Камень желаний - Одувалова Анна Сергеевна - Страница 28

• Предыдущая
• 28/46
• Следующая

Парень выглядел безмятежно, казалось, не было секунду назад страсти, заставляющей терять разум.

– Знаешь, в чем твоя проблема? – спросил он и, не дожидаясь ответа, добавил: – Ты сама не знаешь, что хочешь, Алина. Разберись в себе… Надеюсь, моя помощь придется кстати.

Он скрылся в палатке, а я осталась стоять на каменном плато с горящими щеками и дрожащими руками. Что делать дальше, было непонятно. Уснуть сегодня точно не получится. Ни там, ни в одной палатке вместе с ним.

Влад

Запах цветущей париджаты, проникающий в комнату сквозь ажурные деревянные ставни, уже не так волновал, как в первый день пребывания в Амараватти. Нет, он не утратил своего очарования и был все так же чарующе приятен, но Влад за несколько дней, проведенных здесь, почти привык к размеренному существованию, дурманящим запахам и мелодичному пению апсар, которое доносил легкий ветер. Только изредка вспыхивала в душе тревога за Алину, оставшуюся наедине с Яном, которому парень с некоторых пор не доверял.

Тревогу усмиряло лишь то, что время в Амараватти текло иначе, убыстряя и замедляя темп по своему желанию. Вчера вечером Индра обмолвился, на земле прошло не больше суток, и Влад выдохнул с облегчением. Вряд ли за это время произошло нечто непоправимое. Он вообще не знал, почему так сильно волнуется. Просто не нравилось то, что Алина и Ян сейчас вместе и рядом с ними больше никого нет. Быть может, давала о себе знать банальная ревность, которую парень никогда раньше не испытывал. Влад старался не думать об этом, к тому же сейчас его голову занимали совсем иные мысли.

Молодой человек не знал, как относиться к своему положению в городе богов. За ним не следили пристально. С утра даже разрешили прогуляться в саду и вдохнуть чистейший воздух Амараватти. Вот уже три дня подряд он ужинал с Индрой и Шивой в дружеской, неформальной атмосфере. Как гость. При этом не по одному разу за вечер пересказывал свою историю. Его проверяли. И сколько еще раз придется повторить рассказ, прежде чем Индра и Шива примут его на веру, Влад не знал. С этим обстоятельством нужно было смириться. Спешка здесь не нужна. В неторопливых беседах решалась его судьба.

До очередной трапезы осталось совсем немного времени. Часов в Амараватти не было, и Влад очень быстро восстановил забытое умение ориентироваться во времени по внутреннему, никогда не подводящему чутью.

Общаясь с Индрой в его белоснежном, отделанном золотом дворце, Влад невольно начал симпатизировать царю богов. Его открытости, самоотверженности и желанию поступить правильно. В Амараватти Влада никто не пытал, не сажал в застенки и не старался вывернуть наизнанку в поисках истины, как это бы сделал Шеша. Его просто слушали. Снова и снова заставляя произносить слова, складывая их в одни и те же предложения, с внимательной учтивостью пытаясь обнаружить малейшие несостыковки в рассказе.

Сегодня за ним пришли чуть раньше. Молодой человек оторвался от созерцания сада, приветливо кивнул уже знакомому охраннику и послушно отправился следом за ним на улицу, где чисто выметенный каменный тротуар вел вдоль домов с высокими стройными колоннами к одному из красивейших зданий Амараватти – белоснежному дворцу Индры.

В зале для обедов сегодня все было иначе. Вздрагивая, горели на стенах свечи, комнату окутывал мягкий полумрак, рассеивающийся лишь в непосредственной близости к живому пламени. Индра и Шива сидели на разбросанных по полу разноцветных подушках, скрестив ноги и удобно откинувшись на мягкий, расшитый золотом бархат.

По овальной зале плыл дурманящий дымок благовоний. Индра чуть привстал со своего места и сделал едва заметный жест рукой, предлагая Владу войти и разместиться рядом.

