Мальчик и Тьма - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 27

• Предыдущая
• 27/51
• Следующая

Проснулся я оттого, что Котенок покусывал меня за мочку уха, а рот зажимал лапкой. Я просто обалдел и едва не скинул его на пол. Но тут Котенок прошептал:

– Тихо, Данька… Вставай.

Я встал, а Котенок, слабо светясь, повис в воздухе.

– Что? – тихо спросил я, ничего со сна не соображая.

– Посмотри на своего Младшего…

Наконец я понял, что случилось что-то неладное, и шагнул к кровати, где спал Лэн. Шагнул – и замер. Это был не Лэн. Кто-то очень похожий, но лицо его было таким злым и жестоким, что мне стало страшно.

– Тьма, – прошептал под ухом Котенок. – Черный огонь горит в нем, Данька. Когда Лэн не спит – он сильнее тьмы. Но тьма в нем осталась…

Я сразу вспомнил торговца, который разглядел это сквозь свои черные очки. И беспомощно посмотрел на Котенка:

– Что делать?

– Сейчас? Разбудить или осветить Настоящим светом… или просто пожалеть. Но тьма будет расти. Мы должны найти много, очень много Настоящего света, чтобы выжечь тьму дотла.

– Как много?

– Не знаю. Очень много, Данька. Нам нужен Настоящий рассвет… Только не спрашивай, что это, я и сам еще не знаю. Я…

– Маленький, слышал, – оборвал я Котенка. И сел на кровать рядом с Лэном, осторожно взяв его руку.

Через минуту лицо Лэна разгладилось. И стало таким, как раньше, только на лбу выступили капельки пота.

– Пока все просто, – вздохнув, сказал Котенок. – Ложись досыпай. Я покараулю тьму.

И, забравшись Лэну на грудь, он тихо замурлыкал, больше не обращая на меня никакого внимания. Так что я улегся обратно, вот только уснуть больше не смог. Лежал, глядя в деревянный потолок, на щели между досками, лежал, пока на улице не стали слышны шаги прохожих, а свет фонарей не сделался чуть ярче. Потом Лэн шевельнулся, зевнул и со смехом спросил:

– Что, Данька толкается во сне?

– Еще как, – нагло заявил Котенок. – Я лучше с тобой спать буду, ты смирный.

Ванная и туалет оказались в конце коридора, одни на все комнаты. Как в коммуналке; хорошо хоть, что, кроме нас, в «Заведении» постояльцев явно не наблюдалось. Когда мы спустились вниз, еще позевывающие и мокрые после умывания, нас встретил мгновенно смолкший разноголосый гомон.

За столиками сидели человек по десять. В основном они пили, закусывая вино жареной рыбешкой. Я, конечно, в этом не разбираюсь, но, кажется, так обычно не делают. Были здесь и стражники, и торговцы, и все они пялились на нас без зазрения совести. Мы прошли к единственному свободному столику – его явно оставили для нас – и уселись, стараясь не смотреть по сторонам.

В полной тишине Магда принесла нам жареную рыбу с овощами, сливки в блюдечке – для Котенка и вино в бокалах – нам с Лэном.

– Спасибо, – растерянно поблагодарил я. Котенок молчал.

Магда суетилась, разнося посетителям вино. Мы торопливо ели, мечтая об одном: свалить отсюда. Котенок лакал сливки. И молчал.

Магда тревожно поглядывала на Котенка.

Лишь принявшись за рыбу, Котенок нарушил тишину.

– Пережарена немного… – отчетливо заявил он.

Среди посетителей пронесся громкий вздох. И снова воцарилось молчание, лишь булькало торопливо разливаемое вино. Лэн покосился на меня и шепотом спросил:

– Ну что, попробуем?

Я чуть-чуть попробовал вино и покачал головой. Оно было кислым и притом ужасно крепким. Так мы с Лэном и просидели, стесняясь попросить воды или сока и дожидаясь, пока Котенок расправится с рыбешками.

А ел он неторопливо. Потом запрыгнул Лэну на руки, и мы, не сговариваясь, пошли к выходу. Уже в дверях Котенок встрепенулся и спросил Магду:

– Леди, нельзя ли попробовать на обед рыбного супа?

Просиявшая Магда закивала. Мы вышли, и из-за захлопнувшейся двери до нас донесся гул возбужденных голосов.

– Комедия… – хихикнул Лэн.

Котенок обиженно воскликнул:

– Кому комедия, а кому и роль клоуна… Так куда двинемся?

