Девочка Лида - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 45

• Предыдущая
• 45/83
• Следующая

Лида рванулась к двери, но вдруг остановилась...

Нет, она не сделает этого. Она по-другому сделает.

Лида крутила свои пальцы так, что они хрустели. Во рту было сладко после конфет, но что-то соленое, горькое подступало высоко, к самому горлу.

Тетя не любит ее. Она Любу любит и других любит, а ее, Лиду, нет. Если бы она любила, она бы выслушала ее, не стала бы верить на слово чужой, злой гувернантке. Тетя и дома слушает больше Матрену, если они обе приходят к ней с жалобами. Все оттого, что не любит. Верно, ее меньше Матрены любит. Конечно!.. Оттого-то ей так и нехорошо. Оттого-то с ней и все беды случаются.

Лида забыла про беды, которые случались при маме и няне, хотя обе крепко любили ее. Безумная мысль промелькнула у нее в голове.

Незачем идти теперь рассказывать все в гостиной. Сегодня ее послушают, а завтра опять та же история. Опять она будет несчастная, потому что ее не любят, потому что не хотят ее слушать. Ну и не нужно их любви, если так. Они ее наказывают, мучают... Ну так не будут больше мучить. Довольно!.. Она знает, что сделает. Она уйдет от них далеко-далеко. Совсем уйдет. Прощайте!

Лида встала.

Куда же она пойдет?.. Куда-нибудь, только подальше, за Москву-реку, за поле, далеко, на Воробьевы горы... Ax да! Вот отлично! На Воробьевы горы, непременно на Воробьевы горы. Ей же так давно хочется увидать Воробьевы горы. Она сейчас же уйдет. Она проберется из дому, ее никто не заметит; они там веселятся, играют себе.

Веселый шум долетел по коридору в приотворенную дверь.

Смеются! Им горя мало, про нее забыли. Прощайте, прощайте!

Лида шагнула вперед, но вдруг повернулась к окошку.

В глубине длинной комнаты в темное окошко смотрела темная, безлунная ночь. У Лиды сжалось сердце.

Из залы донесся взрыв смеха, тоненький голосок Зиночки и Любин веселый хохот.

Нет, нет! Прощайте! Ее здесь никто не любит. Скорей отсюда!.. Прощайте!..

Лида схватилась за ручку двери и лицом к лицу столкнулась с Колей и Левой.

- Лида, вот и мы! Мы, Лида, пробрались, нас никто не увидел. Ты, Лида, не плачь, - говорил Коля, заглядывая ей в лицо.

- Я и не думала плакать. Прощайте! - объявила Лида.

- Как "прощайте"?! Что это значит? Куда ты?

- Я совсем уйду. Я не стану больше жить с вами. Я на Воробьевы горы уйду, там буду жить. Только ты, смотри, не сказывай тете, Коля.

- Да ты бредишь, Лида!

- Нет, не брежу ни капельки. Потому что... Видишь ли, Лева, меня наказали... Я не могу, Лева! - вдруг дрожащим голосом прошептала Лида. - Я не хочу... Я одна...

- Ну полно, Лида!

- Правда, я тоже рассердился бы. Только куда же ты пойдешь? - спросил Лева.

- На Воробьевы горы пойду. Там молочница Устюшка... Я уж как-нибудь...

- Лида, что это ты говоришь! Ты ведь шутишь, Лида? Тетя простит, все будет как прежде. Хочешь, я сейчас пойду попрошу тетю? - уговаривал Коля.

- Не хочу.

- Ты просто с ума сошла! Ведь темно...

- Не беда.

Лева стоял молча.

- Ты в самом деле, взаправду хочешь уйти? - вдруг спросил он.

- В самом деле, взаправду, Лева. Я сейчас уйду.

- Нет, ты сейчас не ходи. Теперь темно, да ты и дороги не знаешь. А завтра утречком рано встанешь и пойдешь себе... И я с тобой пойду, Лида. Так будет лучше. Да, Лида?

Лида молчала.

- Да перестаньте вы!.. Что только придумали! Разве это можно? - убеждал Коля.

Лева дернул его за руку.

- Ну что, Лида?

Лида подняла глаза на окошко: темно!

- А ты меня не обманешь, Лева?

Лева с серьезным лицом быстро протянул руку.

- Лева, кто-то идет! - зашептал, останавливая его, испуганный Коля.

В комнату вошли тетя и Луиза Карловна.

- Лида, пойдем прощаться, домой пора. Вы зачем здесь? - спросила тетя, заметив мальчиков.

Тетя велела идти прощаться в гостиную.

Как улыбнулась Зиночка! Как захихикал Петя! Лида надвинула себе шляпу совсем низко на брови и прошла за тетей в гостиную. В гостиной никто ничего не заметил. Зиночкина мама, как всегда, кивнула ей головой, а Левина мама ласково, как никогда еще, притянула ее близко к себе, сдвинула шляпу с бровей и поцеловала в лоб, в брови, в горевшие нахмуренные глаза.

