Англия и остальной мир. Взгляд с Бейкер-стрит (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 4
- Предыдущая
- 4/45
- Следующая
Этот офицер, как я позже узнал, стал свидетелем ужасного происшествия. В одном из лагерных бараков ночью начался пожар. Ключ от двери, запертой снаружи, найти не смогли. Один из военнопленных, матрос, стал вылезать через узенькое окошко. К нему кинулся охранник – все подумали, чтобы помочь выбраться. Вместо этого он вонзил матросу штык в горло. Очевидцы, среди которых были граждане всех стран-союзниц, рухнули на колени и поклялись Богу, что пока будут живы, не пощадят никого, в чьих жилах обнаружится немецкая кровь. Вправе ли мы осуждать их? Разве на их месте мы не испытали бы тех же чувств?
Зачем, вы спросите, вспоминать подобные эпизоды? Да чтобы понять истину, которую давно уже уяснили немцы: ненависть может быть полезна в войне. Лучше любого другого чувства она отключает разум, оставляя только слепую решительность. Немцы осознали это столь основательно, что теперь вынуждены изобретать самые разнообразные причины для поддержания ненависти к нам, никогда не причинявшим им зла и виновным лишь в том, что историей и географией избраны были стать преградой на пути осуществления германских амбиций. Ради этого они идут на любую ложь, зато укрепляют тем самым дух нации. Мы же, настрадавшиеся от врага, начисто лишенного благородства и человечности, имеем все основания испытывать к нему ненависть, но не предпринимаем почти ничего, чтобы как-то ее распространить и использовать. Силу этого чувства каждый из нас способен осознать, заглянув вглубь своего сердца. Многие из нас смирились бы с заключением мирного соглашения, которое включало бы в себя ряд компромиссов, касающихся границ – при условии сохранности Бельгии. Кто-то пожертвовал бы и Россией, если бы та продолжала упорствовать в своих изменнических настроениях. Но ни один человек, знающий истинное положение дел, не отступится от борьбы до последнего вздоха ради того только, чтобы тех, кто убивал наших женщин и пытал наших военнопленных, постигла суровая и справедливая кара.
Итак, что нам теперь делать? Необходимо выпустить официальное (но написанное живым человеческим языком) заявление, заверенное офицерами, ставшими свидетелями и жертвами злодеяний такого рода. Документ нужно перевести на немецкий и сунуть под нос каждому военнопленному, отбывающему срок в Англии: пусть он хотя бы поймет различие двух культур. В обращении с заключенными немцами мы столь педантично корректны, что когда в самом начале войны я предложил каждую тюрьму снабдить экземпляром «J\'accuse», мне всерьез возразили в том смысле, что международное право запрещает всякие попытки обратить военнопленных в свою веру. И это происходило в те самые дни, когда Кейсмент и немцы пытались голодной пыткой заставить ирландских военнопленных выступить против Британии в составе германской армии!
Текст заявления необходимо зачитать по радио в наших оружейных цехах и в казармах. Работники военной промышленности терпят массу мелких лишений, нервы их на пределе. Лишь возбудив сильные первобытные чувства, можно морально поддержать их в труде.
Давайте проиллюстрируем эту и подобные ей истории и в каждом магазине вывесим этот фотографический репортаж. Распространим его в тех районах Ирландии, что контролируются партией Шинн Фейн, в пацифистских гнездах Англии и Шотландии. Ирландец всегда отличался благородством натуры, и я никогда не поверю, что безумнейший из шиннфейновцев способен опуститься до уровня пруссаков и турок, коих полагает своими союзниками. Пусть же взгляд его отдохнет на фотоснимках, показывающих истинные дела его друзей; может быть, после этого он осознает, наконец, на какой почве стоит и чью сторону принял в войне за свободу, развернувшейся на планете. Скотская сущность германской породы, по меньшей мере, дает нам право применить действенное оружие, которое на нынешней стадии войны пришлось бы весьма кстати. Давайте разберем факт за фактом, опишем их кроваво-красными буквами. Оставив в покое единый английский Юг, в проповедях не нуждающийся, развернем пропаганду везде, где заметны следы вражеских интриг – на Тайне и Клайде, в Центральной Англии, но более всего в Ирландии и франкоязычной Канаде. Не станем обращать внимание на пошлых епископов, угрюмых настоятелей и прочих высоколобых господ, выступающих против актов возмездия и проявления воинственности как таковой.
