Особо опасные преступники: Преступления, которые потрясли мир - Глобус Н. В. - Страница 26

Голос из автобуса: Да, я слышу.

— Кто вы такие, что хотите? Почему стреляли в человека?

— Моя фамилия Яшкиянц. Зовут Павлом. Три судимости. Последний раз за бандитизм. Десять лет. Устраивает, мент, моя биография? Теперь я буду спрашивать. Кто ты?

— Я — полковник, заместитель министра внутренних дел Северной Осетии Батагов. Устраивает?

— Вполне. Какими располагаешь полномочиями?

— В смысле?

— Так ты что, мент, еще ничего не понял? Тебе что, твои мусора не докладывали? У нас в автобусе заложники — тридцать детей, учительница и шофер. В обмен на них мы требуем...

Голос на несколько секунд смолк.

— ...Мы требуем самолет для вылета за границу, два миллиона денег в иностранной валюте и один миллион золотом. Это наш ультиматум. — Срок — сорок минут...

Как же дети оказались заложниками? После занятий четвертый «Г» вместе со своей учительницей Наталией Владимировной выехал общественным транспортом на экскурсию в республиканскую типографию: захотели посмотреть, как делаются книжки. Когда выходили из здания, к ним подошел мужчина и спросил: «Ребята, вы с Бама?» (Бамом жители Орджоникидзе называют отдаленный микрорайон города, где расположена сорок вторая средняя школа). «Да!» — хором ответили дети. «А мы ваши шефы. Вон наш автобус. Нам сказали, чтобы мы доставили вас в школу. Садитесь? Только тихо, не толкаться». «Ура-а-а!» — закричали дети и гурьбой ринулись в гостеприимно раскрытую дверь автобуса. С ними и учительница.

Дверь захлопнулась, и все они с этой минуты стали заложниками банды.

Какую сверхзадачу ставили перед собой в этом рейсе бандиты? Быть каждую минуту, каждое мгновение начеку; не дать возможности «мудрецам», «ментам», «кэгэбэшникам» осуществить свои планы — захватить автобус, перестрелять их «как куропаток». Что для этого нужно? Быть в форме, не расслабляться! Да это слово звучало чаще других: «Не расслабляйтесь, пацаны! Не расслабляйтесь!»

Форма поддерживалась не только усилием воли и внутренней «мобилизацией», но и с помощью наркотических средств. Яшкиянц заставлял учительницу делать уколы себе и другим членам банды. У бедной Наталии тряслись руки от страха. А Яшкиянц, получив «кайф» и, став вдруг необыкновенно добреньким, подтрунивал:

— А еще учительница. И чему вас только учат в ваших университетах? Не мандражь, Натаха, я тебя тоже научу ширяться. Не пробовала? Напра-а-сно, напра-а-сно... Ты знаешь, какой кайф? Раз попробуешь, за уши потом не оттащишь. Вот улетим с тобой в какую-нибудь восточную страну, там ты всему научишься. Там знают в этом толк! Или прямо сейчас начнем курс обучения? Добра этого хватит. Спасибо ментам — дали от пуза. Давай руку!

— Да вы что, Павел, ей-богу!

— Ха-ха-ха... Не бойся, дуреха, это сначала только страшно. А потом...

— Павел, да отстаньте вы от меня, ради бога, у меня же дети на руках... Вон девочка расплакалась.

— Иди утешь.

Но девочка не только не успокоилась, когда подошла к ней учительница и взяла ее на колени — ее начала бить дрожь.

— Эвелина! Эвелиночка! Ласточка моя, котеночек мой, что с тобой? Что с тобой? Ты испугалась чего-нибудь? Не пугайся. Ты видишь — все нормально. Еще немного, и нас отпустят домой.

— Я хочу к ма-а-а-ме.

— Потерпи немножко.

— Я бою-у-сь, я хочу к ма-а-ме.

— Павел, отпустите ребенка! Вы же видите, что с ней.

— Маленькая хитрунья!

— Какая хитрунья? Вы посмотрите, ее же всю колотит. Ну, успокойся, воробышек.

— Ладно. Я сейчас добрый. И я задолжал мусорам...

По условиям договора Яшкиянц обещал отдать за бывшего дружка Кривоносова десять заложников. После того, как Кривоносов отказался сесть в автобус, штаб, выполнивший ультиматум банды, требовал с Яшкиян-ца, чтобы он выполнил свое обещание, хотя бы частично. У «Коралла» он ответил категорическим отказом. Несговорчивость бывшего дружка пробудила в нем тогда агрессивность — состояние, в которое он впадает при всякой неудаче. Теперь, после приема наркотика, он «подобрел».

