Оружейникъ - Кулаков Алексей Иванович - Страница 19
- Предыдущая
- 19/82
- Следующая
– Ничего, до экипажа уж как-нибудь дотащим…
На шестой день своего вынужденного безделья Анри Жермен созрел до простой мысли – узнать имя недоброжелателя у своего же тюремщика. Дождавшись, пока тот принесет ему очередной ужин (или завтрак, или обед – время в подвальных апартаментах определить было очень затруднительно, а его часы и прочие мелочи забрали на сохранение гостеприимные хозяева), банкир принялся за осторожные расспросы. Такие осторожные, что его собеседник уже на третьей минуте разговора понял, куда именно клонит финансист.
– Интерес ваш понятен. Однако, дорогой Анри, существуют негласные и неписаные правила, которые тем не менее нарушать категорически не рекомендуется, так сказать, во избежание – вы ведь меня понимаете, не так ли? Имя заказчика не разглашается ни при каких обстоятельствах. Но… чтобы утешить вас, я могу слегка намекнуть… Скажем, два вопроса, на которые я отвечу со всей возможной правдивостью.
– Вот как? Вы даже не хотите вознаграждения за свои ответы?
– Вы опять? Я же вам говорил – деньги меня интересуют в последнюю очередь, и тем более мой контракт вам перекупить не удастся.
– Сколько же вам заплатили?
– Да уж, определенно финансист – это на всю жизнь. Плата может быть разной, мой дорогой Анри, и необязательно деньгами – на свете много такого, что стоит дороже презренного металла. К примеру, редкие книги или камни определенного толка. Некоторые из моих ядов воистину бесценны – из-за своих ингредиентов или сложнейшей рецептуры приготовления. Хм, а один и вовсе называется императорским.
– Дайте угадаю – им пользовались императоры?
– Не совсем так: им отравили императора.
Банкир откинулся на свою лежанку с бокалом вина в руке (похитители свое слово держали, и заточение и впрямь было комфортным) и с интересом спросил:
– Какого же императора… э… и все же, как мне вас называть?
– Можете называть Пойзон, Гифт, Велено, Пуазон – одним словом, так, как вам заблагорассудится. Так вот, императора вы несомненно знаете, так как это был именно ваш император, Наполеон Первый.
От такой информации узник на пару минут попросту завис, пытаясь переварить услышанное.
– Вы меня мистифицируете?
– Чего ради? Все равно вам никто не поверит. Да и яд достаточно сложно определить, хотя… в волосах его следы должны были остаться, да. Впрочем, и в этом случае подобное знание для вас бесполезно – вряд ли вам разрешат тревожить прах великого корсиканца. Ну что же, у вас ровно два вопроса, и предупреждаю сразу – имя или фамилию я вам не назову.
– Это… мой конкурент? Стойте, это не вопрос! Так! Ваш заказчик – он имеет отношение к финансам?
– Самое непосредственное.
– Мой коллега, значит.
Банкир напряженно глядел на изученную до малейших мелочей носатую карнавальную маску на лице своего собеседника и сильно сожалел, что не может увидеть истинное лицо ее владельца. Второй вопрос Жермен задавать не спешил, обдумывая различные варианты. Тем временем в дверь едва слышно стукнули, и собеседник банкира тут же поднялся на ноги, учтиво попрощавшись:
– Прошу прощения, мы продолжим нашу беседу в другое время.
На следующий день тюремщик, едва зайдя в подвальные апартаменты, тут же остановился, разглядывая нарисованный на стене щит с гербом.
– У вас очень недурные способности к изобразительному искусству. Вы не думали, так сказать, сменить стезю?
– Нет. Почему я?
– Надо полагать, это ваш второй вопрос? Увы, на него я и сам не знаю точного ответа… собственно, вам должно быть виднее – кто из нас банкир? Между прочим, у меня для вас есть хорошие новости: ваши подчиненные управились раньше, чем можно было надеяться, и вскоре вы вновь обретете свободу. Что такое, я вижу, вы не рады?
– Отчего же, рад. Особенно тому обстоятельству, что я вскоре стану на треть беднее. Скажите… мсье, а могу ли и я воспользоваться вашими услугами?