Я с величайшим уважением отношусь к епископу Винчестерскому, но утверждение о том, что ненавидеть следует грех, но не самого грешника, уводит его в такую область метафизики, которая – по крайней мере, для меня – к реальной жизни не имеет ни малейшего отношения. Когда я слышу о том, что немец пинает раненого британского солдата, объектом моей ненависти становится немец, а не пинок. Ненависть к этому человеку, желание покарать его и сообщников – вот что поддерживает меня в борьбе. Утверждаю, что подобные чувства, действуя точно так же на любого британца, являют собой мощную силу, которая в полной мере нами все еще не используется – просто из-за неумения факты подавать так, чтобы их смысл доходил до народа.
Епископ использует затасканный аргумент: мол, раз мы осуждаем поведение немцев, значит, не должны брать с них пример. То же говорилось и по поводу использования отравляющих газов; сегодня ясно, что оппоненты, воспреобладай их взгляды тогда, крайне ослабили бы нашу военную мощь.
И в отношении ударов возмездия с воздуха произносились те же слова. Крайне безответственно осудив таковые, епископы мешали действиям наших военных до тех пор, пока само развитие событий не показало, что нападение – лучшая форма защиты. Но сегодня мы снова слышим тот же аргумент! Ответ на него ясен: да, первым использовать подобные средства нельзя, но раз уж враг их принял на вооружение и извлек из них военную пользу, необходимо либо последовать его примеру, либо смириться с поражением в борьбе за прогресс и свободу.
Пусть грех ляжет на тех, кто вынуждает нас согрешить. Если мы будем вести эту войну, руководствуясь Христовыми заповедями, толку не будет. Подставь мы, следуя известной рекомендации, вырванной из контекста, «вторую щеку», империя Гогенцоллернов уже распростерлась бы по Европе и вместо Христова учения здесь проповедовали бы ницшеанство.
1917 г. Об обязательной службе в армии
Я всегда был противником принудительной мобилизации, и ход войны лишь укрепил меня в этом убеждении. Тем не менее полагаю, что два лагеря, на которые разделилось общество, смогут найти компромисс – достаточно лишь в чем-то уступить каждой из сторон. Самый ярый приверженец принудительного призыва должен признать, что, как ни прискорбно, в таком случае нация, до сих пор остававшаяся сплоченной, разделится надвое, причем выиграет от этого лишь уклоняющееся от воинской службы ее меньшинство.С другой стороны, пусть и убежденный противник насильственных мер признает: существующая система призыва грешит чудовищными аномалиями. Положение, когда сорокалетний семейный мужчина должен сражаться во Фландрии, а недоросли 23 лет гоняют при этом на велосипедах по Истбурн-парэйд (мне достаточно лишь выглянуть в окно, чтобы их лицезреть), нормальным не назовешь. Стоит лишь каждой из сторон пойти на уступки, возникнет пространство для компромисса; он, как водится, оскорбит в лучших чувствах радикалов с обеих сторон, но поможет нам сохранить единство нации.
Одним из главных аргументов против введения всеобщей воинской повинности в данный момент представляется мне тот факт, что пользы от таковой вооруженные силы получат мало, особенно с учетом суматохи, которая тут же поднимется. Из каких социальных слоев предполагаем мы набирать рекрутов? Затронуть призывом людей, занятых на производстве, было бы чистейшей воды безумием. Промышленность и без того дезорганизована из-за недостатка рабочей силы. Поскольку все ее отрасли взаимозависимы, ущерб, нанесенный одной из них, тут же самым непредсказуемым образом скажется на остальных. Механизм индустрии и так испытывает чрезмерные перегрузки. Между тем на системе производства основывается вся экономика государства, жизненно важная и для нас, и для стран-союзниц. Оторвать рабочего от станка в надежде через полгода сделать из него солдата, в то время как наибольшую пользу стране он принес бы на месте работы, немыслимо. Значит, нужно признать: работники основных отраслей, как непосредственно связанных с военным производством (то есть угольщики, строители, металлурги, железнодорожники, транспортники, кораблестроители, текстильщики), так и производящих экспортные товары или продукцию, позволяющую нам избегать импорта необходимых деталей, и без того служат своей стране эффективнейшим образом. Призвать их на фронт означало бы ослабить нашу военную мощь.
- Предыдущая
- 4/45
- Следующая
