Этюды о моде и стиле - Васильев Александр Александрович - Страница 52

Связь Бежара с Россией берет свое начало в его молодости, когда молодой танцовщик, поменявший свою фамилию в честь актрисы Бежар, музы Мольера, брал уроки балета у несравненной петербургской примы Любови Егоровой, в замужестве княгини Трубецкой, и у талантливого Александра Волынина. Работа Бежара с Нуреевым и Плисецкой еще более приблизила великого маэстро к России, и его выбор Джанни Версаче в качестве создателя именно русских костюмов был точен и неслучаен. Огромные вышитые кринолины от Версаче, которые так умело использовал в своей хореографии балетмейстер, были новинкой 1980-х годов. От них веяло вятской игрушкой, композициями Судейкина и женскими фигурами Кустодиева. Образ России, царственной и по-народному нарядной, удался Версаче на славу. Известный русский киноактер парижских экранов Александр Арбат добавлял своим появлением на сцене ощущение русскости, яркой правды, услышанной в музыке и увиденной в костюмах.

Версаче был необычайно щедр с танцовщиками труппы балета Бежара в Лозанне. За некоторое время до премьеры он присылал из Италии большой фургон своих созданий, предназначенных для бутиков, и Бежар вместе с танцовщиками сам выбирал подходящие костюмы. А можно ли забыть работу Версаче для балета в память Фредди Меркьюри? Триумфом и кульминацией работы Версаче для Бежара явился балет «Барокко бельканто», показанный за год до смерти художника во Флоренции, в великолепном саду Боболи дворца Питти — резиденции князей Медичи. Для Бежара были созданы трико с геометрическим рисунком кубистского толка. Целая армия красавцев-манекенщиков была привезена на выстроенную в саду летнюю сцену.

Они выглядели греческими статуями рядом с подвижными и пластичными телами танцовщиц и танцовщиков. Наоми Кэмпбелл исполняла роль Дивы и была единодушно отмечена критиками.

Театральность была в крови у Версаче. Организация его шоу, дразнящие воображение тела манекенщиц были превращены в вереницу сценических образов. Помнится великолепный предпоследний показ Версаче в парижском отеле «Ритц». Тогда Джанни выбрал темой Испанию и искал своего вдохновения на Иберийском полуострове. Вся его очень интересная и тактично созданная коллекция была полна образами испанских и латиноамериканских женщин. Синтезируя испанский период живописи Пикассо, дягилевские балеты и портрет первой жены Пабло, русской балерины Ольги Хохловой, Версаче тогда умело выкроил совсем новое из совсем старого. Его ностальгические и театральные формы скорее 1930-х годов показали кутюр в своей обыденности, кутюр на каждый день, если, конечно, такое бывает. Испанские мотивы были подчеркнуты рубашками с декольте до пояса, красно-испанскими, красно-кровавыми. Это была настоящая Испания в своем театрализованном провинциализме.

Убийцей Версаче оказался 27-летний психически больной человек, уже совершивший ранее четыре убийства на гомосексуальной почве. В прошлом успешный и эффектный жиголо, вскоре после совершенного убийства Версаче он был найден мертвым на яхте возле Майами. Его смерть была объявлена самоубийством. Как объясняла американская полиция, безумец охотился за знаменитостями, и Версаче был одним из них. Таинственная история…

Мой папа был замечательным человеком, большим художником и вечным тружеником. Искусство было для него смыслом, а не средством жизни. Он был художником искренним и плодотворным. Начав свою творческую карьеру в качестве театрального художника, оформил около трехсот спектаклей на сценах больших и малых. Он любил театр, как любят его лишь святые, одухотворенные создания. Отдавая свое сердце русскому драматическому театру в 1930–1980-е годы, мой папа прошел через множество стилей работы, методов оформления сценического пространства. Соединив в своем творчестве Запад и Восток, Север и Юг, он сумел зрительно воплотить себя в многочисленных стилях. От конструктивизма к реалистическому повествованию, от диапроекции до поворотного круга, от павильонной конструкции к сценической живописи — папа в совершенстве овладел всеми секретами сцены, которую знал как свои пять пальцев, и ТЕАТР отплатил ему успехом, аплодисментами и славой.