– Именно моими? Увы, нет – я и так потерял с вами немало драгоценного времени, меня ждут гораздо более важные дела. К сожалению, чем старше становишься, тем быстрее бежит время – вы ведь наверняка и сами это знаете? А мне еще так много надо успеть!
Однако финансист не огорчился и тему разговора менять не стал.
– Я так понимаю, что помимо вас имеются и другие, гм, специалисты подобного рода? Возможно, они смогут мне помочь?
– Возможно, хотя должен заметить, что все они также весьма заняты… Ну хорошо, я переговорю насчет вашего предложения со своими коллегами – возможно, кто-то из них и проявит интерес. Но на вашем месте я бы на это особо не рассчитывал – как я уже говорил, вам нечем заплатить, а за деньги мои знакомые уже давно не работают.
Оставшись в одиночестве, Анри долго разглядывал свой рисунок, а потом, коротко выругавшись, кинул в него полупустую бутылку с бордо. Молодое вино оказалось последним штрихом – теперь на него со стены смотрел красный щит. Рот-шильд… Немного успокоившись, Жермен лег и закрыл глаза, обдумывая все, что услышал за последние три дня, и чем дольше размышлял, тем отчетливее понимал, что над ним тонко издевались, и личность заказчика (а в его существование банкир поверил достаточно быстро) оставалась такой же загадкой, как и в первый день. Было ясно, что речь шла о его конкуренте (или конкурентах, если его тюремщик солгал). Но кто именно? Новые хозяева «ль’Унион Паризьен», решившие потеснить его в России? Или французские Ротшильды с их партнерами из «Креди дю Нор»? А может, итальянцы? Не стоит забывать и об английских Ротшильдах… На мгновение забывшись, банкир пробормотал вслух:
– А ведь он узнал, определенно узнал герб!
Но даже этот факт не давал гарантии, что его не направляют по ложному следу. Часа через два Жермен совершенно запутался в своих рассуждениях и воспоминаниях – кому он за последние полгода-год успел перейти дорогу.
Долгожданную свободу банкир обрел так неожиданно, что поначалу как-то даже растерялся. Заснув после обильного ужина в своей персональной Бастилии, проснулся он сидя в… обычнейшем экипаже, которых в Париже многие и многие сотни. Первым, что Анри увидел, был нахохлившийся на своем месте хозяин фиакра, за ним просматривались немногочисленные в такую рань прохожие, торопливо спешившие по своим делам. Последние сомнения развеяла застоявшаяся лошадь в экипаже – коротко всхрапнув, она звучно избавилась от солидной порции переработанного сена. Выслушав короткий и немного нецензурный комментарий извозчика, Жермен решил, что все это ему все же не снится, и пошевелился, тут же непроизвольно охнув – так сильно затекла спина от долгой неподвижности.
– Мсье проснулись?
– Как я оказался… здесь?
В ответ хозяин экипажа лаконично поведал, что вчера поздней ночью двое спутников почтенного мсье аккуратно загрузили безвольную тушку своего приятеля в его фиакр, в качестве адреса назвали Елисейские Поля (а вот номер дома позабыли), сунув напоследок сто франков гонорара. Вот только будить категорически запретили, но он не в претензии – за такие деньги мсье может спокойно спать до самого вечера, причем он готов и колыбельные попеть… Еще раз оглядевшись, банкир приказал править к своему особняку, между делом обнаружив, что из его портмоне не пропало ни единой банкноты, а любимые часы уютно расположились в специальном кармашке на жилетке. Чем ближе подъезжал фиакр к особняку Жермена, тем лучше становилось настроение его хозяина (у прислуги вообще был шок, когда они увидели своего работодателя живым, да еще и с радостной улыбкой на губах). Горячая ванна, свежее белье и утренняя газета помогли банкиру окончательно прийти в себя, и к появлению своих служащих он выглядел на все сто. Точнее, двести десять – именно столько миллионов франков он «весил» после случившегося «кровопускания». Дождавшись последнего из своих заместителей (и в третий раз отрицательно покачав головой на вопрос о противоядии), банкир устроился поудобнее в кресле и потребовал как можно более подробного отчета обо всем, чем они занимались без своего любимого шефа. В частности – где удалось быстро раздобыть такую массу мелких банкнот?
- Предыдущая
- 19/82
- Следующая
