Пятница нон-стоп (СИ) - "Motoharu" - Страница 31
- Предыдущая
- 31/53
- Следующая
- Блин, я уже хочу туда! Хавать кнедлики.
- Завтра заберёшь паспорт, и я закажу билеты. Один мой хороший знакомый держит там гостиницу.
Дима усмехнулся и залпом выпил стакан сока, кислятина какая-то. Витаминный коктейль: морковка, картошка, свёкла и какая-то хренотень ещё, блин, - за него взялись по полной программе.
- Любовник, что ли? – пискнул Дима - от кислоты заломило все зубы, и язык скукожился.
- Бывший, - подмигнул Александр. – У нас был летний роман.
- Гонишь, – усмехнулся Дима. – У тебя толпа любовников, что ли?
- Один всего. Очень ревнивый мальчик, нельзя даже и помыслить о других.
Дима хмыкнул, закусил нижнюю губу и почувствовал, как щёки начинают гореть, а потом и уши, и даже кончик носа.
- Нечего… - выдохнул Дима и доел последний кусок селёдки.
Это было вроде бы во сне, а, может, и не во сне… Дима сидел на диване рядом с Викой и смотрел на её задумчивый профиль, а она смотрела в телевизор. Там показывали «Москва слезам не верит». Вика очень любит этот фильм. Дима коснулся кончиками пальцев её густой чёлки, заправил за ухо. Она посмотрела на него тепло и снисходительно. Дима нашёл очень красивой в этот момент и захотел поцеловать.
- Я влюбилась в другого мужчину, - сказала Вика и перехватила пальцы Димы до того, как он успел их убрать. Поцеловала. – Прости…
- За что? – улыбнулся он. - Это же здорово. А он?
- Он тоже меня любит, уже давно… Дима, я… не знаю, что сказать…
Дима обнял Вику, поцеловал в щёку и понял, что всё закончилось. Наконец-то всё закончилось…
- Не говори. Завтра подадим на развод.
Они досмотрели фильм, обнявшись.
А потом Дима увидел его. Новый начальник маркетингового отдела. Пугающе красивый, недоступный и чужой. У него был любовник – мальчик Диминого возраста, светловолосый и очень живой. Он каждый день приходил к Александру Владимировичу и они подолгу запирались в его кабинете.
Лида пересказывала все сплетни, которые ходили о них в организации. Мальчик – талантливый фотограф, Александр спонсирует его выставки. Они живут вместе за городом, ради него он развёлся с женой и переехал в Россию.
Дима встречался с ним в коридоре и тихо здоровался, стараясь не смотреть в глаза. Ощущение того, что это тот самый человек, который нужен, крепло с каждым днём. И Дима понял, что нужно на что-то решаться.
В душе было светло, Дима шёл по холодному полу и сжимал в руке маленький пакетик. И было страшно, и было одиноко, и было знание, что ничего ему не светит. Александр был в кабинке не один, со своим мальчиком. Страстные любовники, несдерживаемые стоны, шум воды, плавные движения тел.
И ни одного шанса. Дима уехал домой и несколько дней не приходил на работу, попросил Лиду нарисовать ему справку. Пролежал пластом, глядя в стену. И ни на что не было сил… Компромиссы, компромиссы, отступление.
Александр зашёл в кабинет, держа в руках вазу с каллами. Лида поздравила его с днём рождения. Дима знал, кому Александр отдаст эти цветы, не сочтя этот жест сентиментальным бредом. Он ничего не боится, он влюблён и счастлив. В груди было жарко и тесно, а горло сдавило от подступающих слёз. Обидно, и так ясно, что это любовь, самая настоящая, первая, всепоглощающая, всепрощающая. И можно потом курить в туалете и плакать, пока не ослабнет напряжение и желание жалеть себя не заглушит голос гордости. И останется только один выход – уволиться. Ему дали расчёт и компенсацию отпуска. Всеволод Игнатьевич сказал: «Жаль отпускать такого ценного работника»…
В ванне было холодно, несмотря на льющуюся тёплую воду. Дима обнимал колени и жалобно скулил, так, чтобы в шуме воды не было слышно его истерики – кругом соседи. Сверху, снизу, сбоку, и тотальное, кромешное одиночество…
Дима открыл глаза и выдохнул сжатый в лёгких воздух. Щёки горели от соли, а пальцы были ледяные и дрожали. Шум воды до сих пор слышался в тишине ночи. Где-то вдалеке стучал поезд. Дима повернулся на бок и посмотрел на спящего Александра. Горло вновь сдавило от подступающих слёз. Без него было так плохо… что даже сейчас страшно. Нужно коснуться, почувствовать, увидеть глаза, которые смотрят на него и видят…
Дима навис над Александром, коснулся губами его лба, потом плотно сжатых губ. Большая тёплая рука легла на Димину поясницу, слегка погладила. Захотелось разреветься от радости… ну что за дурацкие сны снятся! Никого нет, кроме… всё получилось, всё у них получилось.
