Ущелье белых духов - Новиков Валентин Афанасьевич - Страница 25

• Предыдущая
• 25/35
• Следующая

И вот наконец все остановились перед голым каменным откосом, уходившим в туман. Снизу доносился тяжёлый монотонный гул. Ясно было, что там водопад.

– Что дальше, Виталик? – спросил Леня.

– Дедушка говорил, что до сих пор может пройти каждый дурак.

Вызов был брошен. Детям теперь ничего не оставалось, как признать Виталькиного дедушку. Между Лёней и Николаем произошла короткая борьба за рюкзак Эллочки, достался он Николаю. Матвей взял рюкзак у Ивана Пантелеича.

– Эх, годы, годы, – чуть не со слезами в голосе говорил старик. А Эллочка, не таясь, плакала от стыда и усталости.

– Эй, научный сотрудник, может, и твою торбу прихватить? – крикнул Витальке Матвей.

Виталька приблизился к нему и разглядел, как обострилось его лицо, увидел, каких сил будет стоить ему лишняя ноша.

– Ладно уж, ковыляй, – ответил Виталька.

Вдоль откоса проходил едва заметный узкий каменный карниз. Кое-где он почти сходил на нет. На него можно было поставить только полподошвы ботинка. Все продвигались вперёд, затаив дыхание, прижимаясь к каменной стене. Закоченевшие ноги не слушались. А внизу мерно и грозно ревел водопад. Сорвись – и не успеешь даже вскрикнуть. Дед говорил, что ревущий в тумане водопад имеет не менее двадцати метров высоты и что именно здесь он едва не сорвался, когда проходил первый раз.

Карниз оборвался, и Виталька прыгнул вниз, в туман. Стал на твёрдую довольно широкую площадку, крикнул сквозь рёв воды:

– Прыгайте, здесь уступ!

Дальше путь шёл по воде. Ноги скользили и подвёртывались на подводных камнях. Пальцы сводила судорога. Виталька то и дело шевелил ими в ботинках. Вода ледяным огнём хлестала по ногам.

Из последних сил шёл Виталька со своим маленьким рюкзаком. Горячий пот заливал ему глаза, а ноги всё больше деревенели от ледяной воды. Громко всхлипывала Эллочка. А день уже клонился к закату. В ущелье нельзя было ничего разглядеть даже на расстоянии вытянутой руки.

– Неужели нет никакой площадки, чтобы поставить хоть одну палатку? – спросил Матвей.

Виталька не ответил. И никто больше не стал ни о чём спрашивать.

Наконец, скользя и оступаясь, вышли из воды и побрели вверх по склону. Ноги совсем не слушались. Надо было собрать все силы, чтобы ставить их правильно.

Дети спотыкались, встряхивали свои огромные рюкзаки и шли дальше, всё выше и выше по крутому каменному склону, к снеговой полосе.

Наступила ночь, а они всё шли и шли, нигде не останавливаясь, не отдыхая.

Когда добрались до широкого уступа, едва хватило сил сменить мокрую одежду.

Поставили одну большую палатку. Расчалки кое-как натянули к выступам скалы, для задней, коньковой, крюка вбивать не стали, к передней привязали камень. Разулись и, не ужиная, заснули. На то, чтобы стянуть мокрые ботинки, у каждого пошла последняя капля сил.

Виталька погладил Рэма, собака прижалась к нему.

Сон был подобен камню на дне смоляного озера. Чёрный, беспросветный, лишённый сновидений… Сон, когда человека уже ничто не может разбудить.

Медленно плыла луна над диким ущельем, выхватывая грани и выступы скал, освещая плотный белый туман, что, казалось, жил в сумрачных глубинах своей таинственной жизнью.

Но вот раздался какой-то невнятный глухой звук. Внезапно исчез лунный свет.

Виталька пробуждался от бешеного лая собаки, словно медленно всплывал со дна тёмного омута. Следом за Виталькой проснулся профессор и потом все остальные.

За тонкими стенами палатки что-то пронзительно квакало и свистело, пытаясь разорвать плотную ткань. Виталька решил, что он ещё не избавился от сна, только присниться могли такие звуки.

Николай первый сообразил, в чём дело.

– Фонарик! – закричал он. – Скорее ищите фонарик!

