Побег в другую жизнь (СИ) - "Sammy Lee" - Страница 31

• Предыдущая
• 31/50
• Следующая

Еще я очень полюбил местный базар. Огромный, древний, выстроенный еще во времена расцвета города из серого, потрескавшегося сейчас от времени, камня он подавлял воображение своей продуманной планировкой и величественной архитектурой. По сути, это был настоящий торговый городок, с большим крытым помещением для хранения товаров в центре и концентрически расположенными капитальными каменными торговыми рядами. Здесь было много пустующих, неиспользуемых, медленно ветшающих помещений и закоулков. Я, кажется, обошел их все. В одной непонятного назначения маленькой комнатке даже нашел самый настоящий клад – облокотился на подоконник, стараясь рассмотреть, что там под окном, кладка, оказавшаяся ложной, проломилась, и мой локоть провалился в дырку. Оттуда я достал завернутый в истлевшую тряпку тоненький, маленький - на ребенка, серебряный браслет. Находку я подарил Дарену, он очень обрадовался, говорил, что этому браслету, возможно, лет двести, а то и больше. Мы провели много времени, строя предположения, кто и при каких обстоятельствах мог его спрятать.

Немногочисленные современные торговцы и покупатели былого величия нисколько не смущались, и их оживленная многоголосица, пестрота и разнообразные ароматы товаров создавали яркий контраст с древними стенами, вдыхали в них жизнь и тепло. Я ходил на базар каждый день и закормил Дарена приносимыми оттуда фруктами и овощами и собственноручно приготовленными блюдами из свежего, удивительно вкусного мяса степного скота. Дарен был только рад, нахваливая мою незамысловатую стряпню. Раньше, как оказалось, он столовался в основном на гарнизонной кухне. Я вкусно ел, много спал, гулял на свежем воздухе каждый день, имел столько отличного секса, сколько хотел. Идеальный отпуск, да и только.

Но он должен был когда-то закончиться. И я понимал, что чем меньше я привыкну к этой идиллии, тем лучше.

Как бы нам с Дареном не было хорошо вместе, какие бы чувства нас не связывали, я отлично понимал - я ему не пара. Будущий владыка кирии Линд не может связать свою жизнь с безродным и нищим чужаком не-пойми-откуда. У него наверняка уже есть достойная невеста, а может, жених, ведь, судя по обмолвкам, Дарен — «чистый» гей, как и я. Хотя вряд ли при заключении браков такие семьи руководствуются этими соображениями. Только в сказках принц женится на Золушке, и они живут долго и счастливо. В реальности Золушка в лучшем случае может претендовать на роль вечной любовницы, скрываемой от глаз родни и общества, вечной угрозы репутации и благополучию любимого. Говоря проще, быть маленьким грязным секретом большого человека. Дарен слишком меня уважает, чтобы обречь на такое зависимое от чужих завистливых глаз и злых языков, унизительное положение. А я не хочу быть ему обузой, не хочу мешать ему строить нормальную семью, делать карьеру, добиваться важных для него целей. Я должен жить своей жизнью, построить что-то не такое красивое и блестящее, но свое, то, что будет зависеть только от меня и близких мне людей. Ничего более постоянного, чем этот отпуск, у нас быть не может. Я могу только благодарить судьбу за то, что она на время свела меня с этим человеком, дала возможность полюбить и почувствовать себя любимым. То, что я его люблю, я понял давно, еще убегая из замка Ордис, а здесь, в Сине, окончательно уверился в том, что мое чувство взаимно. Но о любви мы не говорили и о будущем не упоминали, зачем начинать разговор, который ничем хорошим закончиться не может? Мы просто старались как можно больше получить от этих дней и друг от друга.

Несколько раз к нам в гости приходили друзья Дарена, те самые молодые офицеры. Перед тем, как позвать их в первый раз, Дарен спросил:

- Будешь и дальше притворяться нежным птенчиком или покажешь истинное лицо?

Я оскорбился:

- А истинное лицо, значит, на нежного птенчика никак не тянет? Хорошо, значит, буду суровым драным гусаком.

Он засмеялся:

- Ну, до гусака тебе еще расти и расти, - потом сказал серьезно, - не притворяйся с ними, ладно? Они хорошие люди, я их очень уважаю и хочу, чтобы они тебя уважали.

Я как-то сомневался, что и мое истинное лицо способно так с ходу вызвать уважение, но спорить не стал.

