Губы Мика Джаггера - Новаковский Доман - Страница 3
- Предыдущая
- 3/11
- Следующая
ЯН. Я же говорил, что с сюрпризом!
АННА (к МАРЕКУ). Ты не хочешь лечь?
МАРЕК (с безумным видом). Не разговаривай со мной! (Пауза.) Извини, но у тебя в волосах змеи… (Хихикает …) Нет, нет, все в порядке. О кей… Пусть будут… О, Господи!
АННА Да сделайте же что-нибудь!
МАРЕК. Наступает день гибели, зверь выйдет из моря, близок Армагеддон… Может, так и лучше… К чему нам дети…
ЯН (с удивлением разглядывает марихуану). Какое хорошее изобретение…
МАРЕК (взволнованно). Нельзя отрывать головки младенцам. Это узурпация! Нет, неподходящее слово… Тогда как? Ну как?
ЯН. Ладно. Хватит! В ванную!
АННА и ЯН берут МАРЕКА под руки и выходят. Центральная часть сцены затемняется. На лестнице БАРТЕК наливает в стакан водку, хочет долить кока-колы, КАСЯ вырывает стакан, пьет, у нее глаза выходят из орбит.
КАСЯ. Что ты мне даешь?!
БАРТЕК. Я хотел долить…
КАСЯ. Все равно тебе меня не напоить… (Допивает.) До чего же безнадежный тип… Этот твой дед… (Нервно смеется.) Как так можно!
БАРТЕК (садится рядом). Не усугубляй… Ты его не знаешь, не понимаешь…
КАСЯ. И ты такой же, все вы одинаковые! (Начинает плакать.)
БАРТЕК (нерешительно берет ее за руку).Ну что ты? Не принимай так близко к сердцу! Эй! Ну же, перестань! Успокойся! Ты такая умная, такая красивая, ну не надо…
КАСЯ (отскакивает). Тебе никогда это не удастся, о кей? Никогда!
БАРТЕК. Что, что?
КАСЯ. Я же знаю, о чем ты думаешь, знаю!
БАРТЕК. Интересно, как ты можешь знать, о чем я думаю? (Смотрит на бюст КАСИ.)
КАСЯ. Уверена, что о сексе. Как любой парень. А зачем ты мне налил этой гадости? У всех здешних ребят только одно на уме. Чтобы потрогать мою грудь!
БАРТЕК. Ну, знаешь! Примитивная публика! (Смотрит на бюст.) Я даже дотрагиваться до тебя не хочу! (Смешивает для нее водку с кока-колой.)
КАСЯ. Честно, не хочешь…
БАРТЕК (садится рядом). Не-а! А теперь оранжаду, ладно? Почти без алкоголя…
КАСЯ. Ну… (Она, похоже, начинает пьянеть.)
Лестница затемняется, освещается центральная часть сцены. АННА, ЯН и МАРЕК идут в сторону гаража. МАРЕК фыркает, у него мокрые волосы.
ЯН. Ну как? Полегче?
МАРЕК. Да. Вы у меня слегка трансформировались…
АННА. Что, что?
МАРЕК. Будто покрыты квадратами и ромбами… Нет, нет, все нормально…
ЯН. Вот и порядок. О кей.
АННА открывает ворота гаража. Видны банки, кладовая, проигрыватель «Бамбино», старый «Трабант» – еще шестидесятых годов.
АННА. Узнаешь?
ЯН. Mein Gott! Святой гедеэрник из Цвикау! Heil Hitler! Столько лет держится?
АННА. А что мне с ним делать? Никому не мешает, да и не ржавеет.
ЯН. Разумеется, ведь ГДР вечна, разве нет?
АННА. После смерти Здисека он тоже как мертвый. Никто на нем не ездит, стоит, бедняжка, и – ни с места.
ЯН. Бедный, пластиковый фашист… (Поглаживает автомобиль.) До чего же ты дошел! Ну, что? Садимся?
АННА закрывает гараж. Эта часть сцены затемняется, – освещается лестница, – на ней КАСЯ и БАРТЕК.
КАСЯ. Так ты вправду не думаешь только о сексе?
БАРТЕК. Да кончай ты! Я что, похож на такого, который только об этом думает? Ну, бери, не халтурь!
КАСЯ. Это хорошо (Внезапно прижимается к БАРТЕКУ.) Это очень хорошо. Это здорово… Я рада… что не думаешь…
БАРТЕК. Честно?
КАСЯ. Да!
БАРТЕК. Ты извини… Я сейчас… Сейчас вернусь! Подожди!
БАРТЕК сбегает по лестнице, лестница затемняется, освещается центральная часть сцены. БАРТЕК вбегает в гараж.
Дед! Выйди на минутку!
ЯН. Что случилось?
БАРТЕК. Да иди же! Дело есть!
Выходят и останавливаются перед гаражом.
Дед… У тебя есть резинки?
ЯН. У меня?! Да ты что? Я – и резинки?!
БАРТЕК. Ну, дай, а? Может, у меня что получится…
ЯН. Ой, Бартек! Не относись к ней слишком инструментально, хорошо? Сделай это ради меня!
