Кровавый шабаш - Атеев Алексей Григорьевич Аркадий Бутырский - Страница 48

• Предыдущая
• 48/61
• Следующая

– Мой кабинет, – пояснил Пашкин дед, обводя комнату рукой, – днюю, а бывает, и ночую здесь, особенно в ненастье. Присаживайтесь, – кивнул он на диван. Раздался жалобный скрип пружин, и Женя провалилась в диванное нутро.

Старик пожевал губами, словно решая, начинать разговор или не стоит. Потом снова остро взглянул на Женю.

– Слышал, в последние дни вокруг вас происходят довольно странные события. Будто и нападение было?..

– Было, – подтвердила Женя.

– А как вы сами объясняете происходящее?

Женя пожала плечами.

– Я работаю в милиции… нахожусь на практике, – поправилась она, – а в нашем деле подобные вещи случаются довольно часто. Стечение обстоятельств плюс издержки службы.

– Вот как! – поморщился старик. – Издержки службы, значит… Невразумительно. А не допускаете, что происходящее целиком направлено на вас?

– На меня?! – удивилась Женя. – Вы хотите сказать, что маньяк охотился вовсе не за Кавалеровой? Хотя вы, наверное, не знаете, кто такая Кавалерова?

– Почему же? Знаю.

– Павел рассказывал?

– И он тоже. А потом вот вы сказали: маньяк. То есть человек с психическими отклонениями.

– Ну да.

– Откуда такая уверенность?

– Даже не знаю. Так говорят.

Старик зажмурился и оставался в таком положении. Жене начинало надоедать происходящее. Она попыталась подняться, но диван, казалось, сковал все ее движения. Старик услышал шум и открыл глаза, потом потер лицо ладонью.

– Я расскажу… – произнес он еле слышно.

– Так начинайте! – нетерпеливо сказала Женя.

– Предыдущие наши встречи и затронутые в беседах темы не давали мне покоя, – начал дед. – Я взялся за исследования, потолковал кое с кем. Люди многое помнят, надо только суметь правильно спросить… Еще с прошлой нашей встречи я понял: в центре всей этой истории семейство Фурнье. О первых своих находках я уже рассказывал. Стал копать дальше… – Пашкин дед вновь зажмурился. – Начал искать, – сказал старик после паузы, – и представьте, нашел!

Стало модно быть плохим, это пропагандируют средства массовой информации, – и, естественно, появляются приверженцы аморализма. Официальная идеология рухнула, да ничего другого и не могло произойти с такой химерой. Религия, которая тоже идеология, не могла возродиться за столь короткий срок. Зато как грибы после дождя плодятся и ширятся разного рода секты. В моду вошли оккультизм, различные тайные учения, которые выдаются за истинно правильные, а по сути являются сатанистскими культами. И люди охотно вступают в эти секты, становятся их адептами, вовлекая новых и новых членов.

– Но ведь большинство сект существовало и раньше? Тот же сатанизм, – возразила Женя.

– Правильно. Но раньше не имелось таких средств пропаганды, которые существуют сегодня. Стоит одному аферисту пару раз продемонстрировать по телевизору свои сомнительные трюки, и в него начинают верить миллионы. Там, где нет веры, появляется суеверие. Сосуд, под которым я подразумеваю, естественно, человека, не может быть пуст. Он обязательно наполняется. Вот только чем? Конечно, не все бросаются в объятия зла, многие понимают, что такое хорошо и что такое плохо. А некоторые отваживаются вступить со злом в борьбу. А потом начинают строить новый мир, который является точной копией старого, даже еще более худшей копией. Тут я хочу привести пример, который как нельзя лучше подходит к нашему случаю. И в общем-то объясняет все происходящее. Вы, наверное, слышали о средневековых процессах ведьм?

Женя кивнула.

– Несчастных женщин обвиняли в колдовстве, пытали, добивались признания, судили и чаще всего сжигали. В таких просвещенных странах, как Англия, суды над ведьмами практиковались до середины восемнадцатого века, а кое-где случались и в девятнадцатом. Но вот что удивительно: зачастую несчастные, которых отправляли на костер, являлись жертвами оговора.

– Естественно, – вставила Женя.

– Почему естественно?

– Но ведь не думаете же вы, что существуют настоящие колдуньи?

