Три повести о Малыше и Карлсоне. Художник А. Джаникян - Линдгрен Астрид - Страница 25

• Предыдущая
• 25/66
• Следующая

Но полицейского поблизости не оказалось, и господину с сигарой пришлось отправиться домой, так и не высказав никому своего возмущения по поводу ореховой скорлупы и вишнёвых косточек.

А Карлсон и Малыш полезли вверх по крыше и благополучно добрались до домика за трубой.

– Я тоже хочу выплёвывать вишнёвые косточки, – заявил Карлсон, едва они переступили порог комнаты. – Раз ты так настаиваешь, лезь за вишнями – они там, в мешке, подвешенном к потолку.

– Думаешь, я достану? – спросил Малыш.

– А ты заберись на верстак.

Малыш так и сделал, а потом они с Карлсоном сидели на крылечке, ели сухие вишни и выплёвывали косточки, которые, подскакивая с лёгким стуком, весело катились вниз по крыше.

Вечерело. Мягкие, тёплые осенние сумерки спускались на крыши и дома. Малыш придвинулся поближе к Карлсону. Было так уютно сидеть на крыльце и есть вишни, но становилось всё темней и темней. Дома выглядели теперь совсем иначе, чем прежде, – сперва они посерели, сделались какими-то таинственными, а под конец стали казаться уже совсем чёрными. Словно кто-то вырезал их огромными ножницами из чёрной бумаги и только кое-где наклеил кусочки золотой фольги, чтобы изобразить светящиеся окна. Этих золотых окошек становилось всё больше и больше, потому что люди зажигали свет в своих комнатах. Малыш попытался было пересчитать эти светящиеся прямоугольнички. Сперва было только три, потом оказалось десять, а потом так много, что зарябило в глазах. А в окнах были видны люди – они ходили по комнатам и занимались кто чем, и можно было гадать, что же они делают, какие они и почему живут именно здесь, а не в другом месте.

Впрочем, гадал только Малыш. Карлсону всё было ясно.

– Где-то же им надо жить, беднягам, – сказал он. – Ведь не могут же все жить на крыше и быть лучшими в мире Карлсонами.

Пока Малыш гостил у Карлсона, мама была у доктора. Она задержалась дольше, чем рассчитывала, а когда вернулась домой, Малыш уже преспокойно сидел в своей комнате и рассматривал марки.

– А ты, Малыш, всё возишься с марками?

– Ага, – ответил Малыш, и это была правда.

А о том, что он всего несколько минут назад вернулся с крыши, он просто умолчал. Конечно, мама очень умная и почти всё понимает, но поймёт ли она, что ему обязательно нужно было лезть на крышу, – в этом Малыш всё же не был уверен. Поэтому он решил ничего не говорить о появлении Карлсона. Во всяком случае, не сейчас. Во всяком случае, не раньше, чем соберётся вся семья. Он преподнесёт этот роскошный сюрприз за обедом. К тому же мама показалась ему какой-то невесёлой. На лбу, между бровями, залегла складка, которой там быть не должно, и Малыш долго ломал себе голову, откуда она взялась.

Наконец собралась вся семья, и тогда мама позвала всех обедать; все вместе сели за стол: и мама, и папа, и Боссе, и Бетан, и Малыш. На обед были голубцы – опять капуста! А Малыш любил только то, что не полезно. Но под столом у его ног лежал Бимбо, который ел всё без разбору. Малыш развернул голубец, скомкал капустный лист и тихонько швырнул его на пол, для Бимбо.

– Мама, скажи ему, что нельзя это делать, – сказала Бетан, – а то Бимбо вырастет таким же невоспитанным, как Малыш.

– Да, да, конечно, – рассеянно сказала мама. Сказала так, словно и не слышала, о чём речь.

– А вот меня, когда я была маленькой, заставляли съедать всё до конца, – не унималась Бетан.

Малыш показал ей язык.

– Вот, вот, полюбуйтесь. Что-то я не замечаю, чтобы слово мамы произвело на тебя хоть какое-нибудь впечатление, Малыш.

Глаза у мамы вдруг наполнились слезами.

– Не ругайтесь, прошу вас, – сказала она. – Я не могу этого слышать.

И тут выяснилось, почему у мамы невесёлый вид.