Это были хорошие вечера. Они разговаривали о разном и интересном, пели под гитару, много смеялись. Я сам особо ничего не рассказывал, но слушал заинтересованно, спрашивал, не стесняясь, угощал вкусным, в общем, исполнял роль хозяйки дома, каковой себя и ощущал. Дарен при своих друзьях свободно демонстрировал наши отношения, мог и обнять, и чмокнуть в легкодоступные места, и погладить ненавязчиво. Поначалу я смущался такой откровенности, но быстро перестал — надо пользоваться каждым моментом близости, пока это можно. И было так здорово, что можно наглядно показать, что я — его, а он — мой.

Однажды, глядя на нас, уютно устроившихся в обнимку на маленьком диванчике, слегка размякший от выпитого Турген сказал, накручивая на руку длинную косу:

- Дима, прости, но, увидев тебя в первый раз, я был, мягко говоря, удивлен выбором Дарена, но сейчас я его понимаю. Ты, может, и не такой красавчик, как наша светлость, но чем больше тебя узнаешь, тем интереснее ты становишься. Что-то в тебе есть такое...

- Турген, приревную и откажу от дома, - строго сказал Дарен и притянул меня поближе. Я почувствовал, что краснею, но от дальнейших его слов чуть не умер от смущения. – А вообще ты прав. Дима не какой-нибудь красивый мальчик, он особенный, не такой, как все. И держите свои лапы подальше от него. Не посмотрю на ориентацию, сразу плохое подумаю.

- Не то чтобы кто-то лапы ко мне тянул, нужен я кому-то, - пробурчал я, стараясь не краснеть еще больше. – И хватит меня нахваливать, я стесняюсь.

Турген нисколько не смутился:

- Был бы я по мальчикам, хрен бы ты меня запугал, твоя светлость, - засмеялся он. – А ты, Дима, не стесняйся. Дарена пока еще никому не удавалось так зацепить, чтобы он сюда его привез, а у тебя получилось. Значит, ты и правда – особенный.

С Тургеном я вообще сошелся ближе, чем с двумя другими. Он был и по возрасту мне ближе, очень непосредственный, веселый. Торис и Вендис были хоть и не из такой высокопоставленной семьи, как Дарен, но тоже из старой имперской знати, и держались со мной без высокомерия, но со вбитой с пеленок сдержанной учтивостью. Турген же был из знати местной, степной и дворцовой воспитанностью не страдал. Как-то я даже выручил его из деликатной ситуации. Гуляя, как обычно, по базару, я внезапно услышал свистящий шепот из-под пустого прилавка:

- Дима! Стой, только не смотри сюда! Это я, Турген!

Я привалился спиной к прилавку со скучающим видом.

- Посмотри, у восточного выхода стоят три больших бритых мужика?

Я посмотрел.

- Стоят.

Турген выругался:

- Не надоест же им. А мне в гарнизон срочно надо, полковник меня вы..ет без смазки, если я опоздаю.

- Выйди через другие ворота, - удивился я. – В чем проблема?

- Они вообще не должны меня здесь видеть.

Он помолчал, потом вдруг засмеялся. Было очень забавно слышать, как человек смеется шепотом.

- Стой здесь, я сейчас подойду. Только не удивляйся.

Послышался шорох. Через пару минут Турген танцующей походкой подошел ко мне и, ни слова не говоря, впился поцелуем мне в губы. При этом он умоляюще таращил на меня глаза, и я чуть не задохнулся, пытаясь удержать рвущийся наружу дикий хохот.

Потом мы, демонстративно обнявшись, продефилировали мимо проводивших нас подозрительными взглядами бритых здоровяков.

- Теперь объясняй, - потребовал я, скрывшись от этих взглядов за поворотом.

- Это братья одной девушки, - честно ответил он. – Она тут каждый день торгует, и мы, э-э-э, приспособились использовать пустующие павильоны. А у девушки есть жених, понимаешь?

- Они что, поймали вас?

- Почти. Я успел сбежать, да и одеты еще оба были, так что она должна отбрехаться. Но я боялся, что меня по волосам опознают, – он горделиво погладил свою действительно выдающуюся косу. – Да и подозрительно молодому офицеру на базаре одному в разгар дня шляться. А так все нормально получилось – пришел на свидание к парню. А коса, может, им и почудилась.

• Предыдущая
• 31/50
• Следующая