К вулканам Тихого океана - Якеш Петр - Страница 29
- Предыдущая
- 29/44
- Следующая
Островок Саво — вершина вулканического кратера, которая выступает на пятьсот метров над поверхностью моря. Снимки острова с самолета не особенно интересны: несколько деревень на побережье, соединенных узкой тропинкой, склоны, изборожденные руслами высохших ручьев, которые служат желобами для стока дождевой воды, в северной части — голые скальные выходы, скалы и на самой вершине. Белые пятна на карте острова означают места, лишенные растительности, интенсивней тепловой деятельности вулкана и выходов горячих газов.
В первый же вечер у нас много гостей. Сидят возле нашего «дома» и с любопытством провожают каждое наше движение, изучают каждый сантиметр нашего багажа. Живущие поблизости женщины принесли нам урожай со своих огородов: таро, ямс, помидоры и сочные ананасы. Мы попробовали ямс: напоминает батат. Кто-то угостил нас яйцами, похожими на гусиные, но мне, откровенно говоря, не хотелось их пробовать.
На следующий день мы обедали вместе с островитянами высоко на склоне вулкана среди их маленьких полей и огородов. Способ приготовления блюд здесь очень прост. Яйца, бананы и помидоры заворачиваются в листья банана или саговой пальмы и помещаются в отверстия в скале, где выходит горячий газ, отверстие закрывается камнем и замазывается глиной. Через некоторое время готовую еду из этого волшебного горшочка можно подавать на стол. У бананов вкус яблочного компота с корицей, но здешние яйца для неприспособленного желудка — тяжкое испытание. В некоторых из них белок и желток соединились, в других уже были зародыши, но под внимательным взглядом островитян мы проглотили все, кажется, даже крохотного цыпленка.
Однажды во время обхода острова мы набрели и на местную «ферму», которая производит эти яйца. Ее устройство весьма несложное. Обыкновенный песчаный пляж, как оспинами, усеян ямками, в некоторые из них воткнуты палки. Никаких заборов, курятников и кур. Кое-где бродят странные птицы, их называют здесь лесная индейка, или мегапод. Эта удивительная птица размером с нашу индейку использует горячий песок пляжа в качестве природного инкубатора. Она не высиживает яйца, а ее потомством распоряжаются местные жители: большую часть отложенных птицами яиц они выгребают и съедают.
Во время ориентировочных обходов побережья я решил подняться на вершину кратера, пройдя островок поперек. Вышли мы с Соло засветло, быстро прошли русло высохшей речки, осмотрели несколько мест с интенсивной тепловой активностью. Дорога через джунгли была непроходима, поэтому мы выбрали другой путь — по совершенно голой местности. У самой вершины кратера склоны отвесны и очень сыпучи, кое-где видна растительность цвета запекшейся крови. Сделав шаг вверх, я часто скатывался вниз метра на два в отличие от Соло, который всегда удерживался там, куда ему удалось забраться. Я немного отдыхал и опять карабкался вверх. Соло же без отдыха упрямо прокладывал дорогу. Мои руки покрылись кровавыми мозолями от мачете. Мы одолели еще один голый участок. Над нами поднимался дымок — значит, недалеко граница кратера.
Абсолютное безветрие, солнце прямо в зените. Подъем по голой скале напоминает акробатические упражнения. Земля под ногами буквально горит, пот катится градом. То и дело приходится протирать запотевшие очки. Обувь нестерпимо жжет ноги. Переходим на рысь, если так можно назвать карабкание по крутому склону местами на всех четырех конечностях. Тогда горят и ладони. На склоне перед следующим голым участком мы валимся без сил немного передохнуть. Соло первый поднимается, вытирает соль с потного лба, протирает глаза и вдруг радостно кричит: он увидел небольшую рощу кокосовых пальм. Мне показалось это невероятным, но там действительно кокосовые пальмы. На большой высоте и далеко от побережья. Соло не мог устоять на месте и предложил мне скорей идти дальше. Когда мы добираемся до рощи, Соло вмиг, как будто и нет усталости, взбирается на вершину и с криком сбрасывает вниз орехи. Моя задача подбирать и складывать их, чтобы не скатились вниз. Соло мастерски владеет мачете, разделывая орех. Сначала он отрубает небольшой продолговатый кусочек с мягкой волокнистой поверхности, который потом использует как ложечку. Затем, сделав три-пять надрезов, снимает волокнистую оболочку с ореха (мне, чтобы снять ее, требовалось не менее пятнадцати минут), в твердой скорлупе он делает два отверстия примерно по два сантиметра в диаметре, и молоко можно пить. Я выпил содержимое пяти орехов, Соло — семи. Потом один орех он делит пополам, и мы наслаждаемся жирной мякотью.
