Три повести о Малыше и Карлсоне. Художник А. Джаникян - Линдгрен Астрид - Страница 51

• Предыдущая
• 51/66
• Следующая

Час спустя дядя Юлиус уже сидел за столом и уплетал цыплёнка, а фрёкен Бок, Малыш, Карлсон и Бимбо стояли рядом и глядели на него. «Как король», – подумал Малыш. Им учительница в школе рассказывала, что, когда короли едят, вокруг стоят придворные и смотрят на них.

Дядя Юлиус был толстый, и вид у него был очень высокомерный и самодовольный. «Наверно, такой, какой и должен быть у старых королей», – решил Малыш.

– Собаку прочь! – сказал дядя Юлиус. – Малыш, ты же знаешь, что я терпеть не могу собак.

– Но Бимбо не делает ничего плохого, – возразил Малыш. – Он не лает, и вообще он такой милый.

Дядя Юлиус придал своему лицу насмешливое выражение, как, впрочем, всегда, когда собирался сказать что-нибудь неприятное.

– Да, теперь настали такие времена, – сказал он. – Маленькие мальчики не только не делают то, что им приказано, но ещё и возражают взрослым. Вот как теперь обстоят дела, и мне это решительно не нравится.

До сих пор Карлсон не мог оторвать глаз от цыплёнка, но после этих слов он перевёл взгляд на дядю Юлиуса и долго смотрел на него в глубокой задумчивости.

– Дядя Юлиус, – проговорил наконец Карлсон, – скажи, тебе когда-нибудь кто-нибудь говорил, что ты красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил?

Дядя Юлиус никак не ожидал услышать такой комплимент. Он очень обрадовался – это было ясно, хотя и попытался виду не подавать. Он только скромно улыбнулся и сказал:

– Нет, этого мне никто ещё не говорил.

– Не говорил, значит? – задумчиво переспросил Карлсон. – Тогда почему тебе в голову пришла такая нелепая мысль?

– Карлсон, перестань… – сказал Малыш с упрёком, потому что считал, что Карлсон и в самом деле ведёт себя безобразно.

Но тут Карлсон обиделся не на шутку.

– «Карлсон, перестань, Карлсон, перестань, Карлсон, перестань»! Только это я от тебя и слышу! – возмутился он. – Почему ты меня всё одёргиваешь? Я не делаю ничего плохого.

Дядя Юлиус строго посмотрел на Карлсона. Но потом, видимо, решил, что он не заслуживает внимания, и снова занялся цыплёнком. А фрёкен Бок всё пододвигала ему блюдо и умоляла взять ещё кусочек.

– Надеюсь, вам нравится? – спросила она.

Дядя Юлиус впился зубами в цыплячью ножку, а потом сказал с насмешливым видом:

– Да, спасибо! Хотя этому цыплёнку уж наверняка сровнялось пять лет, зубы позволяют мне это точно определить.

Фрёкен Бок вспыхнула и сморщила лоб от обиды.

– У такого цыплёнка вообще нет зубов, – сказала она с горечью.

Дядя Юлиус поглядел на фрёкен Бок ещё более насмешливо.

– Зато у меня они есть, – сказал он.

– Только не ночью, – уточнил Карлсон.

Малыш стал красный как рак. Ведь это он рассказал Карлсону, что, когда дядя Юлиус спит, его зубы лежат в стакане с водой на тумбочке у кровати.

К счастью, фрёкен Бок в этот момент разревелась – от обиды, что дядя Юлиус нашёл цыплёнка жёстким. Ничто на свете не могло причинить ей такого горя, как непризнание её кулинарного искусства, и теперь она горько плакала.

Дядя Юлиус, конечно, не думал, что она примет это так близко к сердцу. Он торопливо поблагодарил её за еду, смущённо встал из-за стола, уселся в качалку, развернул газету и отгородился ею ото всех.

Карлсон в сердцах уставился на него.

– Какие всё-таки бывают противные люди! – воскликнул он и, подбежав к фрёкен Бок, стал её похлопывать по плечу. – Ничего, ничего, моё золотце, – говорил он, стараясь её утешить, – жёсткий цыплёнок – это пустяки, дело житейское. Разве ты виновата, что так и не научилась жарить цыплят?

Но тут фрёкен Бок отпихнула Карлсона от себя с такой силой, что он кубарем пролетел через всю комнату и – раз! – очутился прямо на коленях у дяди Юлиуса.

