Клад - Гусев Валерий Борисович - Страница 5
- Предыдущая
- 5/29
- Следующая
Я успел схватить Алешку в охапку и потащил его к двери.
Захлопнув и заперев дверь, за которой все еще настойчиво и тревожно звонил телефон, я поставил Алешку на пол. Воспитывать его было некогда и не время. Поэтому я только спросил:
— Что он сказал? Дословно.
— Рыжая, не валяй дурака, сматывайся и два дня не кажи носа. — Он сделал круглые глаза и поднял хохолок на макушке.
Дела… Кажется, мы насторожили эту темную банду. Разворошили осиное гнездо. Шерлок Холмс в таких случаях набивал трубку и два-три дня думал в клубах дыма. Но мы думать будем позже. Сначала надо получить информацию от наших агентов наружного наблюдения.
Я отправил Алешку домой — скоро должны были вернуться из магазина наши родители, а сам спустился вниз, расспросил Рябчиков о ходе операции и поблагодарил их за службу, вручив по пачке малиновой жвачки.
На душе было тревожно.
Все остальное время до обеда мы думали: что делать? И пришли к выводу, что надо сообщить обо всем в милицию. Нам самим с этой бандой ни за что не справиться. А родителям мы ничего не скажем, не надо их травмировать.
— Они и так вертятся как палки в колесах, — пожалел их Алешка.
— Белки, — поправил я.
— Никогда не видел белок в колесах, — заспорил он.
Я, правда, тоже и поэтому прекратил дискуссию, и мы пошли обедать.
По случаю выходного дня вся семья обедала в большой комнате, на сервизе и при салфетках.
За столом Алешка чуть не проболтался. Папа сказал, что вроде бы у него получается с отпуском, готовьтесь, собирайтесь и не забудьте взять с собой учебники и велосипеды. А Алешку как будто кто за язык дернул.
— Мы не можем сейчас ехать, — сказал он озабоченно. — Мы сейчас одну тайну…
Тут я толкнул его под столом ногой. Но, видимо, слишком сильно. Не рассчитал. Он выронил ложку, и она упала в суп. Папа вытер лицо салфеткой и пристально посмотрел на него. Алешка покорно встал и пошел, оглядываясь, в нашу комнату.
— Правильно понял, — сказала мама. — И нечего оглядываться. Постой в углу, пока все будут обедать, и подумай о своем поведении.
И она с таким сочувствием посмотрела на папу, словно его обрызгали не обычным супом, а, по крайней мере, несмываемой краской.
Мне немного стало жалко Алешку, потому что все-таки я был больше виноват, но я хорошо знал, что он сейчас сядет на тахту с Шерлоком Холмсом и будет безмятежно почитывать его. А когда застучат пятки маминых шлепанцев, он живо вскочит, воткнется в свой угол и будет понуро ковырять пальцем давнишнюю дырку в обоях. Мама до сих пор наивно не догадывается об ее происхождении и все время спрашивает папу; кто ее прогрыз.
Вечером мы опять чуть не прокололись из-за Алешки. Он уселся рисовать и дорисовался до того, что папа решил поглубже проникнуть в его духовный мир и попросил посмотреть рисунок. Алешка доверчиво, ожидая привычной похвалы, протянул ему листок. Я сунулся к нему и тут же зажал рот ладонью, чтобы не ахнуть. Может быть, Алешка когда-нибудь станет хорошим карикатуристом. Ему очень здорово удается искажать в своих творениях действительность. Но, на беду, он так точно на этот раз нарисовал скелет в шляпе, меня с иконой и себя с пожарной машинкой, что даже папа на минутку призадумался.
— Что это? — спросил он. — Где ты это видел? Во сне, что ли?
Алешка, сообразив, что он натворил, колупал пальцем край секретера и был даже не в силах хотя бы кивнуть.
К счастью, его способность видеть совершенно дикие сны и долго их рассказывать в самое неподходящее время была нам всем хорошо известна. Однажды ему даже приснилось, что по комнате сами по себе расхаживают мохнатые дедушкины тапочки. Это был самый страшный сон. Папа вздохнул и сказал:
— Да, пора вас отправлять на дачу.
Я понял, что медлить больше нельзя, показал Алешке тайком кулак, полюбовался на его высунутый в ответ язык и, сказав, что пойду проветриться, пошел в милицию.
