Атомный сон (Сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 47
- Предыдущая
- 47/92
- Следующая
Что русскому экзотика, то немцу банальность. Вот что обидно по-настоящему – прошло время уникальных впечатлений. Даже на Южный полюс с парашютом прыгнуть – всего лишь вопрос денег и бесшабашности.
– Покажи-ка свою… ахулю… – попросил Павел.
– Ахаулю, – поправил Андрей, с готовностью извлекая скрюченную лапку. – Индеец называл ее ахауля ляляпта.
– Как переводится? – со скукой разглядывая сувенир, спросил Павел.
Гид неожиданно засмущался.
– Честно говоря, не знаю. Индеец по-испански совсем не говорит. Наверное, настоящий мапуче. Их на лицо и не отличишь-то особо, это не североамериканцы.
Павел внимательно рассматривал лапку. Потом положил ее на столик и сообщил:
– Фальшивка.
– Чего? – обиделся Андрей.
– Фальшивка, говорю. Нагрел тебя индеец.
– Почему? – хватая лапку, возмутился Андрей.
– Да ты глаза открой, – объяснил Павел. – На этой лапке – шесть пальцев! Два противостоящих пальца, понимаешь? И еще – в каждом пальце по четыре сустава.
– Ну… – вертя лапку и осторожно пробуя согнуть черные скрюченные пальцы, произнес Андрей. – Это…
– Я, дорогой ты мой, МГУ заканчивал, – пояснил Павел. – Биофак. Животных с такими конечностями не существует.
– Может, ящерица? – предположил Андрей.
– Покрытая шерстью? Да и у ящериц нет таких лап. Так что, Андрей, ахаулю эту сшила бабка твоего мапучи специально для идиотов-туристов.
– Все равно забавно, – сказал Андрей, изучая опозоренный сувенир. – Нет, постой, ну как это – сшила? Нет тут никаких швов… сейчас!
Он бросился в гостиничный номер, хлопнула дверь. Оставшись на балконе в одиночестве, Павел снова взял в руки ахаулю.
Да, швов не наблюдалось – кроме зашитой тонким шнурком культи. Павел подковырнул шнурок – внутри лапка оказалась аккуратно набита сухой травой.
– Нет таких животных, – повторил уже для себя Павел и отложил лапку. Но в душу начало закрадываться сомнение. Для чего старому индейцу сооружать такую правдоподобную фальшивку? Туристу вполне сгодится высушенная обезьянья лапа…
Вернулся Андрей – с огромной лупой в руках. На недоуменный взгляд Павла пояснил:
– Купил внизу, в газетном киоске. Хорошая лупа, да?
Минут пять он простоял, изучая лапку вооруженным глазом, после чего гордо заявил:
– Никакая это не фальшивка. Нет тут швов.
Павел почувствовал азарт:
– Давай лупу сюда, Паганель хренов! Сейчас покажу, чем профессионал отличается от любителя!
Через четверть часа Павел был вынужден признать (конечно, лишь себе самому), что в данном случае профессионал от любителя не отличается ничем. Андрей, надо отдать ему должное, тактично молчал и об опрометчивом обещании не напоминал. Можно было просто вернуть обезьянью лапку и объявить ее сделанной на заводе в Китае…
Но Павел уже был задет за живое.
– Выпотрошим? – предложил он.
Андрей пожал плечами:
– Давайте.
Шнурок был распущен, сухая трава вытрясена, лапка – вывернута наизнанку. Павел еще раз осмотрел ахаулю изнутри, и его прошиб пот.
Не выглядел этот дрянной сувенир фальшивкой! Похоже было, будто кожу и впрямь содрали, словно перчатку, с лапки животного.
– Я вот помню, – задумчиво произнес Андрей, – что когда чучело утконоса первый раз в Европу привезли, ученые его обозвали подделкой. Не бывает, мол, таких зверей…
– Помолчи, – сказал Павел очень серьезно. – Вопрос серьезный…
Конечно, на дворе – двадцать первый век. Да и Чили – не Австралия. Но вот же лежит перед ним лапа существа, которого не может существовать в природе!
– Что еще продавал индеец? – спросил он.
– Камешки какие-то, – начал вспоминать Андрей. – С дырочками, на шнурках… вроде как амулеты. Еще какие-то лапки, шкурки…
– Пошли. – Павел поднялся, подтянул живот, заправляя его в штаны. – Будем трясти твоего индейца. Он у нас живо испанский вспомнит.
