Парфюм в Андорре - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 1

Эта дверь тоже не поддалась, и Моррисон долго бил в нее кулаками, пинал ногами, коротко разбежавшись, с маху ударялся всем телом о холодную безжалостную поверхность — то ли металл, напоминающий пластик, то ли пластик, похожий на металл.

Все усилия не давали даже повода для иллюзий, с таким же успехом можно было биться о скальный монолит. Может быть, поэтому, а может, подсознательно вспомнив действие одурманивающего газа, которым его угостила одна из предыдущих дверей, Моррисон оставил надежду войти и побрел дальше.

Он уже давно не ориентировался ни во времени, ни в пространстве и не помнил, сколько часов, дней или недель бродил по этому городу и сколько одинаковых километров похожих, как близнецы, улиц оставил за спиной.

Намертво запертые двери, выплевывающие порции тошнотворной смеси, глухие, с замаскированными, пропускающими свет только в одном направлении окнами стены домов, уходящие высоко вверх пустынные, без единого человека улицы…

Само по себе это было привычным. В родном городе Моррисон жил в таком же доме, надежно огражденный от внешнего мира несокрушимой дверью, готовый выпустить в непрошеного пришельца, если его активность превысит установленную норму нагрузки на сторожевой механизм, точную струю нейтрализующего газа, иногда он смотрел в поляризованное стекло окна на вечно пустую улицу, ничуть не удивляясь тому, что на ней нет людей и автомобилей. Действительно, ходить по улицам не было никакой необходимости: под каждым домом имелся гараж с выходом на подземные автотрассы, а в верхних этажах располагались винтолеты, готовые доставить тебя в любое нужное место. Моррисон никогда не открывал внешнюю дверь, даже не в силу сложившихся традиций — когда-то давно это было небезопасно из-за возможных нападений преступников и загазованного воздуха, — сколько оттого, что не появлялась такая потребность. Комнатная автоматика создавала самый полезный для здоровья климат, трубопроводы доставляли нужные вещи, еду и напитки; бары, рестораны и дансинги располагались в самом доме, а на службу он добирался по подземной трассе…

Сейчас, оказавшись на улице, да еще без привычной оболочки автомобиля или винтолета, Моррисон смотрел на окружающие его дома с чувством черепахи, рассматривающей снаружи свой собственный панцирь, и вот эта невероятность ракурса взгляда на мир травмировала его психику больше, чем вся ситуация, в которой он очутился.

Хотя ситуация эта тоже была невероятной и до неправдоподобия нелепой.

Садясь в винтолет, Моррисон и подумать не мог, что такое возможно. Он нажал кнопку личного опознавателя, и короткий радиошифр открыл верхний люк ангара. Машина бесшумно ввинтилась в небо. Земля уходила вниз, уменьшались и скользили назад громады небоскребов. За городской чертой расстилалась равнина с восстановленной зеленью: и деревья, и трава, и эти, как их… кустарники. Все самое настоящее, точь-в-точь как до Великого кризиса.

Прямо по курсу протянулась извилистая серая лента — надежно забетонированное русло Лакомы. Скоро пустят воду, и река тоже станет настоящей. Зато в случае повторений Лакомского ЧП или других подобных происшествий радионуклиды не проникнут в почву, а дезактивация наружных поверхностей — хорошо отработанная, а потому несложная процедура.

Все осталось по-прежнему. Человек пережил сотворенные им же катаклизмы и остался самим собой.

«Остался ли?» — вдруг подумал Моррисон и удивился внезапной мысли. Откуда она взялась? Ах вот оно что…

Внизу проплывал ряд куполов из освинцованного стеклопласта. Раньше, «до того», автоматика заранее бы изменила маршрут, чтобы винтoлет обогнул опасное место. Теперь оно опасности не представляет…

Моррисон взглянул на бортовой счетчик Гейгера. Стрелка качнулась далеко вправо, но до красной черты было еще далеко. Впрочем, он знал, что раньше шкала градуировалась по-другому… В памяти выплыло: «Генетическая реконструкция с целью сохранения вида». Название медико-биологической части программы преодоления Великого кризиса.

«Так остался ли человек самим собой?»

