Место под звездами (СИ) - Громов Вадим - Страница 37

«Открыл» её Нахметов. Смелый юноша. Но что-то смущало Томина в его рекорде. Тогда Миша Рублёв, пытаясь отвлечь внимание «прыткого» курсанта, пустил танцевать по небу маленьких розовых фей. Обычно, увидев их, все застывали на месте от восхищения. А Рамиль в них стрелял. Фантастическую красоту изящных фигурок он просто не заметил. Зато в катакомбах Гаргеи первым заметил тянущуюся к проходчикам Чёрную руку. Вступил с ней в схватку и, возможно, спас экспедицию от гибели.

А вот как умерла Тамара, неизвестно до сих пор. Из десяти членов экипажа исследовательской станции на Арене в живых не осталось никого. Можно забыть что угодно, но не безумное выражение мёртвых глаз Тамары и её товарищей. Глаз, видевших что-то такое, что не способен выдержать человеческий разум. Тогда в институте и ввели этот экзамен. На выживание.

— Надо терпеть. Во что бы то ни стало — терпеть. Рука, наверное, сломана… А Зверь и не думает приближаться… Значит, действительно ждёт темноты. Тогда мне конец.

И это поджаривание на раскалённом песке окажется бесполезной и ненужной пыткой. А до захода ещё далеко. Я не выдержу! А в другую ловушку он не пойдёт. Да её ещё надо придумать — другую ловушку-то. Хотя… Вряд ли здесь для каждого курсанта предусмотрен свой Зверь, наверное — этот успевает везде.

Как же горит плечо! И рука болит. Неужели перелом? Жарко. Хочется воды. Должен же он когда-то решиться и напасть? Давай, давай… Тебе же надо успеть на другие маршруты. Ребята там по тебе соскучились. Измерители у него сконструированы, видимо, по принципу обыкновенных рецепторов, энергозапас до ста единиц, программа мобильная… Но вообще-то есть в нём что-то чуждое, неестественное. Под кого его делали? Может быть, это роботокопия мутольведя с Гарги? Нет — там зеронная атмосфера, а тут кислород. Модель получилась бы «некорректной»…

Все ясно — никакой это не робот. Неугомонный Томин «притащил» в программу настоящего инопланетянина. Из цивилизации монстров. Специально выбрал самого красивого. А сама-то, кстати? Страшно представить, на что я сейчас похожа. Даже вот этот гад не идёт — боится.

Если не успею, не страшно. Сработают предохранители робота, начнут действовать аварийные системы спутника, к Земле пойдёт луч-команда. Чудовище остановится, но экзамен придётся сдавать ещё раз. Может, дорогу выберут через льды…

Терпеть, терпеть. Шорох? Или показалось? Зверь остановился. Нет, далеко — успеет отпрыгнуть… Ну что же ты? Ближе, ближе…

Всё, не могу больше. Надо вставать. Иначе умру — сгорю здесь заживо. Нет, терпеть! И шевелиться нельзя — он где-то поблизости наблюдает. Нельзя даже приоткрыть глаза. Буду ориентироваться на слух. Но его тяжёлые лапы ступают бесшумно… бесшумно… Чуть скрипнет песок…

Багрова здоровой рукой рванула с бедра теслер. Присевший для решающего прыжка Зверь среагировал правильно: взвизгнул, сжался и замер в ожидании убивающего луча. Робот в доли секунды всесторонне оценил ситуацию, зарегистрировал её как безнадёжную и «осознал», что увернуться не успевает. Он проиграл — подошёл слишком близко. Теперь любое действие бессмысленно и бесполезно.

Потом выяснилось: сложившееся на Дистанции Багровой положение зашкаливало за «черту опасности» — здоровью курсанта мог быть причинен серьёзный вред, и контрольная аппаратура Полигона приготовилась прервать экзамен. У Лены оставалось мгновение, но она успела…

Однажды к Томину пришла делегация: психолог, роботехник и врач.

Сначала говорил психолог:

— Сложности, с которыми проходчики сталкиваются на других планетах, условно примем за сто единиц. А ни одна из наших испытательных программ не превышает сорока. Причина в так называемом Исключительном случае, который рассчитать вне реальных походных условий невозможно.

— Пространство, оно Пространство и есть, — согласился Томин.

— Мы предлагаем использовать самообучающуюся систему, — вступил роботехник. — Способную этот самый Исключительный случай имитировать.