Отделение милиции находится недалеко от нашего дома. Поэтому я не успел хорошенько подготовиться к разговору, понадеявшись на экспромт. Главное — сообщить все, что нам известно, но скрыть, что мы забирались в чужую квартиру. За это, уж точно, не похвалят. Могут даже в школу сообщить. И родителей травмировать. Я скромно подошел к прилавку, за которым сидел у телефонов дежурный офицер. Он был очень молодой и красивый — кудрявый и с усами. Рядом на столе лежала его фуражка, которой он незаметно прикрывал какую-то раскрытую книгу.
— Здравствуйте, — сказал я. — Я хочу сделать заявление.
— Слушаю вас, — вежливо ответил он, надел фуражку и закрыл книгу.
Название ее я не разобрал, но рисунок на обложке показался мне знакомым — трубка, зонтик, лупа и револьвер.
— Вы знаете, — сказал я, — у нас в соседней квартире, где никто не живет, творятся странные вещи. Там вертится счетчик, включается иногда свет, появляются незнакомые люди. Они носят туда какие-то вещи. По-моему, очень ценные и, кажется, краденые. Видимо, там у них склад похищенного.
— Почему вы сделали такой вывод? — строго спросил дежурный.
— По некоторым косвенным признакам, — уклончиво ответил я.
Дежурный встал.
— Вы, молодой человек, — поучительно сказал он, — видимо, увлекаетесь приключениями Шерлока Холмса? Так вот, позвольте вам в назидание процитировать его слова. — Он открыл книгу и прочитал: — «В таком колоссальном человеческом улье всегда возможны любые комбинации фактов, которые, будучи чрезвычайно загадочны, все же не таят в себе никаких преступлений. Нам уже приходилось сталкиваться с подобными случаями». Добавлю из своего опыта — и нам тоже. Не надо заниматься не своим делом. Предоставьте это профессионалам. Лучше побольше внимания уделяйте урокам и общественно полезным занятиям. За сигнал спасибо. Это говорит о вашей высокой гражданской сознательности, всего доброго.
Когда я вышел на улицу, у меня горели уши от стыда и обиды. Хорошо еще, что Алешка не стал свидетелем моего позора. Это сильно подорвало бы как мой авторитет, так и его доверие к правоохранительным органам.
Ну ладно, подумал я, все равно не оставлю этого дела и доведу его до конца, раз уж официальные лица отказываются от него. Этого требует от меня моя высокая гражданская сознательность.
От обиды у меня тут же созрел новый план. Крайне опасный. Но если удастся его осуществить, мы получим такие неопровержимые доказательства, что я пойду с ними прямо на Петровку, к знатокам.
Через несколько дней, осмелев, мы вновь проникли в сорок первую квартиру. Там почти все осталось по-прежнему, только исчезли некоторые вещи и появились взамен новые. Да еще скелет в коридоре оказался накрытым какой-то красивой длинной шалью до самого пола. Это и навело меня на одну мысль.
Чтобы победить врага, учит нас военная наука стратегия, нужно прежде всего узнать его планы. А как их узнать? Мне известен пока только один способ — подслушать. Не скажу, что я часто пользовался им, он носил исключительно случайный характер, но избавлял меня от многих неприятностей, давая возможность принять своевременные меры.
Я отлепил Алешку от коробки с машинками и вывел его в коридор. Затем осторожно снял со скелета покрывало и набросил его на себя.
— Похож? — спросил я Алешку.
— На кого? — удивился он.
— На скелет.
— Не очень. Костей мало. — И наконец-то понял. — Похож, похож! Только ты пониже.
— Потому что без шляпы. — Я сбросил покрывало. — Сейчас мы уберем куда-нибудь скелет, я стану на его место, а ты запрешь меня здесь.
— Зачем? — спросил Алешка глазами и хохолком на макушке.
— Чтобы подслушать, о чем они будут говорить, когда придут сюда.
— Ты что? А если они догадаются? Они тогда из тебя еще один скелет сделают. Что я тогда родителям скажу? Попадет ведь.
— А что ты предлагаешь?
— Давай я останусь.
Я, конечно, оценил его самоотверженность, но не пощадил самолюбия.
— Ростом не вышел.
— А куда мы скелет денем? Может, домой отнесем? В коридоре у зеркала поставим.
- Предыдущая
- 5/29
- Следующая