Лэн, а следом и я пожали плечами.

– Значит, будем гулять, пока не найдем чего-нибудь интересного, – решил Котенок. И мы пошли по улице, глазея по сторонам. Впрочем, глазеть было особенно не на что. Дома, прохожие, которых мы ничем не интересовали, часто натыканные фонари.

– Ну как, Данька, по-прежнему считаешь, что торговцы в чем-то замешаны? – полюбопытствовал Котенок.

– Не знаю, – признался я. – Хиловаты они для серьезных пакостей.

– Задай себе главный вопрос, – наставительно сказал Котенок. – Самый главный. Если правильно поставить вопрос, то в нем будет и ответ…

– По-моему, ты нам морочишь голову, – разозлился я. – Сам что-то знаешь… а нам не говоришь.

Котенок промолчал, и мы так и шли молча, пока я не выдавил:

– Главный вопрос – кому это выгодно? Так?

– Ну, приблизительно, – без энтузиазма ответил Котенок.

– Торговцам выгодно! – убежденно сказал Лэн. – Они на нас наживаются! – И посмотрел на меня: – Ведь правда, Данька? Так?

– Не перебивай Старшего, – осадил его Котенок. – Совсем распустился. И кто же во всем виноват, Данька?

– Не знаю, – честно сказал я. – Конечно, торговцам выгодно…

– Если ты выбросишь за окно котлету, а на нее слетятся мухи, ты скажешь, что мухи во всем виноваты? – полюбопытствовал Котенок.

– Если они вначале усядутся на котлету и мне будет противно ее есть, значит, они и виноваты! – снова встрял Лэн.

– Ну… в общем… – растерялся Котенок. Потом сердито мяукнул и сказал: – Мальчишки. В слова играете. Ничего вам пока не понять…

– Сам начал, – без особой убежденности сказал Лэн. И дальше мы пошли молча.

Постепенно улица стала меняться. Дома теперь были повыше, фонари – куда чаще. Потом в домах стали попадаться подсвеченные изнутри стеклянные витрины со всякой всячиной.

– Лавки, – обрадовался Котенок, словно давно мечтал прикупить что-нибудь. – Деньги у нас с собой, Данька?

– Да.

– Пошли.

И спрыгнув с рук Лэна, он направился к одной из дверей. Я только плечами пожал.

В лавке оказалось светло – пожалуй, даже слишком. Здесь горело штук пять ламп, но дело было даже не в этом: отовсюду – со стен и полок – сияли, отражая свет, зеркала.

– Купишь то, возле которого я начну умываться, – заговорщицки сообщил Котенок.

А к нам уже подходил хозяин лавки – скуластый и черноволосый парень. Попадавшихся нам раньше торговцев он не очень-то напоминал, но держался по-хозяйски уверенно.

– Желаете сделать покупку, молодые люди? – вежливо, но без особых восторгов спросил он. – В нашем городе надо платить…

– Знаю, – сказал я, глядя на Котенка, лениво гуляющего вдоль стен и заглядывающего в зеркала. – Мы заплатим.

Физиономия у парня сразу изменилась.

– Прекрасный день! У меня много покупателей, но Крылатых среди них еще не было! Что вы хотите?

– Зеркало, – глупо ответил я.

– Разумеется, но какое? – Парень театрально взмахнул рукой. – Маленькое или большое, для дома или для путешествий, круглое или квадратное, новое или старинное, в раме или без, украшенное драгоценностями или…

Солнечный котенок тем временем уселся под маленьким круглым зеркальцем в простой деревянной раме и принялся умываться.

– Да нет, нам попроще, – с облегчением сказал я. – Вон то, например, вполне подойдет.

Торговец повернулся, уставился на Котенка.

– А зверек откуда?

Котенок от возмущения прекратил умываться и выгнул спинку.

– Это наш, – вмешался я. – Не бойтесь, он ничего не разобьет.

– Разобьет – заплатите, – непринужденно сообщил парень. – То, говорите…

Он снял зеркало со стены так бережно, словно это была хрупкая ваза. Торжественно провозгласил:

– Это зеркало работы древнего мастера, такое старинное, что продавать его я не хотел. Двадцать монет, конечно, не компенсируют…

– Пошли. – Я дернул Лэна за руку.

– Подождите! – возмутился торговец. – Давайте найдем компромисс!

…Через четверть часа, обеднев на три монеты, но неся в руках сверток с зеркалом, мы выбрались из лавки. Лэн весело сказал:

• Предыдущая
• 27/51
• Следующая