Молодой человек послушно кивнул и двинулся вперед через центр комнаты, где, подобно колеблющимся языкам пламени, исполняли древний храмовый танец смуглокожие танцовщицы-девадаси[5], облаченные лишь в драгоценные украшения. Каплями крови мерцали в лунках пупков крупные рубины, массивные браслеты, словно кандалы, обнимали тонкие лодыжки, а на изящных запястьях позвякивали золотые цепочки.

Протяжно звякнули цимбалы[6]. В мерцающих отблесках свечей танец, начавшийся как Алариппу – приветствие присутствующих на выступлении богов – скоро прервался чередой быстро меняющих друг друга ритмичных движений. Настолько неуловимых и быстрых в неярком меняющемся свете, что запомнить их было невозможно.

Влад опустился на подушки, не прерывая выступление ненужными словами и вопросами, и принялся наблюдать за грациозными, чувственными танцовщицами. Неучтиво было отвлекаться от действа на разговор.

Согнутые в локтях и выпрямленные в плечах руки танцовщиц замерли в неподвижности и служили рамкой для четких, выверенных движений головы. Иногда девушки замирали в неподвижности на долю секунды, а затем продолжали завораживающий танец. Их руки взлетали и опускались подобно крыльям чаек, а корпус при этом оставался совершенно неподвижным.

Танцовщицы медленно переступали, покачивая бедрами. Чуть согнутые в коленях ноги означали вечную тягу к земной жизни. Девадаси то приближались к своим немногочисленным зрителям, то отступали, с каждым движением становясь все недоступнее и притягательнее. Обнаженные тела с мерцающими теплым светом золотыми украшениями приковывали взгляд, заставляли дышать чаще и ловить каждый смелый шаг, покачивание бедер, мимолетную улыбку и пронзительный взгляд карих глаз.

Древний священный танец подходил к концу, Влад знал, что сейчас последует. Он не вправе будет игнорировать предложение. Покровительство, улыбка девадаси – это официальное дарование прощения. Отказаться – значит бросить вызов хозяевам Амаравати.

Его догадки оказались верны. Стройная пахнущая маслом пачули девушка с витой золотой цепью вокруг талии опустилась на подушечки у его ног и с мягкой улыбкой взяла за руку.

– Иди, – кивнул Индра с непроницаемым взглядом, и Влад послушно поднялся, удерживая смуглую руку танцовщицы.

Девадаси была невысокой, отлично сложенной и, как любая храмовая танцовщица, нечеловечески красивой. Если апсары напоминали ветреных, хрупких мотыльков, ими хотелось любоваться, слушать пение и слагать стихи, то девадаси олицетворяли страсть. Их тела были сильными, с соблазнительными изгибами, а губы словно созданными для поцелуев.

Влад чувствовал пробивающийся сквозь ароматические масла запах разгоряченного тела, страсти и терял голову. Даже совесть не всколыхнулась в душе, потому что близость с девадаси – это подношение, сделанное богам, а не измена.

Молодой человек проснулся у себя в комнате, когда солнце висело высоко на неестественно синем небосводе Амараватти. Девадаси уже давно ушла, она и не должна была задержаться до утра. От нее остались лишь воспоминания, от которых до сих пор бросало в жар, и едва заметный, почти неуловимый запах пачули.

Дверь и ставни на окнах открыты, и это означало – Влад больше не пленник. Его простили и дали возможность идти куда вздумается. Правда, молодой человек не был уверен, что сможет без спроса покинуть Амараватти и вернуться обратно на Землю. Об этой возможности стоило спросить Индру.

Положение вчерашнего пленника было слишком шатким для необдуманных поступков. Внезапный уход может свести на нет все то хрупкое доверие, которое удалось завоевать за несколько дней пребывания в божественном городе.

C Индрой получилось увидеться лишь ближе к обеду, хотя Влад все утро искал царя богов.

– Ты слишком торопишься, Вритра, – нахмурившись, заметил Индра и повернулся в сторону пролетающего над городом огромного, словно облако, слона, охраняющего Амараватти от всевозможных опасностей. Обычно Индра сам восседал на нем, но сегодня пропустил ежедневную прогулку из-за важного разговора.

– Но почему? – удивился Влад. – Мне казалось, конфликт разрешен? Зачем я нужен здесь, если мое сердце осталось далеко за горами?

• Предыдущая
• 28/46
• Следующая