Ну где может приложить свои силы современный биолог, жаждущий оставить след в истории? Разве что искать новые виды тараканов и глубоководных рыб. А вот открыть настоящее животное, дать ему гордое имя вроде «Шестипал Арсенова»… Даже в наивные годы далекой юности Арсенов такими амбициями не страдал.
Но вот, вот же она, шестипалая четырехсуставчатая лапа невиданного зверя!
– Пятнадцать баксов, между прочим, отдал, – тараторил Андрей, идя рядом с Павлом. – Я еще удивился, с чего индеец столько денег ломит, но решил – редкий какой-то сувенир…
– Головой чаще думай, – сурово сказал Павел. – Если цена слишком высокая или слишком низкая – сразу насторожиться следует.
Индейца они нашли на окраине городка, в месте совершенно нетуристическом – и как туда забрел неугомонный Андрей? Все здесь было неприглаженное, нетуристическое, обшарпанное. Маленький местный рынок, никак не рассчитанный на туристов. Всякая экзотическая жратва, несколько магазинчиков с единым для всего мира выбором товаров…
И скромно сидящий в пыли у дороги индеец. И впрямь – очень старый, спокойный, никого к себе не зазывающий, будто дремлющий над разложенными на земле сувенирами. Старая соломенная шляпа на голове, неподвижное морщинистое лицо, грязное пончо, торчащие из-под него босые ноги.
– Здорово, отец! – добродушно сказал Павел, покосился на Андрея – тот затараторил по-испански, потом – на каком-то знакомом ему местном наречии.
Индеец, похоже, ничего не понял. Но неспешно кивнул.
А Павел уже склонился над его товаром.
Да, сувенирчики и впрямь – дрянь дрянью. Камешки с дырочками на шнурках, вроде «куриных богов», что любят собирать на Черном море детишки. Примитивные фигурки, вырезанные из дерева.
И еще одна ахауля. Андрей купил левую, а эта была правая.
Павел поднял с земли странный сувенир, внимательно изучил. Спросил:
– Сколько?
Индеец неторопливо нарисовал в пыли пальцем цифры. Лукаво посмотрел на покупателей. И добавил значок доллара.
– Пятьдесят? – растерялся Андрей. – Павел Данилыч, он мне утром за пятнадцать продал, честное слово…
– Подожди, – велел Павел. Сел перед индейцем на корточки. Внимательно посмотрел в глаза.
Черт, ничего не разберешь, будто стеклянные. Душа индейская – потемки.
– Много хочешь, Виннету, – сказал Павел. – Пятнадцать.
И, зачеркнув назначенную цену, начертил в пыли «15».
Индеец покачал головой. И повторно написал «50».
– Издевается, – решил Андрей.
– Нет, парень, – сказал Павел. – Он не дурак. Ты думал, он с тебя много слупил за первую ахаулю? Он тебе крючок закинул. Нарочно продал задешево… чтобы ты присмотрелся и снова прибежал.
Индеец молчал и улыбался. Будто понимал по-русски.
– Откуда оно? – потрясая сушеной лапкой, спросил Павел. – Что за зверь, где живет?
Индеец разгладил пыль морщинистой рукой и принялся рисовать. Вокруг потихоньку собиралась толпа аборигенов – глядели, похохатывали, то ли над старым торговцем, то ли над чужестранцами-покупателями. Подошел полицейский, постоял, изучая обстановку, проследовал дальше.
Павел и Андрей ошарашенно смотрели на схематичный рисунок.
Была на нем цепочка холмов, и деревья, нарисованные со старанием пятилетнего ребенка. Было два странных существа, неподвижно лежавших на земле. «Ляляпта!» – провозгласил индеец, указывая на них.
А еще было нечто большое, округлое, наполовину воткнувшееся в землю – из этого округлого шел дым. Индеец внимательно посмотрел на Павла – понял ли, что ему показывают. Потом одним взмахом руки стер рисунок.
– Я же тебе говорил, нет на Земле таких животных, – сообщил Павел гиду. – Дошло?
– Павел Данилыч… – Андрей полез в карман, вытащил первую ахаулю. – Так это что же… мне руку инопланетянина продали?
– Спрячь! – скомандовал Павел. Он был сейчас в своей стихии. Требовалось действовать. Требовалось уломать посредника и выйти непосредственно на товар. Требовалось решить проблемы с властями, таможней… не позволить оттереть себя в сторону. Требовалось при всем этом остаться живым. Это даже не «Шестипал Арсенова»! Это Нобелевская премия, это настоящая слава, это настоящее положение в обществе. Да это, если на то пошло, маленькие дивиденды для одного человека, но огромный кредит для всего человечества!
- Предыдущая
- 47/92
- Следующая
