Возрождение из пепла - Белова Елена Петровна - Страница 34
- Предыдущая
- 34/139
- Следующая
«Служишь…» «служишь…»
– Это все, что тебе нужно? Наглядное пособие?
– Мне нужен ты. Не будешь со мной добровольно – заставлю. Так или иначе, но ты будешь мне служить.
– Нет, Вадим.
– Я верну тебе магию, – вкрадчиво пообещал Хозяин.
Алексей качнул головой:
– Нет. Пойти за тобой – значит отказаться от того, чему учили нас мама и отец. Я не могу.
– Ты только послушай себя! Мама! Отец! Пора взрослеть, Леш! Наши родители – слабаки, помешанные на своем добре! Они смогли защитить меня? Нет! Силы ада, они даже себя защитить не смогли! Забудь о них.
– Не смей говорить так о родителях! – сорвался Алексей. Теперь он не старался разозлить брата, просто не мог слышать такое о матери и отце. – Не смей! Они боролись за то, во что верили, ясно? Всю жизнь, всеми силами! Помогали людям! А ты поддался злу…
«Ты слаб», – прозвучала невысказанная мысль.
Глаза Избранного заледенели. Но Алексей не отвел взгляда, хотя от скопившейся в воздухе магии стало трудно дышать.
От напряжения в камере, казалось, вот-вот начнут проскакивать искры.
Наконец Вадим разомкнул сложенные на груди руки. Вытянул ладонь и щелкнул пальцами. Резко.
– Я устал слушать дерзости, – объявил он, когда, приглушенно вскрикнув, младший брат схватился за горло.
Невидимые когти сдавили шею до темноты в глазах. Протестующе заныли легкие, требуя воздуха, а его не было. Перед глазами поплыли вперемежку зеленые и оранжевые круги.
Все… Неужели?..
И тут удавка ослабла, пропала.
Кашляя, смаргивая с ресниц непроизвольно проступившие слезы, Алексей повис между тюремщиками. Пол качался, временами словно пропадая в зеленой искристой тьме. Истощение, физическое и нервное, наконец сделало свое дело, и сознание юноши упорно стремилось покинуть измученное тело.
– Открой глаза, – послышался знакомый голос. – Ты что, заснул?
– Да пошел ты! – огрызнулся Алексей из последних сил.
Сильный удар по лицу заставил его вскинуть голову. Удар… и детский плач. Что такое?
В камере появилось несколько новых демонов.
Пятеро… Каждый держал перед собой ребенка. Ближе всех – светловолосый мальчик лет семи. Господи…
– Кстати о людях, которым надо помочь. Узнаёшь? Это дети твоих дружков. Скажи мне «нет» еще раз, Алекс, и кто-то останется без головы.
На секунду Алексею показалось, что Вадим снова душит его. Потому что ему вдруг перестало хватать воздуха. Сердце взмыло куда-то вверх и застряло в горле колючим комом.
– Вадим…
– Этого не говори, – перебил его молодой Хозяин мира. – Я устал от проповедей. Мне, знаешь ли, поднадоело предлагать тебе мир на блюдечке, а в ответ получать оскорбления. Я хочу слышать только «да». Ты понял? «Да», Алекс! Или эти детишки отправятся на встречу с родителями.
В зеленовато-серых глазах Повелителя клубилась тьма.
Алексей молчал, не в силах выговорить ни слова. Боже, помоги мне…
– Ну же, Алексей, выбирай, что дороже – те, кто сейчас нуждается в твоей помощи, или твоя память о родителях. Выбирай. Ну!
«Я не могу, – пронеслось в голове – Папа, прости, я не могу… Это же дети…»
Он закрыл глаза… И кивнул.
– Это значит «да»? Я не понял.
– Да, – прошептал Алекс, не открывая глаз.
– Повтори, я не слышу!
– Да.
– Да – что?
– Да, я буду… тебе служить.
– Вот так сразу? Я восхищен… – В голосе, однако, восхищения не слышалось. Зато сквозила издевка. – И браслет штрафной наденешь? А может, и ошейник сразу?
Что?!
Ошейники и штрафные браслеты, новшество последних лет, сковывали по рукам и ногам, вынуждая беспрекословно выполнять приказы… или сходить с ума от боли.
Браслет. Ошейник… Господи, а какая разница? Чуть больше боли…
– Надену. – Голос звучал почти ровно, только губы почему-то плохо слушались. И камера опять закружилась, так что пол под ногами перестал ощущаться.