— Я задолжал мусорам, а Яшкиянц не фрайер, он привык отдавать долги... Вахтанг, тормозни-ка!

Шофер остановил автобус (это уже происходит по дороге в Минеральные Воды к аэропорту).

Яшкиянц посмотрел через ветровое стекло. Впереди идущая машина ГАИ выключила мигалку и фары. Он бросился через весь автобус к заднему стеклу. Приподнял одеяло.

Идущая следом машина ГАИ тоже остановилась, соблюдая дистанцию, указанную Яшкиянцем. Встала и кавалькада. У всех автомобилей был включен приглушенный ближний свет.

Это было впечатляющее зрелище. Светящаяся змейка уходила к самой линии горизонта. Яшкиянц усмехнулся со злорадством и гордостью: «Сто-сто пятьдесят машин. А то и больше! Вон какой эскорт провожает тебя, Паша! Как какого-нибудь главу государства! Кто же это? Неужели, все менты и кэгэбэшники? Наверное, и родители увязались. Да, конечно, и родители. Сотни людей, и у всех мысли обо мне. Бандит! Злодей! Куда везешь детей? Каждый готов разорвать меня на куски. А не сунется! Яшкиянц не дурак. Он все предусмотрел. Он диктует вам свою волю! Что хочу, то и делаю. Вот захочу сейчас — и отдам вам одного ребенка! Просто так! Берите, пока я добрый... Подброшу ментам пищу для размышления...»

Тем временем в машинах сопровождения, оборудованных радиопереговорными устройствами, раздалась команда:

— Внимание! Членам группы обеспечения сохранять спокойствие. Из машин не выходить! Вести наблюдение за автобусом. Сейчас мы выясним причину остановки.

Батагов:

— Павел, почему остановился автобус?

Яшкиянц:

— Шеф, хочу вернуть вам должок.

— Десять детей? Спасибо! Ты просто молодец?

— Десять... держи карман шире. Одну девочку.

— Но почему? Мы же договаривались о десяти.

— Десять в обмен на Кривоносова? За одного подонка десять детей? Берите одну, пока я добрый. А то и ее не получите.

— Хорошо, хорошо. Как это сделаем?

— Пусть ваш человек — один! — подойдет к автобусу с левой стороны. К окошку водителя. Только без глупостей! Без глупостей, говорю, полковник! И вы ее получите с рук на руки...

Шофер бережно передал девочку в руки Хуадонова. Нежно прижимая к груди трепещущее, словно у пойманного воробушка, тельце, Хуадонов бегом направился к штабной машине. Первой спасенной заложницей была Эвелина Чебакоури.

Двадцать три часа тридцать минут. Москва, Министерство иностранных дел СССР.

В одиннадцать часов ночи на квартире заместителя министра иностранных дел СССР Б. Н. Чаплина раздался телефонный звонок.

— Чаплин у телефона.

— Борис Николаевич, добрый вечер! Извините за поздний звонок. Дежурный. Эдуард Амвросиевич срочно приглашает вас в министерство.

— Выезжаю.

В приемной Чаплина встретил помощник министра Михаил Иванович Сорокин — как всегда собранный, аккуратный, немногословный. Причина, по которой вызвали заместителя, оказалась в самом деле экстраординарной!

— Борис Николаевич, — обратился к нему министр. — Надо сделать все возможное и невозможное, чтобы удовлетворить требование террористов и тем савдым спасти детей. О беде, в которую попали маленькие заложники и их учительница, знает Михаил Сергеевич Горбачев. Политбюро, правительство дают нам все необходимые полномочия для выполнения этой очень трудной задачи.

Автобус с детьми приближается сейчас к Минеральным Водам... Оттуда террористы предполагают вылететь в одну из стран Ближнега Востока... Впрочем, это пока предположительно. Обеспечением их вылета в указанные страны и займется группа под вашим руководством. Вся необходимая оперативная информация по делу — в Комитете госбезопасности у товарища Крючкова.

(ОР — оперативный работник, П — Павел)

ОР. Павел, я вас понял. Я хотел бы задать вам такой вопрос. Мы готовы удовлетворить все ваши требования. Но поверьте, нами руководит чувство беспокойства за детей. Могли бы вы тоже ответить гуманностью на наш акт и освободить детей?