По морде? 50 дзенских принципов настоящей драки - Гриффин Форрест - Страница 8

Когда я вошел туда, Адам и Рори Сингеры сидели на матах. Они мне сразу же понравились. Вместо модных топов, как у большинства находившихся в зале педиков, на них были старые тренировочные майки, вывернутые наизнанку, чтобы не рекламировать всякую дизайнерскую хренотень, которую пишут спереди. У них не было геля в волосах, и от них не пахло так, словно бы они только что вылезли из ароматизированной ванны. Они выглядели, как грязные барбосы, потому что, находясь в зале, они ни хрена не пытались произвести впечатление на противоположный пол. Все, к чему они стремились, это качать железо и драться.

Чтобы проникнуть в клуб, мне пришлось придумать кучу баек по поводу имевшегося у меня опыта тренировок. Вся эта ложь, конечно же, вскрылась, когда они раскатали меня по полу в первый же день занятий джиу-джитсу. Но к тому моменту мы уже стали друзьями. Итак, я начал заниматься джиу-джитсу по вторникам и четвергам. Поначалу все занятие сводилось к тренировке в ги (Прим. – кимоно). Не то чтобы каждый из нас верил, что нужно обязательно тренироваться в ги, чтобы быть хорошим борцом в смешанных боевых искусствах.

Просто если мы боролись в пижамах, маты быстро намокали, становясь скользкими, и тогда провести сабмишн было невозможно. Тренировки в ги помогали добавить дополнительного трения. Единственным минусом было то, что эта униформа оставляла царапины на всем теле. Теперь, когда смешанные виды единоборств стали необычайно популярны, объяснить происхождение красных полос на теле так же легко, как сказать, что ты занимаешься грэпплингом. Но в те времена люди понятия не имели, что это такое. По утрам я приходил в полицейскую академию с черным глазом и красными полосками на шее и лице, и мои начальники смотрели на меня как на безумца. Все они думали, что я связался с каким-то бойцовским клубом, где единственным правилом было не говорить никому об этом клубе. Помню, как однажды мой лейтенант отвел меня в сторонку.

«Что за фигня у тебя выступила по всей шее?» – спросил он. «О, это из-за моего ги, – ответил я. – Меня чуть было не задушили во время драки».

На его лице отразилось недоумение. «Подожди, подожди, – сказал он. – Вы, парни, пытаетесь задушить друг друга веревками? Не понимаю – вяжете для этого какие-то узлы? Во что ты ввязался, сынок? Это какая-то разновидность автоэротической асфиксии?»

Я попытался объяснить ему все, но он не хотел слушать. Я чувствовал себя каким-то изгоем, но это не остановило меня, и я продолжал заниматься джиу-джитсу каждый вторник и четверг. Поначалу я еще посещал занятия по пятницам, но они мне показались немного странными. Там одевались в хоккейную форму и дрались клюшками. А еще немного практиковали бой на ножах. Мне не было интересно ни то, ни другое. Когда меня спросили, почему я не хожу на эти занятия, я ответил просто: «Я ношу с собой оружие, так что мне не нужно учиться тому, как драться с палкой или ножом. Я просто хотел вам дать понять, что имитировать драку на ножах это не для меня». По иронии судьбы десять лет спустя я действительно увлекся боем на ножах и метанием ножей. Тем не менее я до сих пор предпочитаю повсюду носить с собой пистолет.

Для проведения тренировок по боксу каждый понедельник и среду мы ходили в зал, который принадлежал Дональду Кемпнеру. Мы звали его Док, и хотя он был одним из ведущих в мире врачей, специализировавшихся в лечении расстройства питания, и к тому же мультимиллионером, это был еще тот сукин сын. Этот парень мог рассказывать бесконечное количество историй. Я помню, как однажды он пришел в зал поздно вечером и сказал нам: «Эй, если копы спросят, я был здесь весь день». И, естественно, чуть позже к нам завалились копы и начали задавать вопросы.

«Да, он был здесь», – соврал я, что было серьезным проступком, ведь я еще учился в академии. «Был в задней комнате, копошился тут. А что происходит?»

