Выбери любимый жанр

Нимформация - Нун Джефф - Страница 1


Изменить размер шрифта:

1

Джефф Нун

Нимформация

Посвящается Шерил и всем оставшимся в живых на бульваре Динсгейт.

Но с ним, при каждой встрече —

В компании ль, наедине, —

В груди стеснение, будто

«Зеро» вдруг выпало мне.

Эмили Дикинсон

ИГРАЙ ДО ПОБЕДЫ

Летом 1949 года, когда Англия начала свое длительное возрождение после войны, в одну из младших школ отдаленного района Манчестера был направлен инспектор. Чиновника звали Бенджамин Марлоу. На прошлых экзаменах второй класс данной школы показал довольно необычные результаты, и Марлоу было предписано выявить факты недобросовестного поведения среди учеников — другими словами, обман и мошенничество.

2 «С» класс насчитывал двадцать восемь школьников: шестнадцать мальчиков и двенадцать девочек, средний возраст которых составлял восемь лет. Их учительницей была мисс Джеральдина Сейер. В конце первого полугодия ее класс хорошо справился со всеми контрольными заданиями, кроме одного. Этим одним предметом была математика. По математике дети, за одним-единственным исключением, получили отметки не просто выше среднего, но выше 78 процентов. В министерстве такую успеваемость сочли неприемлемой.

Во время проверки школьники дали свидетельские показания о мисс Сейер. В их устах имя учительницы звучало очень похоже на Мессию — по крайней мере, для Марлоу. На показательном уроке с мисс Сейер случился припадок. Она разрыдалась и начала кататься по полу. Ее платье покрылось пылью от мела. В отчете Марлоу указал, что она несла тарабарщину — точнее, как он выразился, говорила на иных языках, ссылаясь на древнеязыческие ритуалы. Ему удалось разобрать только одну фразу: «Играйте и выигрывайте!» Она повторяла ее снова и снова: «Дети мои, играйте и выигрывайте! Играйте и выигрывайте!».

Спустя полмесяца ее уволили с работы, а еще через неделю Бенджамин Марлоу ушел на пенсию.

ИГРА № 40

День Домино в старом добром Манчестере. Как только на экране появились начальные титры, все горожане прильнули к телевизорам, словно пылкие и в меру пьяные любовники с остекленевшими глазами. Акробатический балет костяшек домино, непрерывно менявших расположение точек. К черту эту акробатику! Даже воздух казался раскаленным и плотным от громких звенящих слоганов. Рекламки оглашали улицы призывным пением: «Играйте до победы! Играйте и выигрывайте!» И в этот промозглый вечер пятницы за три часа до полуночи все жители большого города, в окружении дождя и орд понтеров, раскладывали свои костяшки на кофейных столиках и стойках баров, на компьютерных и кухонных столах, глядя на точки, которые пульсировали в такт начавшейся песни.

Это время домино! Время домино!

Дом-дом-дом-дом! Время домино!

«Бабочки»

В офисах и госпиталях, в скромных жилых домах и фешенебельных квартирах, в ночных увеселительных заведениях и гаражах, в ресторанах, кинотеатрах, борделях, в трейлерах и такси, и даже в поездах и автобусах — везде, где имелись телевизоры, радиоприемники и публичные экраны, — игроки поглаживали свои кровные, потом заработанные костяшки домино, надеясь, что Леди Удача закружит их в радостном танце.

Почему бы вам не рискнуть?

Вы же можете выиграть!

С вашим счастливым маленьким домино!

«Бабочки»

Игровая лихорадка образца 1999 года набирала амплитуду. Этим вечером, как и в прошлые пятницы, она погрузила город в молчание, и все игроки, сжав сердца и задержав дыхание, перебирали черные косточки, потирали их, вызывали чары удачи, молились богам счастливого случая и предлагали им свои души за любую помощь. А рекламки, сверкая на фоне дождя, бомбардировали людей сладким шепотом слоганов.