Что-то будто растаяло в сердце у Лиды, и что-то сладкое, теплое на миг охватило ее.

Но нет, нет! Все-таки она уйдет!..

- Уйду, уйду, - шептала Лида, шагая впереди тети в темноте по дорожке. - Лева, придешь? - спросила она у крыльца Леву, прощаясь.

- Приду, Лида.

Глава XIX

Лида проснулась поздно. Тетя давно уже уехала с Любой и с Колей к обедне в Новодевичий монастырь.

- Вставай, Лидочка! Тебя вон Лева зовет, сколько времени в саду дожидается, - говорила Аксюша.

- Лева?.. Зачем? - спросила Лида, и вдруг все вчерашнее разом припомнилось ей: "сковорода", длинная комната, Воробьевы горы. Из полога над кроватью смотрела Луиза Карловна, улыбались Зиночкины тонкие губки.

Нечему смеяться! Она только заспалась. Она сказала, что уйдет, - и уйдет, убежит непременно.

- Лида, какая погода! - говорил Лева. - Ты погляди только. Такой погоды никогда не бывало. Здорова ты? Хорошо спала?

- Здорова. Ах, в самом деле, какая погода!

- То-то и оно! В такую погоду везде хорошо, всем хорошо, - уверял Лева и смотрел на Лиду - и вдруг увидал, что, несмотря на погоду, Лиде совсем нехорошо, совсем по-вчерашнему, как будто все вчерашние беды и неприятности только сейчас приключились с нею.

- Лида, разве ты не раздумала? - спросил Лева и не договорил.

- Нет, нет, ни за что!

- Лида, а лучше бы...

Но Лида не дала договорить Леве.

- Если только любишь меня, пойдем, а нет, так я и одна пойду, - сказала она и повернулась к двери. - Только как вот с Аксюшей быть?

Аксюша сверху звала Лиду пить молоко.

- Да ты скажи... А то вот что, Лида, ты ей лучше уж ничего не говори. Вот твоя шляпка на гвоздике. Идти так идти! Пойдем, я тебя покормлю. У меня... видишь? - Лева хлопнул себя по оттопыренному карману. - И здесь, в коробке, тоже есть. - На плече мальчика висела небольшая металлическая коробка.

Лида стащила шляпу, схватилась за Левину руку и побежала по лестнице с балкона, по садовой дорожке, за ворота; еще раз послышался голос Аксюши, а потом ничего не стало слышно. Повернули за угол, и дом скоро скрылся из глаз.

- Вот уж и совсем домов не видать, - обернувшись, заметил Лева.

Жук рысью мчался впереди.

Пробежали еще немножко и вышли на просторное поле.

- Пойдем тише, Лида, нам ведь еще далеко идти. Ты совсем запыхалась.

- Нет, я ничего. Лева! - помолчав, сказала Лида.

- Ну что?

- Лева, вот я и убежала!

- Убежала, - рассеянно повторил за ней Лева, видимо думая о другом.

- Лева, я туда больше никогда не вернусь... Когда мама с няней приедут, тогда и вернусь, а раньше не вернусь ни за что. Мне никого не жалко... Папу только жалко, и Колю, и Любу, и Жени жалко. И Аксюшу; еще Митрия жалко. Я потом вернусь. Я папе большое письмо напишу, потому что папа ничего ведь не знает. А теперь ни за что не вернусь, потому что не хочу, не могу, не могу! Пойдем поскорей, Лева.

- Успеем. Нас теперь не догонят. Да и догонять-то некому; Аксюша не догадается. А только куда же мы идем, Лида?

- Как куда? На Воробьевы горы.

- Да, но где ты там будешь, если совсем не вернешься домой?

- Уж где-нибудь. Я, может быть, Устюшу найду. Ты знаешь Устюшу, Лева?

Лева не знал Устюши. Лида давно познакомилась с Устюшей у реки, за садовой оградой; не с одной Устюшей, а с Глашкой косой, с Домашкой и с Дунькой рябой. Матрена проведала про знакомство и тете пожаловалась; тетя рассердилась, приказала не ходить за ограду и Матрене велела не спускать с Лиды глаз. Но за короткое знакомстве Лида все-таки многое узнала. Лида узнала, что все они - Устюшка, и Дунька, и Домашка, и Глашка косая - все они совсем другие, совсем не такие, как она с Любой, как Зиночка, - такие, как нянины внучки в деревне. На них платья и рубашки другие; бегают они босиком и шляпок не носят. Раз в праздник они прибежали в сад и обедали прямо в овраге: съели по такому толстому ломтю черного хлеба с крупной солью, как у Аннушки в кухне, и ничего больше не ели.

• Предыдущая
• 45/83
• Следующая