Все выбрались из палатки. Приближалась буря. Уже долетали бешеные порывы ветра. Ветер выл в скалах странным неслыханным воем. Не зря это место назвали Ущельем белых духов. Порывы ураганного ветра рывками обрушивались на незакреплённую палатку, и она сползала к краю уступа, тяжело тащила камни.

Николай и Матвей с лихорадочной быстротой вбивали крюк для коньковой расчалки. Притянули к нему палатку и начали искать трещины для других крючьев. Профессор светил фонариком. Леня и Эллочка быстро привязывали к крючьям верёвки, закрепляли палатку. Виталька бросал в палатку всё, что оставили снаружи. Эллочка отворачивала лицо от ледяного ветра, торопливо дула на закоченевшие пальцы.

Едва закрепили палатку и забрались в неё, как ветер тонко и остро засвистел, по палатке начал хлестать снег.

– Не вырвет крючья? – с тревогой в голосе спросила Эллочка, когда, казалось, палатка вместе с людьми и камнями валится в пропасть.

– Не знаю, – ответил Николай. – Мы старались.

Начался снежный буран.

– Послушайте, воет, как будто коты дерутся, – сонным голосом сказал Леня.

– Спи. Бери пример с собаки, – проворчал Матвей.

Только сейчас все сообразили, что собаке обязаны жизнью. Если бы она не разбудила Витальку, палатка вместе с людьми могла полететь в пропасть.

Профессор кашлял потихоньку, чтобы его никто не слышал. Все, конечно, слышали, но не подавали вида. Поднимались всё выше и выше. Позади открывались и вырастали далёкие снежные вершины.

– Какой дьявол мог забросить туда ящера? – спросил Леня.

– Я тоже время от времени об этом думаю, – устало отозвался профессор. – Предположить, что господь бог отвёл его туда на верёвочке, как козу, трудно…

– А я вообще не верю в существование этого ящера, – зло заговорил Матвей. – Письмо в бутылке – фальсификация. Затрудняюсь сказать, чья фальсификация. Свидетельство лётчика… Либо он охотник и соответственно любитель прихвастнуть, мол, видел во какого ящера! И всем это так понравилось, что даже в газете напечатали. Что касается Виталькиного дедушки…

И вдруг они увидели озеро. Оно появилось внезапно и ослепило их чистым стальным блеском.

– Мама! – тихо вскрикнула Эллочка.

– Вот это да! – прошептал Виталька.

– Да, аллегория в чистом виде, – потрясённо промямлил Леня.

– Вот это и есть, выражаясь языком протокола, объект исследования, – с улыбкой посмотрел на профессора Николай.

Профессор, похоже, даже не услышал. Он смотрел и смотрел на озеро.

– Я ещё никогда не видел такой дикой красоты, – заговорил он наконец, – такой первозданной природы, такой невыносимо таинственной воды. В академии меня назвали чудаком и фантазёром, когда я стал настаивать на экспедиции к этому озеру. Не хотели тратить денег даже на столь малочисленную и неприхотливую экспедицию. Мне не удалось заполучить ни одного геолога. А здесь он просто необходим. Тектонические движения земной коры тут отличались большой интенсивностью. Придётся захватить с собой побольше образцов.

Озеро раскинулось в глубокой горной впадине в стороне от ущелья. С севера в воду уходили лесистые склоны. Тянь-шаньские ели стояли там сплошным плотным массивом, и от этого вода на северной стороне озера сверкала мягким изумрудным блеском. А с южной стороны под скальными образованиями была длинная песчаная отмель.

Отсюда, с высоты гребня, до озера было километра три. Оно располагалось гораздо ниже снеговой полосы, и Виталька не мог понять, чем оно так сильно отличалось от других горных озёр.

– Мне кажется, на карте неправильно указана высота озера над уровнем моря, – сказал профессор. – Надо будет уточнить. Здесь многое придётся уточнять…

– Что уточнять? – посмотрел на него Виталька.

– Видишь ли, палеографические карты дают весьма расплывчатое представление о тектонических движениях земной коры. Дно океана – в прошлом суша, а горы в своё время поднялись со дна древнего океана. Откуда взялось это озеро в глубине гор в стороне от ущелья? Явление очень не характерное, очень загадочное. Не исключено, что там обитают живые ископаемые… Ну что ты на меня так смотришь? Озеро, в котором обитают живые ископаемые, – извечная мечта палеонтологов.

• Предыдущая
• 25/35
• Следующая