– Существуют или не существуют – это другой вопрос. Но те, кого тащили на костер, в большинстве своем были невиновны. Хотя многие из них верили, что действительно побывали на шабаше и сожительствовали с дьяволом.

– Они страдали психическими заболеваниями, имели неустойчивую психику, а в таком состоянии можно внушить все, что угодно.

– Именно внушить! Тут вы попали в точку. Одним внушили, будто они связаны с нечистой силой, другим – что они призваны бороться с ведьмами. И те, и другие искренне верили в свое предназначение.

– То есть вы хотите сказать, что происходящее было инсценировано? Но ведь даже инквизиторы нередко сомневались в подлинности обвинений.

– Сейчас мы разбираемся не в том, существовали или не существовали ведьмы на самом деле. Я пытаюсь втолковать вам: все фальсификации являлись делом одних и тех же рук.

– Но этого не может быть!

– Приведу пример. В конце семнадцатого века в Новой Англии в городке Салем началась охота на ведьм. Несколько несовершеннолетних девочек заявили, будто их околдовали. При этом они изображали корчи, дергались в конвульсиях, принимали неестественные позы, бормотали непонятные слова. Девочки утверждали, что им постоянно являются призраки умерших людей. Сначала к их выходкам отнеслись скептически, потом истерия начала охватывать и других, в основном женщин. Девочки прямо указывали на тех, кто их якобы околдовал. Несчастных схватили и подвергли пыткам. Эпидемия охоты на ведьм быстро охватила всю округу. У одержимых демонами девиц появились последовательницы. На суды тащили, не разбирая чинов, званий и заслуг. И самое интересное – казнили в основном тех, кто не признавался в колдовстве, а признавшихся зачастую освобождали или приговаривали к тюремному заключению. Охота на ведьм в Салеме продолжалась года два, погибло несколько десятков человек, а результат был и вовсе парадоксален. В конце концов все девицы, которые к тому времени подросли, были признаны аферистками и прислужницами сатаны. Было установлено, что они нарочно оговаривали своих знакомых. Девушки признались в оговоре, причем заявили: оговаривать подстрекал их дьявол. Таким образом, обвинительницы сами являлись орудием дьявола.

– Не очень понимаю ход ваших рассуждений.

– Да как же! По-моему, все предельно ясно. И обвиняемые, и обвинители – одного поля ягоды.

– Вы хотите сказать: и ведьмами, и теми, кто с ними боролся, управляла одна рука?

– Вот именно!

– И что из этого следует?

– А то, что и в вашем случае за всем стоят одни и те же силы.

– Дьявол, что ли?

Старик хмыкнул:

– Можно называть как угодно.

– Но кому это нужно?! Для чего?!

– Повременю пока с ответом. Вернемся к Фурнье. Зачем он явился в Тихореченск? Ответ довольно прост. Этот, с позволения сказать, кондитер на самом деле являлся поставщиком девиц для французских и не только французских борделей. Так сказать, торговцем живым товаром. Его агенты рыскали по деревням и городкам, выискивали красивых девушек, предлагали им хорошо оплачиваемую работу на кондитерской фабрике, а потом вывозили из страны. Но, чтобы девицы не сопротивлялись и не болтали лишнего, Фурнье придумал следующее: он устраивал тайные сборища, изображал из себя слугу сатаны и, используя непристойные и зловещие обряды, полностью подчинял девушек своей воле, после чего с ними можно было делать все, что угодно.

– Допустим, но какая здесь связь с нынешним днем?

– Прямая. Сегодняшние наследники Фурнье, используя проверенные методы, занимаются тем же.

Женя засмеялась:

– Притянуто за уши. Что же, по-вашему, нынешние сатанисты устраивают свои оргии для того, чтобы вербовать проституток?

– И для этого тоже, хотя, конечно, не только. Но вы не дослушали историю про француза. Трудно сказать, был ли он сатанистом с самого начала, но, во всяком случае, он им стал. Как это произошло, на каком этапе он уверовал в дьявола, не знаю. Но он действительно организовал в Тихореченске глубоко законспирированную секту, поклонявшуюся дьяволу. И одновременно он же создал и другую – борцов с дьяволопоклонниками.

• Предыдущая
• 48/61
• Следующая