Нет в искусстве ничего более эфемерного, нежели театральное зрелище. Сотни и тысячи людей порой мечтают хоть одним глазком увидеть на сцене творящееся артистами, режиссером и художником волшебство. Но вот тают огни рампы… Закрывают занавес, пустеет зал, и лишь иллюзорное воспоминание об увиденном остается жить с нами. Покуда мы дышим! Когда же пробивает наш час земной, мы уходим вместе с нашим поколением, и о спектакле остаются лишь восторженные воспоминания современников, стопка пожелтевших фотографий, несколько выцветших костюмов и в лучшем случае что-то из реквизита.

«Театр — это живое искусство», — часто говорил папа. Всегда памятуя об этом, он воссоздал в безликой социалистической стране особый тип театральных декораций, истоки традиций которых уходят в глубь XIX века. Он обожал Россию и ее замечательное, великое прошлое. И он сумел передать современникам эту любовь к людям и их одеждам, изысканным интерьерам, усадебной и столичной архитектуре и поэтичным пейзажам России XIX века и заставил зрителей своих спектаклей любить ушедшее время и страдать о нем. И вот его трепетные прочтения Гоголя, Тургенева, Островского, Достоевского, Толстого, Чехова и Горького стали хрестоматийными и непревзойденными. Секрет его таланта хранился, на мой взгляд, в той замечательной большой и традиционной русской культуре, которую передали ему по наследству его родители. Воспитанием, примером и поощрением.

Мой папа был совершенным продуктом царской эпохи. Он родился 11 января 1911 года (29 декабря 1910 года по старому стилю) в Самаре в семье статского советника и инспектора императорского судоходства по Волжскому и Симбирскому бассейнам Павла Петровича Васильева. Одновременно мой дед занимал должность начальника судоходного надзора на участке от Сызрани до Симбирска. Моя бабушка Нина Александровна была дочерью тульского генерала, героя Плевны, изобретателя нового вида ружья для царской армии, отставного надворного советника Александра Павловича Брызжева, скончавшегося в 1908 году. Нина Александровна родилась 13 июня 1884 года в Одессе и была близка морю, духу портовой жизни.

Родители моего папы были честными и добрыми людьми, влюбленными в искусство театра. Они венчались 16 июля 1907 года в Севастополе, на Корабельной стороне, где прошло детство моей бабушки. Поручителями (эквивалент современных свидетелей) с дедушкиной стороны были коллежские секретари Борис Евгеньевич Раздольский и Владимир Иоаннович Фомин, а со стороны бабушки — врач Александр Александрович Козловский и потомственный дворянин Станислав Иоаннович Годецкий.

Ко времени переезда в Самару, в 1910 году, моему деду было 34 года. Он родился в Мотовиловке под Киевом в 1875 году, жил с семьей в Казатине и учился в Киевском университете, на юридическом отделении. В Самаре многое привлекало его — казенный колесный белый однотрубный пароход «Александр», значительное жалованье, казенная же дача «Пост» на Волге с большим домом, службами, фруктовым садом и огородом, купальней и лодками.

Предком моего папы был знаменитый морской министр Екатерины Великой Василий Яковлевич Чичагов. Дедушка, Павел Петрович Васильев, был сыном дворянки Ольги Васильевны Чичаговой, воспитанницы Киевского сиротского института, жившей в Воронеже, потом в Москве и на Украине и скончавшейся от чахотки в Ментоне, возле Монте-Карло в 1892 году. Ее отцом был генерал Чичагов, а мужем — Петр Петрович Васильев, ревизор движения на императорских железных дорогах.

Наш род Васильевых берет свое начало от семьи купцов второй гильдии — от почетного гражданина Коломны Петра Павловича Васильева, бывшего начальником 1-го отделения по движению Московско-Курской железной дороги в 1869–1874 годах. Ольга Васильевна Чичагова венчалась с моим прадедушкой в Туле в 1869 году, там они и начали свою семейную жизнь. У них было шесть детей. Старший, Алексей Петрович, родился в 1870 году, второй, Георгий Петрович, — в 1873-м. Мой дедушка, Павел Петрович, родился в 1875 году, его сестра Наталья Петровна — в 1877-м, Екатерина Петровна (впоследствии — супруга художника Михаила Нестерова) — в 1879 году; а последней была Ольга Петровна, родившаяся в 1886 году. Вся эта большая семья жила в собственном особняке в Казатине, на Украине. Овдовев, Петр Петрович вышел в отставку в 1907 году и переехал жить в Умань.