Томин сам не раз думал, что программы Полигона устаревают. Но он не был бы собой, если бы не стал упираться:

— Друзья, я рад, что вы понимаете, как это важно. Знаю: вы понимаете, как это сложно. Наконец, я верю: вы знаете, как это дорого. Но вот о чём все понятия не имеют — о том, какой жадный и осторожный человек ректор нашей Академии.

Друзья не представляли. И представлять не хотели.

— Мы подготовили задание для завода, — сказал роботехник. — Конечно, это и важно и сложно. И очень дорого. Но человеческая жизнь важней, сложней и, прости, дороже. Мы не можем рисковать проходчиками!

— А мной? — спросил Томин. — Ребята, имейте же вы совесть…

— Нашу совесть, — не к месту вспомнил где-то прочитанную фразу врач, — можно купить за единственную валюту: Ваше доверие!

Томин глубоко вздохнул и купил.

Рублёв разбудил его не сразу. Некоторое время жалостливо смотрел на спящего Томина. Потом тронул за плечо:

— Сергей!

— Что случилось? — Томин рывком сел.

— Курсанты начали возвращаться, — усмехнулся Рублёв.

Томин глянул на часы и спросил:

— А если серьеёзно?

Он спал шесть часов. Немногим больше прошло с момента выхода первой партии на Дистанцию.

— Какие уж тут шутки, — вздохнул Рублёв. — Нам надо поговорить, Серёжа. Я давно собираюсь… Мне кое-что не нравится в нашем Экзамене.

— Я не кое-что, я кое-кто.

Рублёв даже не улыбнулся:

— Мы развиваем в молодых людях жестокость.

— Мы готовим их бороться с жестокостью… природы, — потёр виски Томин.

Заместитель уже не первый раз заводил с Томиным такой разговор. Правда, никогда не будил его для этого перед дежурством.

— Надоел, — признался Томин. — Отстань, отойди. Уходи в Центр управления.

— Здесь сейчас интересней будет, — сообщил Рублёв. — В окно посмотри.

Томин подумал. Встал, подошел к иллюминатору, выглянул наружу и обомлел.

По площадке перед куполом финишной станции гордо расхаживало невообразимое шестиногое существо. На нём, вцепившись в жёсткую шерсть, лежала измученная, растрёпанная девушка. Та самая, что приставала к Томину на инструктаже. Воротник её комбинезона был распахнут. Из нагрудного кармашка блестел рубиновый цилиндрик.

— Новый рекорд, — услужливо пояснил Рублёв из-за спины. — Представляешь, Серёжа, оказывается, нашу Дистанцию можно преодолеть за шесть часов и тринадцать минут…

Томин повернулся к Рублёву.

— ???

— …если «скакать» верхом на роботе, средняя скорость движения которого по пересечённой местности сто километров в час. И если робот будет тебя защищать ото всех «сюрпризов» маршрута. А ты ничего… Я, признаюсь, себя пару раз ущипнул, когда увидел. Вдруг, подумал, сплю на дежурстве.

— Уважаемый Михаил Аркадьевич, — едва сдерживаясь, сказал Томин. — Потрудитесь, пожалуйста…

Рублёв виновато, но чуть торжественно, улыбнулся:

— Сами не сразу разобрались. Эта девушка, её фамилия Багрова, Лена Багрова, заманила нашего Зверя на дно расщелины. Притворилась потерявшей сознание. Ждала, пока Зверь приблизится, чтобы убить его наверняка. По логике программы, робот должен был бы выждать и напасть. Я просмотрел запись: в отличие от настоящего животного наш Зверь ждал очень долго. Потом всё-таки подошёл. И время стало измеряться долями секунд. Девушка подпустила робота почти вплотную, выхватила оружие… И Зверь уже не мог спастись… Ты следишь за моими рассуждениями?

— Да уж, — сказал Томин. — Очень внимательно.

— По известным роботу, да, кстати, и всем нам правилам, в него теперь должны были стрелять. Не могли не стрелять. Иначе — провал на выпускном экзамене. Так?

— Ты хочешь сказать…

— Серёжа, она не стала его «убивать», хотя имела стопроцентную гарантию попадания. Возникла критическая ситуация. Для настоящего животного это бы ничего не значило. Но у робота неверным оказался опорный элемент программы: «Зверь должен уничтожить курсанта, курсант должен уничтожить Зверя». И базовая программа исчезла. Машина остановилась. Процессор перегрузился. То есть, робот мог ходить, работать, анализировать окружающее, но уже не знал, зачем. Потерял цель. Послушная самообучающаяся модель, готовая к новому программированию.