После пира под. сенью кокосовых пальм нас свалил сон, никакая мошкара не могла нам помешать. Отдохнув, мы легко добираемся до кратера. Сам кратер малоинтересен. Внутри он весь зарос растительностью — значит, там нет никакой тепловой активности, Образцы пород сильно обветрены и рассыпаются в руках в желтый и беловатый песок. В центре кратера — полностью за росший небольшой «собор» с куполом, характерным для вулканов пелейского типа.
В деревню мы вернулись усталые до смерти. Утром рано появился Соло и сокрушенно заявил:
— Ни один белый господин не ходит так много, как вы, мистер. Я очень устал и хотел бы отдохнуть в деревне. Я нашел вам помощника вместо себя. Сегодня можете мне ничего не платить, дайте деньги тому, кто пойдет с вами.
Меня это несколько огорчило, поскольку я собирался продолжить исследование острова. Посоветовавшись с Лидой, я спросил у него:
— А вы не согласились бы присмотреть за Петей? Главное, чтобы он не пошел купаться.
Соло соглашается, и мы с Лидой, а также с проводником отправляемся в путь. Обходим весь остров вокруг. Все идет прекрасно, только песок на тропинке беспощадно жжет ноги. Небольшие кокосовые плантации, аккуратные деревеньки на побережье, на другом конце острова — миссия; великолепные пляжи и теплое море придают Саво курортный вид. Только свежую воду для питья или хоть какую-нибудь воду мы здесь так и не нашли. Чем ближе к «дому», вернее, к нашему навесу в деревне Сесепи, тем сильнее страх за Петю. Ведь мы здесь единственные белые среди нескольких тысяч островитян. Последний километр мы уже почти бежим.
Дома все в порядке. Петю находим в компании местных ребятишек; они курят трубки с подслащенным табаком. Разумеется, Петя тоже курит. На вопрос, как он провел день, он небрежно отвечает: «Очень хорошо» — больше не обращает на нас никакого внимания. Еще нам удалось узнать, что он ел пирожное. Местное пирожное мы смогли попробовать днем позже. Готовят его из крахмала батата и множества разных орешков. Его не пекут, а варят, завернув в листья, на горячих фумаролах. Петя также пробовал жевать бетель, но он ему, естественно, не понравился. Соло, на чье попечение мы оставили сына, доволен: ему совсем не пришлось заботиться о мальчишке, потому что еще утром Петя ушел с женщинами и детьми на их поля и огороды на склоне горы.
Один из постоянных гостей нашего «дома» — Леонардо Сотеве, весьма стеснительный парень, — с радостью помогает нам в разных мелких делах. Его жена Пиарина, не вынимая изо рта каменной трубки, приносит нам свежие овощи со своего огорода. Леонардо в огороде почти не работает, иногда выходит в море половить рыбу. Я набираюсь смелости и прошу его взять меня с собой на рыбалку. Соло переводит, и Леонардо сразу же соглашается.
Узкое, как стрела, каноэ, выдолбленное из одного ствола дерева, прикрытое циновкой, лежит под навесом возле его дома. Несмотря на то что оно укрыто от палящих лучей солнца, дерево растрескалось, и, когда мы садимся в каноэ, оно сразу же наполняется водой. Плавание в такой лодчонке не сулит ничего хорошего. В отличие от других островов Тихого океана на Саво не пользуются балансиром.
Сначала ловим мелкую рыбешку. Насадкой служит рак-отшельник, который водится на влажных отмелях. Растет наш улов — прибавляется и воды в каноэ. Леонардо показывает знаками: отвезем, мол, мелкую рыбу и пойдем за крупной подальше от берега. Мы уже метрах в трехстах от пляжа, когда Леонардо дает мне половину скорлупы кокосового ореха — вычерпывать воду. Нам нужно повернуть, чтобы причалить носом к берегу. Поворот неудачен, каноэ переворачивается, рыболовные снасти и вся рыбешка идут ко дну. Леонардо отчаянно выкрикивает единственное слово, которое он знает по-английски: «Шарк!» («Акула!») Я не сразу понял, что это просто предупреждение об опасности, а тут акул нет и в помине, но страху я натерпелся. Акула — один из основных персонажей мифов на Саво. Во всех рассказах здесь присутствуют акулы, это альфа и омега жизни островитян, от акулы возникает жизнь, к акулам уходят мертвые, которых не хоронят, а увозят на каноэ в открытое море и там опускают в воду. Несмотря на строжайший запрет властей, в дар акулам ежегодно бросают в море молодых девушек. Короче говоря, акулы — часть жизни населения Саво.
- Предыдущая
- 29/44
- Следующая