Копы не стали мне ничего рассказывать, но позднее я узнал всю историю от Дока. По-видимому, велосипедист подрезал его, когда он ехал на машине. Вместо того чтобы ехать дальше, Док притормозил у тротуара. На пассажирском сиденье он всегда возил два предмета – внушительных размеров кассетный магнитофон и брошюру с правилами дорожного движения. Брошюра была для того, чтобы позлить копов, когда они прижимали его к обочине, а магнитофон – чтобы записать что-нибудь скандальное в их речи, чтобы это можно было потом им инкриминировать. Взбешенный действиями велосипедиста, он схватил магнитофон, вылез из машины и стукнул парня прибором по голове. Не удовлетворившись этим, он выкинул велосипед на дорогу и проехал по нему несколько раз. Не знаю, как этот мордобой повлиял на него в конечном итоге, но думаю, что он потерял все, отмолотив одного из своих клиентов. Вскоре после этого он поделился своей историей на шоу Опры Уинфри, переехал в Мексику, и больше о нем никто не слышал.

Спустя шесть месяцев тренировок в этой разношерстной компании я подал заявку на участие в турнире по боям без правил. И здесь ситуация повторилась: мне, как и в случае с участием в шоу «Toughman», было совершенно наплевать, выиграю я или проиграю. Я просто хотел драться. Примерно за пятнадцать минут, до того как меня вызвали, я начал разогреваться со своим приятелем, Джоном Грэнтемом. Мы начали с клинча, обмениваясь легкими ударами рук и колен, но через несколько минут увлеклись процессом и стали действовать жестче. Я все больше и больше психовал из-за предстоящего боя, и вскоре мы уже дрались на всю катушку. Следующее, что я помню, – Джон со всего маху опускает мне на грудь свое колено.

«Какого черта?» – захрипел я. Серьезно, было такое ощущение, словно он сломал мне грудную клетку. Я взбесился и попытался скинуть его, но он был слишком здоровый. И это еще больше разозлило меня. Пока я все еще отходил от этого убийственного удара, на ринге уже объявили мое имя. Не желая отказываться от боя из-за какой-то мелочи вроде смятой грудины, я направился в клетку.

Бой был не из тех, которыми можно хвастаться. Через несколько секунд после начала раунда я попытался ударить своего соперника коленом по голове, он упал, а я на него сверху. Рука парня была отведена в сторону, так что я провел подрыв и одолел его. Мой второй бой в тот день прошел примерно так же. Я быстро приближался к своему противнику, стараясь ударить его ногой по голове, что было странно для меня, так как я никогда не практиковал ударов по голове. В тот период мы только отрабатывали технику уличного боя, и все пришли к выводу, что удар ногой по голове не самая лучшая идея во время уличной драки. Можно было потерять равновесие и упасть, или твой противник мог схватить тебя за ногу.

Не знаю, почему я сделал это, но все сработало отлично. Мой соперник упал, я упал на него сверху, а потом сделал еще один подрыв, заставив его постучать.

Многому ли я научился во время потасовок на турнире «Toughman» или во время моих первых боев в клетке? Я только понял, что все делал абсолютно неправильно. Я неправильно двигался, а во время турнира по боям без правил получил травму за несколько минут до того, как меня вызвали на ринг (Кен Шемрок гордился бы мной). Но ты и не должен все делать правильно поначалу. Иначе все было бы не так весело. Самое классное в этом виде спорта то, что он многогранен, и тебе всегда есть куда стремиться. Из своего опыта я понял, что мне следует лучше двигаться. Еще я понял, что не нужно устраивать жаркий спарринг за несколько минут до выхода в клетку. Ты должен наносить легкие удары, надев перчатки, избегать опасных позиций и проработать все движения в связке. Если парень, помогающий тебе разогреться, становится слишком буйным, оставь его и найди себе кого-то другого, кто поможет тебе в этом деле. Все это приходит с опытом. Тем не менее мне повезло, что я выиграл свои первые пару боев, так как это лишь усиливает желание заниматься спортом дальше. По этой причине я советую вам не торопить события и не пытаться прыгнуть выше своей головы. Если организатор соревнования собирается поставить вам в пару человека, на счету которого уже двадцать боев (если только он не проиграл девятнадцать из них), вам лучше все же найти кого-то, кто будет примерно вашего уровня.