– Гей-гоп! – завопил Карлсон и, не дав дяде Юлиусу опомниться, удобно расположился: он свернулся калачиком и сказал с довольной улыбкой: – Давай играть в дедушку и внучка! Рассказывай мне сказку, но только, смотри, не очень страшную, а то я испугаюсь.

Дядя Юлиус меньше всего на свете хотел быть дедушкой Карлсона, а кроме того, он увидел что-то интересное в газете. Поэтому он недолго думая схватил Карлсона за шиворот и поставил на пол. Повернувшись к фрёкен Бок, он громко сказал:

– Знаете, что я сейчас прочёл? Будто здесь у вас, в районе Вазастана, летает какой-то спутник-шпион. Вы слыхали?

Малыш прямо застыл от ужаса. Только этого ещё не хватало! Почему дяде Юлиусу должна была попасть под руку именно эта злосчастная газета! Ведь с тех пор прошло уже больше недели!

Однако, к счастью, дядя Юлиус пока только издевался над тем, что было написано в газете.

– Они думают, что им всё сойдёт с рук, любой бред, – сказал он. – У них только одна задача – распродать побольше номеров. Шпион… неуловим! Знаем мы эти сказки! Разве вы, фрёкен Бок, хоть разок видели этот таинственный летающий бочонок?

У Малыша перехватило дыхание. «Если она сейчас расскажет дяде Юлиусу, что этот невоспитанный толстый мальчишка тоже умеет летать, всё пропало, – думал Малыш, – во всяком случае, тогда у дяди Юлиуса обязательно возникнут подозрения».

Но фрёкен Бок, видно, вовсе не считала, что в самом Карлсоне и в его умении летать есть что-то необычное, кроме того, она всё ещё так громко всхлипывала, что едва могла говорить.

– Летающий бочонок? Что-то я ничего об этом не слыхала, – проговорила она наконец, глотая слёзы. – Наверно, обычная газетная утка.

У Малыша вырвался вздох облегчения. Если бы ему только удалось уговорить Карлсона никогда, никогда, никогда не летать при дяде Юлиусе, то, может, всё как-нибудь ещё обошлось бы.

Малыш обернулся, чтобы тут же попросить об этом Карлсона, но его словно ветром сдуло. Малыш забеспокоился и решил немедленно начать поиски, но дядя Юлиус подозвал его к себе. Он хотел узнать, как у Малыша идут дела в школе, и проверить, силён ли он в устном счёте, хотя сейчас были летние каникулы, а значит, не время говорить о занятиях. Но в конце концов Малышу всё же удалось вырваться, и он помчался к себе в комнату посмотреть, не там ли Карлсон.

– Карлсон! – крикнул он, переступив порог. – Карлсон, где ты?

– В твоих пижамных штанах, – ответил Карлсон. – Если только эти две узкие кишки можно назвать штанами!

Он сидел на краю кровати и пытался натянуть на себя штаны, но, как ни старался, ничего не получалось.

– Я дам тебе пижаму Боссе, – сказал Малыш, метнулся в комнату брата и принёс оттуда большую пижаму. Она налезла и на такого толстяка, как Карлсон.

Правда, штанины и рукава оказались чересчур длинны, но Карлсон тут же нашёл выход – недолго думая он их обрезал. Малыш не успел и слова вымолвить, но он, по правде говоря, даже не очень огорчился. В конце концов, рассуждал он, пижама – это пустяки, дело житейское, и то, что она погибла, не может омрачить его радости: ведь это такое удивительное событие – Карлсон останется у него ночевать!

Малыш постелил себе на диванчике простыни Боссе и поставил рядом с собой корзинку Бимбо. Бимбо уже улёгся в неё и пытался заснуть, но то и дело открывал глаза и недоверчиво косился на Карлсона. Карлсон вертелся в кроватке Малыша, стараясь устроиться поудобнее.

– Я хочу свить себе тёплое гнёздышко, – сказал он.

«В этой пёстрой пижаме он и в самом деле похож на птицу, – подумал Малыш. – Если со всех сторон подоткнуть одеяло, то он будет лежать, как в гнезде».

Но Карлсон не захотел, чтобы Малыш подоткнул одеяло.

– Пока ещё рано, – сказал он. – Сперва мы позабавимся. Я не согласен скучать, лёжа в постели. Здесь тоже есть чем заняться. Можно есть бутерброды с жирной колбасой, можно играть в «мешок», можно устроить подушечную битву. Мы начнём с бутербродов.

– Но ты же недавно съел целую гору плюшек.

– Если мы будем лежать и скучать, я не играю, – заявил Карлсон. – Неси бутерброды!

• Предыдущая
• 51/66
• Следующая