Моррисон чувствовал какое-то беспокойство. Странные мысли, непонятные сомнения… Вместо того чтобы спокойно выключить телевизор и расслабиться, твердо зная, что все будет в порядке, как заведено. Через четыре часа автопилот приведет машину в небольшой городок на побережье, снизится над домом Андерса, опознаватель передаст его индекс, и заблаговременно оповещенный гостеприимным хозяином сторожевой механизм приветливо распахнет приемный люк. И чудесные дни уикенда… Почему Марианна решила лететь раньше? Вместе было бы веселей, и не лезли бы в голову тревожные мысли.

Беспокоящие раздумья оправдались самым неожиданным образом. Настолько неожиданным, что даже автоматика оказалась не в состоянии предотвратить аварию.

Впрочем, это понятно: возможность столкновения с птицей программа не предусматривала. Считалось, что птицы вымерли полностью, одновременно с животными и рыбами, еще в период общего загрязнения атмосферы. Оказалось, что нет. После удара винтолет опустился мягко — аварийная система сработала безотказно. И когда Моррисон выбрался наружу и увидел, что приземлился прямо в городе, на широкой улице, он даже обрадовался, не подозревая пока, чем для него это обернется.

В конце квартала мелькнула человеческая фигура, и Моррисон, отчаянно крича, бросился туда. Увы, это был всего-навсего низкоразрядный робот-уборщик. Автомат безразлично обошел Моррисона, а тот сел прямо на мостовую, ощутив после всплеска эмоций страшную усталость и полное безразличие ко всему на свете. И еще — голод.

Он машинально сунул руку в сумку с аварийным запасом и бросил в рот кубик питательного концентрата. В пище содержалась тонизирующая смесь, и он почувствовал себя бодрее, отметив, однако, что концентрата осталось всего шесть кубиков — запас на два дня… А что потом?

Что потом… Он уже много раз задавал себе этот вопрос.

Вначале авария только позабавила его, так как ничем серьезным не грозила. Безопасное приключение, легкая встряска без неприятных последствий. Небольшая задержка — и только. В конце концов, он не какой-нибудь изгой, у него солидный счет, и достаточно связаться с любой транспортной конторой, чтобы получить новый винтолет, то ли напрокат, то ли в собственность.

Моррисон включил передатчик, но индикатор устойчивой связи не зажегся: мешали нашпигованные электроникой небоскребы, окружающие машину со всех сторон. Но и это его не обескуражило: ведь авария произошла удачно — он оказался не в лесу, не в болоте, не в море или диких скалах… Он — в городе, и пусть это чужой, но все-таки город…

На всякий случай Моррисон посмотрел инструкцию «Kак вести себя после аварии». Там подробно описывалось, как надо поступать, оказавшись в джунглях, пустыне, на необитаемом острове, на вершине Эвереста и в других, самых не подходящих для человека местах. А поведения в чужом городе инструкция не предусматривала…

«Хорошо еще, что можно дышать», — подумал Моррисон. С высоты он много раз видел усеченные контуры очистителей атмосферы, разбросанные по санитарным квадратам. Они выполнили свою задачу и надежно законсервированы. Вдруг опять понадобятся.

Передохнув, Моррисон пошел дальше. Куда идти, он не знал и хотел было вернуться к винтолету — все-таки рядом со своей оболочкой чувствуешь себя увереннее, — но тут же понял, что не знает, где находится аппарат, и не сможет его отыскать.

«Лучше бы я упал в море или джунгли, — размышлял Моррисон. — Там все ясно и просто: аварийная система оценивает обстановку, передает сигнал на спутник связи, и через несколько часов приходит помощь. Сейчас бы я был уже дома. А так — вроде бы все в порядке: сел в городе, от чего меня спасать? Ни экстренных вызовов, ни тревоги. Можно спокойно сдохнуть с голода…»

Конечно, на самом деле он не допускал мысли, что может погибнуть в центре густонаселенного города, но вся история начинала ему здорово не нравиться. Безвестное отсутствие на службе грозило потерей работы, а это уже достаточно серьезно. Да и вообще происшествие затягивалось, а способа выпутаться из него и вернуться в надежную колею обычной повседневной жизни он пока не видел.