– Доктор сказал, что у меня сильное малокровие. От переутомления. Он сказал, что мне необходимо уехать за город и как следует отдохнуть.

За столом воцарилось молчание. Долгое время никто не проронил ни слова. Какая печальная новость! Мама, оказывается, заболела, стряслась настоящая беда – вот что думали все. А Малыш думал ещё и о том, что теперь маме надо уехать, и от этого становилось ещё ужасней.

– Я хочу, чтобы ты стояла на кухне всякий раз, когда я прихожу из школы, и чтобы на тебе был передник, и чтобы каждый день ты пекла плюшки, – сказал наконец Малыш.

– Ты думаешь только о себе, – строго осадил его Боссе.

Малыш прижался к маме.

– Конечно, ведь без мамы не получишь плюшек, – сказал он.

Но мама этого не слышала. Она разговаривала с папой.

– Постараемся найти домашнюю работницу на время моего отъезда.

И папа и мама были очень озабочены. Обед прошёл не так хорошо, как обычно. Малыш понимал, что надо что-то сделать, чтобы хоть немножко всех развеселить, а кто лучше его сможет с этим справиться?

– Послушайте теперь приятную новость, – начал он. – Угадайте-ка, кто сегодня вернулся?

– Кто вернулся?.. Надеюсь, не Карлсон? – с тревогой спросила мама. – Не доставляй нам ещё лишних огорчений!

Малыш с укором посмотрел на неё:

– Я думал, появление Карлсона всех обрадует, а не огорчит.

Боссе расхохотался:

– Хорошая у нас теперь будет жизнь! Без мамы, но зато с Карлсоном и домработницей, которая наведёт здесь свои порядки.

– Не пугайте меня, – сказала мама. – Подумайте только, что станет с домработницей, если она увидит Карлсона.

Папа строго посмотрел на Малыша.

– Этого не будет, – сказал он. – Домработница никогда не увидит Карлсона и ничего не услышит о нём, обещай, Малыш.

– Вообще-то Карлсон летает куда хочет, – сказал Малыш. – Но я могу обещать никогда ей о нём не рассказывать.

– И вообще ни одной живой душе ни слова, – сказал папа. – Не забывай наш уговор.

– Если живой душе нельзя, то, значит, нашей школьной учительнице можно.

Но папа покачал головой:

– Нет, ни в коем случае, и ей нельзя.

– Понятно! – воскликнул Малыш. – Значит, мне и о домработнице тоже нельзя никому рассказывать? Потому что с ней наверняка будет не меньше хлопот, чем с Карлсоном.

Мама вздохнула:

– Ещё неизвестно, сможем ли мы найти домработницу.

На следующий день они дали объявление в газете. Но позвонила им только одна женщина. Звали её фрёкен Бок. Несколько часов спустя она пришла договариваться о месте. У Малыша как раз разболелось ухо, и ему хотелось быть возле мамы. Лучше всего было бы сесть к ней на колени, хотя, собственно говоря, для этого он уже был слишком большой.

«Когда болят уши, то можно», – решил он наконец и забрался к маме на колени.

Тут позвонили в дверь. Это пришла фрёкен Бок. Малышу пришлось слезть с коленей. Но всё время, пока она сидела, Малыш не отходил от мамы ни на шаг, висел на спинке её стула и прижимался больным ухом к её руке, а когда становилось особенно больно, тихонько хныкал.

Малыш надеялся, что домработница будет молодая, красивая и милая девушка, вроде учительницы в школе. Но всё вышло наоборот. Фрёкен Бок оказалась суровой пожилой дамой высокого роста, грузной, да к тому же весьма решительной и в мнениях и в действиях. У неё было несколько подбородков и такие злющие глаза, что Малыш поначалу даже испугался. Он сразу ясно понял, что никогда не полюбит фрёкен Бок. Бимбо это тоже понял и всё лаял и лаял, пока не охрип.

– Ах, вот как! У вас, значит, собачка? – сказала фрёкен Бок.

Мама заметно встревожилась.

– Вы не любите собак, фрёкен Бок? – спросила она.

– Нет, отчего же, я их люблю, если они хорошо воспитаны.

– Я не уверена, что Бимбо хорошо воспитан, – смущённо призналась мама.

Фрёкен Бок энергично кивнула.

• Предыдущая
• 25/66
• Следующая