- Са-ша… - протянул Дима и сдержанно всхлипнул.
Александр мгновенно проснулся, перевернул на спину и всмотрелся в лицо, коснулся губами лба, проверяя температуру, легко смахнул слёзы.
- Что такое? Что случилось? – голос с хрипотцой, взволнованный.
Дима опять всхлипнул и, протянув руки, коснулся лица Александра, заставил наклониться, чтобы увидеть глаза, в глазах.
- Снилось, что тебя у меня не было, я опоздал… Саша, опоздал.
- Ну что ты… мальчик мой, напугался. Совсем замёрз. Ты не мог опоздать, птичка моя, - шептал Александр, целуя Димины глаза, губы, щёки, закутывая его в одеяло. – Если бы не ты, то никого бы не было. Никого и не было…Успокойся, мой хороший… Димочка. Давай поспим ещё немного, рано.
- Не уходи только… - Дима медленно хлопал ресницами, чувствуя, как тяжелеют веки и воздух становится тяжелее, более вязким, сладковатым, и сознание плавится, ускользает.
- Не уйду. Не бойся.
Александр целует в губы, ощущения смазываются, мягко, влажно, впитывается, впитывается. Дима ослабляет объятья, тяжело вздыхает и счастливо улыбается. Засыпает вновь.
- Вот же зараза, - нервничал Дима, распечатывая проекции макета. Бумага в принтере идёт неровно, работа с чужой аппаратурой – смертельный номер. Сегодня с самого утра накатило вдохновение, определённо ночью снилось что-то хорошее – два засоса на шее красноречиво свидетельствуют об этом. Дима помнил какие-то обрывки, как его бережно закутывали в одеяло и что-то шептали, как всегда, убаюкивающее, называли Димочкой. Это всегда действует безотказно – отказывают руки, ноги, голова и хочется мурлыкать и ласкаться. Надо завести котёнка, чтобы тискать не только когда у него будет время между работой и работой, а всегда – пушистого, рыжего или чёрного.
- Я за то люблю кота, что он заместо мужика, - хихикнул Дима.
Наконец все части для макета были распечатаны. Дима разрезал заготовки и разложил по комнате, чтобы удобнее было собирать. Самое любимое занятие, когда можно думать о чём-нибудь приятном, слушать музыку и собирать макет дома, в котором они будут жить с Александром и добра наживать. Хотя к чёрту добро, только захламлять помещение. Чем меньше всего в доме, тем там просторнее и чище.
- Скоро будет солнечно, скоро будет ветрено, ты ещё не написала письмо, а уже знаешь ответ его… - Дима подпевал Саше Васильеву, когда в комнату зашёл Александр с двумя большими пакетами с логотипом конторы Эдика и замер на пороге. Ступить ему было некуда – по всему полу были разложены листы и какие-то огрызки бумаги.
- Процесс создания гнезда вынуждает птиц жить в коридоре, - улыбнулся Александр, опуская пакеты на пол около своих ног. – Дим, там внизу есть гостиная, где намного больше места.
- Не канает, - мотнул Дима головой и сдвинул два листочка, чтобы Александр мог пройти к шкафу и выгрузить прибывшие Димины шмотки. – Я осваиваюсь и привыкаю к спальне. Мы с ней уже более-менее притёрлись.
- Спальня трансформируется в свалку и начинает тебе нравиться?
Дима угрожающе лязгнул ножницами и удобнее устроился на полу в окружении заготовок и мусора. Пахло типографской и принтерной краской, клеем ПВА и азартом, как цитрусовым коктейлем.
- Да, я птица-мутант, люблю жить в норе. И раз уж мою нору похерили, придётся строить её здесь, не лучший, конечно, вариант… - Дима закусил губу и, справившись с приступом смеха, серьёзно продолжил: - Но на первое время сгодится.
- Какие птицы разборчивые пошли, - хмыкнул Александр и положил пакеты на кровать. – Посмотришь?
- Предыдущая
- 31/53
- Следующая