– Интересно, – прокомментировал Вадим. – Ну что ж, становись на колени.
Он не встал – просто рухнул. Правда, больней не стало. Куда уж больше…
– Надо голограмму сделать, – холодно сказал Повелитель. – Ты на коленях передо мной. Хотя не стоит. Ты ведь теперь часто будешь так стоять, верно? Слуга!
Слово хлестнуло плетью.
Алексей не вздрогнул. Чего уж теперь.
– Будь ты проклят, Алекс! – вдруг проговорил Вадим, и в голос его прорвалось долго сдерживаемое бешенство. – Значит, моим помощником ты быть несогласен. Ради меня – не согласен. Братом моим быть не хочешь. Но готов стать моим слугой, рабом – ради своих людишек. Их, значит, выбрал… Так и быть!
Он вытянул руку, и в воздухе перед Алексом завис кубок из темного камня. Плескавшаяся в нем жидкость была еще темней.
Черная…
– Итак, перед тем как надеть ошейник, выпей это зелье. У него лишь один недостаток: действует только тогда, когда его пьют по доброй воле, без чар.
– Что это? – шевельнул Алексей похолодевшими губами. Он знал что, но верить не хотелось до последнего…
– Не узнал? – в открытую издеваясь, усмехнулся старший брат. – А еще постоянно слушал сказочки своих Стражей. Эликсир зла. Лучшие алхимики полтора года делали по моему личному заказу. Специально для тебя. Пей.
– Не надо, Дим…
– Пей.
– Нет…
Алексея качнуло, и он опустил голову, борясь с подступающим обмороком. Боже, как больно… Нельзя стать злым. Нельзя остаться добрым… Нельзя… Нельзя. Нельзя!
– Опять «нет», Алекс? А ведь детки еще здесь… – В словах молодого Хозяина заклокотала ярость. – Пей! Я приказываю! Ты ведь собирался стать моим слугой, верно? Так выполняй приказ!
Алексей поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как рука ближайшего демона, крупная, короткопалая, сделала резкое движение. В горле светловолосого мальчишки словно открылась темная щель, взорвавшаяся фонтаном крови. Мир на секунду обрел невозможную, нереальную четкость – юноша увидел каждую капельку в багрово-алом потоке. А потом погас.
Глава 17
На волне невесомости
Лина вырвалась из чужого воспоминания как утопающий из-под толщи воды. Ее знобило, сердце бешено рвалось под обжигающим ураганом эмоций Алексея. Нестерпимая боль и чувство вины. Не спас!
– Я… Я даже не знаю, живы ли они.
Голос Алексея звучал как-то надорванно, хрипло, отчаянно. И Лина вдруг поняла, что он держится на грани. Его надо отвлечь. Срочно! Сейчас, пока не поздно. Утешать бессмысленно. Ей самой обычно помогала хорошая оплеуха. Но нет, она не будет его бить. Больше никогда. Никогда в жизни. Есть другой способ. Ну же!
Девушка обхватила ладонями его лицо и прижалась к губам. Алексей вздрогнул, замер, но отстраниться не попытался. Тогда она снова его поцеловала – горячо, нежно, отчаянно.
И на этот раз губы Алексея ответили ей.
Никогда в жизни Лина не просыпалась с таким ощущением…
Таким… она поискала слово… таким странным? Живым. С ощущением какой-то летящей, прозрачно-чистой, светлой радости. И живое тепло рядом, и ровное биение другого сердца – то, что раньше она едва терпела, теперь было удивительно нужным, просто необходимым и… прекрасным.
Что-то изменилось в мире.
Или в ней.
Девушка беззвучно повернула голову и всмотрелась в тонкое лицо спящего Алексея.
Спокойное лицо.
Лина закрыла глаза, чтобы запомнить его таким: без тревоги, без печати усталости, без боли. Как же тебе досталось, парень!
Он ведь младше ее, а между красивыми темными бровями уже легла морщинка… Девушке вдруг нестерпимо захотелось разгладить ее, потрогать шелковистую бровь, погладить густые каштановые волосы, в которых словно запутались мерцающие искры. Вспомнилось, как она остригла ему волосы, чтобы вылечить ожоги. Волосы отросли. Если бы так же легко исчезли другие следы – на теле и в душе…
Алексей, кажется, почувствовал ее взгляд.
Он шевельнулся, брови беспокойно дернулись. Лина затаила дыхание, гадая, как он на нее сейчас посмотрит. Что скажет? Может… И тут изумрудные глаза раскрылись…
- Предыдущая
- 34/139
- Следующая