Играй и выигрывай

Где-то, в этом застывшем смятении, несколько разных людей, позже создавших Общество темных фракталов, готовились к розыгрышу лотереи — каждый на своем особом месте. Диссиденты шанса, решившие убить игру. Одной из них была взъерошенная блондинка по имени Дейзи Лав[1].

Ничего не скажешь, имя классное, и, естественно, девушка ненавидела своих родителей за такой подарок. Но это словосочетание соответствовало ее внешности. Восемнадцатилетняя конфетка с сияющими глазками. Первокурсница математического факультета Манчестерского университета, изучавшая теорию игры под руководством уважаемого профессора Макса Хэкла. Того самого Хэкла, который на зачетах первого семестра был поражен ее глубоким пониманием сложнейших вероятностей проигрыша. Кто бы мог подумать, что Дейзи окажется среди той группы кайфоломов, которые однажды восстанут против игры!

Но нет, она все еще здесь: сидит у черно-белого переносного телевизора в своей комнате на Расхолм-виллидж и крепко сжимает в руках единственную костяшку домино. Отчаянно пытается не замечать ароматы жареных ножек роган-джош и куриного тандури — этих манящих запахов из кэрри-ресторана, расположенного на первом этаже. Неоновая вывеска «Золотого Самосы» раскрашивает ее окно чудесной радугой цветов, разорванной дождем и мельканием рекламных бабочек.

В принципе, Дейзи могла обходиться одним луковым бхаджи или порцией поппадомса. Но кто не мечтает о сочном роган-джош с пиалой техниколорного риса? Ладно, оставим это. Удовольствие не по ее карману. А куриная тикка? Особое блюдо шеф-повара? К черту! Забудем! Дейзи была студенткой. Небольшая стипендия от университета за великолепные навыки в дрессуре чисел. Между прочим, полученная только потому, что профессор Хэкл поставил ей высокий балл. Эта еженедельная лотерея со ставкой на одну костяшку была единственным утешением Дейзи — ее пороком, крохотной горстью удачи. Но вы же сами слышали:

Маленькая забава не считается грехом.

К тому же вы можете выиграть!

Время домино, дом-дом-дом-дом!

Время сыграть и выиграть!

«Бабочки»

Кто мог сопротивляться таким уговорам? Никто! И именно поэтому, как только началась песня, в дверь Дейзи постучали. Конечно же, это был Джазир Малик, перворожденный сын владельца «Золотого Самосы», поднявшийся из недр ресторана. Неотразимый юноша в фетровой шляпе и солнечных очках. Он принес с собой похищенную «порцию навынос»: шарик жаркого по-мадрасски из чистого мяса, кусок наанского хлеба, смазанный маслом, и кучку склеившихся зерен вареного риса. Дейзи знала, что Джаз хотел бы предложить ей и что-то более горячее и пикантное. Но она не подпускала его к себе, хотя и жадно поглядывала на украденное кэрри. Только не думайте, что она считала его непривлекательным. На самом деле Джазир Малик был божественно красивым, когда снимал очки и шляпу. Кожа цвета сумерек; улыбка, сиявшая как чесночная долька луны. И дело не в том, что он был моложе Дейзи. Фактически она признавала его старшинство во многих отношениях. Ее даже не смущало, что мистер Саид, шеф-повар «Самосы» и отец Джазира, не одобрял увлеченности своего перворожденного сына белой, как лилия, девушкой.

— Вот твой ужин, возлюбленная, — сказал молодой человек.

В его голосе звучала сложная смесь северной медлительности и азиатской живости.

— Слава Джазу! — пошутила Дейзи и тут же занялась едой.

— Извини, что задержался. Отец ругал меня за школьные дела. И еще он хотел, чтобы этим вечером я обслуживал клиентов. Надеюсь, возлюбленная, я ничего не пропустил? Пышка еще не выходила?

— Нет, это только начало. Садись. И перестань называть меня возлюбленной.

— Почему? Ведь тебя так зовут.

— Хочешь немножко? — спросила Дейзи, поднося вилку с жарким к носу Джаза.

вернуться

1

Daisy Love — клёвая любовница (жарг.). — Примеч. перев.

1
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Нун Джефф - Нимформация Нимформация
Мир литературы