуации и меня лично. Всегда не хочется верить в плохое и кажется, что со мной ничего такого не может случиться по определению.
Переправа через реку прошла спокойно, без эксцессов — никаких чудовищ не вылезло, никто не попытался сожрать меня, выпрыгнув из воды, хотя солдаты были довольно напряжены и стояли за высокими бортами с луками наготове. Похоже, попытки сожрать людей, переправляющихся через реку, были здесь обычным делом.
Лодка приводилась в движение длинными веслами, за которыми сидели рабы, так же проклинающие меня, как и охранники. Просто какое-то поветрие пошло — все меня ненавидят, и всем я насолил в этом мире! Я даже почувствовал к себе почтение — это же надо так всем нагадить! Видимо, у меня талант. Почему рабы, сидевшие на веслах, ненавидели меня? А попробуйте грести против течения, вместо того чтобы сидеть в лагере, в тени дерева. Никто не радуется лишней работе, вот и они ей не обрадовались.
К тому времени, как я вошел в знакомые ворота лагеря, состояние мое ухудшилось: меня мотало, в глазах, теперь отлично все видящих, метались красные искры, а весь мир качался и шумел, как Ниагарский водопад. Или это у меня в ушах шумело? В общем, мне было очень хреново. Хватило меня только на то, чтобы войти в ворота, сделать шагов пятьдесят по направлению к помещению коменданта и там упасть навзничь в нагретую солнцем пыль. Я уже не видел, как меня несли, обмывали, раздевали. Потом узнал, что был без сознания трое суток.
После пробуждения я долго не мог понять, где нахожусь. Беленый потолок, кровать — не нары, а именно кровать — рядом на табуретке кусок лепешки, кувшин с чем-то и кружка, чашка с остывшей кашей. У меня страшно забурчало в животе, и я поспешил сесть и протянуть дрожащие руки к еде.
Холодная каша и черствая лепешка пошли так, как будто это были яства из элитного магазина для богатеев. Все познается в сравнении. Когда-то я нос воротил от вчерашнего супа — не люблю подогретый, картошка там дубовой делается, — а сегодня рад и лепешке, твердой, как подошва. В кувшине оказалась подкисленная жидкость — что-то вроде сока, сильно разбавленного водой. В глотке у меня так пересохло, что кувшин опустел в два приема. Вот теперь можно было подумать и о будущем.
Я откинулся на кровать и замер, переваривая пищу, как довольный удав, и стал я анализировать ситуацию. Итак, меня не избили и не убили. От меня чего-то ждут. Чего? В деле замешан шаман, а шаманы, как я узнал, являются хранителями знаний и своеобразными учеными. Я представил нобелевского лауреата Алферова с костью в носу и хихикнул. Зачем я шаману? Получать знания, конечно. Как извлечь из этого выгоду? Продавать свои знания постепенно, не все сразу, заинтересовать шамана и выбраться из концлагеря. Возможно. Это даже лучший выход, чем бегство по лесам, — по крайней мере, более комфортабельный и безопасный. А я уверен, что безопасный? Ну а как я могу быть в чем-то уверенным в этом дерьмовом мире? Конечно, не уверен! Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.
Мои размышления прервал стук открывшейся двери, и довольно звучный, поставленный голос сказал:
— Ну что, Белый Вас, поговорим? Не притворяйся, я знаю, что ты не спишь. Давай открывай глаза, и начнем общение.
Открыв глаза, я стал рассматривать вошедшего. Это был высокий, даже для жителей этой планеты человек, вполне приятной наружности, и если бы не торчащая в его носу кость, то его можно было бы принять за преподавателя университета… хм… почему-то бегающего перед своими студентами в двух тряпочках спереди и сзади. Надо сказать, что и тряпочки у него были из хорошей ткани, судя по всему, шелковой, и отливали золотом.
— Все рассмотрел? — усмехнулся шаман (а это был именно он). — Ты — Белый Вас, по крайней мере, тебя так зовут здесь, в лагере, а я великий шаман Ангоскан. Тебе, наверное, интересно, почему ты не корчишься под ударами кнута, а лежишь тут, как важный господин, и беседуешь с самым могущественным шаманом в радиусе тысячи километров? Скажу: ты меня заинтересовал. Никто еще не видал такого строения тела, такого цвета кожи, как у тебя. При тебе, как я узнал, были найдены странные вещи, стоящие очень дорого и сделанные по неизвестным нам технологиям. Я хочу знать, кто ты. Учти, от твоих ответов зависит твоя жизнь. Если мне будет интересно то, что ты мне расскажешь, я заберу тебя из лагеря и сделаю своим слугой. Ты будешь хорошо питаться, жить в хорошем доме, возможно, я сделаю тебя своим помощником — будешь готовить мне снадобья. Ну так что, готов говорить?
Я медленно кивнул и, натужно крякнув, сел на кровати. Голова уже не кружилось, в глазах не двоилось, и чувствовал я себя на удивление прекрасно — каша с лепешкой наверняка пошли мне на пользу. Подумав, я решил, что хитрить с шаманом себе дороже, и сразу взял быка за рога.
— Я пришелец из другого мира. Как здесь оказался — не знаю. Очнулся уже здесь, и ваши солдаты взяли меня в рабы. С тех пор сижу тут, в лагере. Больше ничего не знаю. Попытался убежать — меня поймали и привели обратно. Вот и все.
- Предыдущая
- 12/83
- Следующая