БАРТЕК. Ого! Кто бы говорил!
ЯН. Ты не понял… Здесь все совершенно не…
БАРТЕК. Так как? Дашь?
ЯН. Парень, к тому же это аморально! Понял? Резинки аморальны! Не знал? А любовь должна быть свободной, непринужденной! А это… Я понимаю, Кася и вправду красива. Но… Любовь, – ты понимаешь? Любовь. Ты способен увидеть за сексом любовь? Понять, что ты ее часть? Частица огромной, космической гармонии? Музыки сфер?
БАРТЕК. Да, понял, – гармонии. Ну так как? (ЯН трясет головой.) Я же знаю, у тебя есть! Кончай темнить, дед, у тебя всегда были!
ЯН. О, сын моего сына! Это клевета.
БАРТЕК. Это правда. У тебя есть. Сам видел! (Лицо ЯНА приобретает туманное выражение.) А как же ВИЧ?!
ЯН. Ну, конечно, этот ваш ВИЧ… Ах, it's only rock'n'roll, беги!
Из гаража выходит МАРЕК.
МАРЕК. Бартек, только никуда не уходите. С этой малышкой, понятно…
ЯН. Не волнуйся за Бартека, он сам справится! (К БАРТЕКУ.) Ну, лети!
МАРЕК. Никуда ты не полетишь! Вернись! (БАРТЕК и ЯН удивлены.) Лучше уж пей водку! Ну, что? Думаете, я не знаю, что у вас на уме?!
БАРТЕК. Да ты что, папа?
ЯН. Оставь его!
МАРЕК. Папа, не вмешивайся, как-никак, это мой сын!
ЯН. Он взрослый мужик! Знает, что делает!
МАРЕК. Конечно, я знаю, что он знает! Не терпится стать прадедушкой? Пусть сперва школу закончит!
ЯН. Кто бы говорил! Ты был младше него, когда меня дедушкой сделал!
МАРЕК. Именно потому я и хочу, чтобы он остался здесь! И не подрывай мой авторитет!
ЯН. Бартек, плюй на авторитет, лети! (К МАРЕКУ.) А может, ты завидуешь? А?
МАРЕК. Полегче, папа, во мне та травка еще сидит…
ЯН. И что с того?
МАРЕК. И сейчас… поверь, сейчас я могу сказать тебе такое, о чем через минуту буду… ты будешь жалеть!
ЯН. Что ж! Прошу! Подумать только! Ну, валяй, интересно, что ты мне скажешь, ну? Ты – червь банковский! Позор моего рода! Ну, говори!
МАРЕК. Папа, не перегибай палку, очень тебя прошу…
ЯН. Да, знаю, – не то ты мне скажешь… Ну так говори наконец, говори!!!
МАРЕК. Черт побери, папа, прошу тебя, не заводи меня, не то я еще…
ЯН. Нет, нет, ничего он не скажет! Он никогда ничего не скажет, трус паршивый! Трус! Коммунист проклятый, буржуй, педик, чурбан, засранец!!!
АННА (голос). Янек, иди сюда! У меня тут есть кое-что для вас!
БАРТЕК. Тихо, мать вашу!!! (Пауза, ЯН и МАРЕК удивлены.) Вы когда-нибудь перестанете?! Ведь с самого утра… Что с вами?! Я уже сыт по горло! Вот выйду отсюда, прямо сейчас, и уйду к чертовой матери, просто так… Ну, не могу я! Вы, что – разве чужие друг другу, или как? Не понимаю! А вы понимаете?!
ЯН (после паузы). Что ж. Ты прав. Это грустная правда, мальчики! Мы чужие друг другу. Я – наивный осел, сын – карьерист, продавшийся швабской маммоне, внук – из другого тысячелетия. Ничего не поделаешь. Вроде бы три Новака, кровь от крови, плоть от плоти, а ничто нас не связывает, ведь так? Ничто. И как это случилось? И когда? И чья тут вина? Ничто!
Внезапно за воротами гаража раздаются первые такты «Paint it Black». ЯН сразу оживляется, БАРТЕК слегка улыбается, МАРЕК – пока не реагирует.
Гитара! Гитара Брайана… Слышите? Та – да – дам…
БАРТЕК. А по мне лучше «Ruby Tuesday»! Там Брайан дал шороху…
ЯН (прерывает). Нет, ведь там это похоже на флейту, а здесь… Какой ритм… «I see – та, ра, ра – and I want to paint it black…»
МАРЕК. Еще бы. Но в концертной записи лучше. Там уж они дали копоти…
БАРТЕК. Этот кусок вообще как для концерта… С яйцами. Такой крутой.
ЯН. «I see people turning, там что-то, and quickly look away, та, ра, ра, та, да, да, да, it happens every day!»
ЯН открывает ворота. Все трое, вдруг смягчившись, улыбаясь, подпевают негромко, входят в гараж, где улыбающаяся АННА стоит возле проигрывателя «Бамбино». На нем крутится звуковая открытка. Рядом видна целая кипа подобных открыток.
- Предыдущая
- 3/11
- Следующая
