Хроники Эмбера I-II - Желязны Роджер Джозеф - Страница 33
- Предыдущая
- 33/82
- Следующая
Она выдавила из себя слабое подобие улыбки.
— Меня зовут Кармель. Здравствуйте, принц Корвин.
— Какое приятное у вас имя, — заметил я. — Скажите, почему такая приличная девушка, как вы, оказалась в этом зале?
Она быстро взяла в руки бокал и сделала глоток воды.
— Корвин, — нарочито громко произнес Джулиан, — мне кажется, леди возмущена твоими наглыми к ней приставаниями.
— Правда? Откуда тебе знать? По-моему, с тобой она за весь вечер и словом не обмолвилась.
Джулиан не покраснел. Он стал белым как мел.
— Достаточно. Немедленно замолчи.
И тогда я потянулся и намеренно громко забренчал цепями. Во-первых, это произвело желаемый эффект, а во-вторых, я узнал, сколько свободного пространства находится в моем распоряжении. Недостаточно, конечно. Эрик, как всегда был бдителен.
— Подсядь поближе, братец, и прошепчи мне свои возражения на ушко, — сказал я.
Но он почему-то остался на месте.
Так как меня усадили за стол последним, я не сомневался, что главные события должны были произойти с минуты на минуту. Я не ошибся.
Зазвучали фанфары, и в зале появился Эрик.
Все встали.
Кроме меня.
Стражникам пришлось изо всех сил натянуть цепи, и я поневоле принял вертикальное положение.
Эрик улыбнулся и спустился с небольшой лесенки. На нем была тяжелая горностаевая мантия, почти полностью скрывавшая его традиционный костюм. Он встал во главе стола рядом с креслом, слуга остановился сзади, и виночерпии тут же принялись разливать вино.
Когда бокалы были наполнены, Эрик громко воскликнул:
— Выпьем за здравие тех, кто всегда будет жить в Эмбере, вечном городе!
И все подняли бокалы.
Кроме меня.
— Возьми бокал, — сказал Джулиан.
— Подай его мне.
Он не шелохнулся, лишь сверкнул глазами. Тогда я быстро взял бокал в руки. Между мной и Эриком сидели человек двести гостей, но мой голос разнесся по всей зале. И Эрик не отрывал от меня взгляда, пока я произносил свой тост:
— За Эрика, который сидит в самом конце стола!
Никто со мной не чокнулся, и Джулиан первым выплеснул вино на пол. Остальные последовали его примеру, но я успел выпить почти до дна, прежде чем бокал выбили из моих рук.
Эрик уселся в кресло, придворные заняли свои места, а стражники отпустили державшие меня цепи, и я упал на стул. Лакеи принялись разносить всевозможные блюда, а так как я был голоден, то ел больше других и с огромным удовольствием. Музыка не умолкала ни на секунду, и трапеза продолжалась по меньшей мере два часа. За все это время никто не сказал мне ни единого слова, и сам я тоже ни с кем не разговаривал. Но мое присутствие ощущалось всеми, и поэтому за нашим столом было куда менее оживленно, чем за остальными.
Каин сидел по правую руку Эрика. Джулиан явно был не в фаворе. Рэндом и Дейдра отсутствовали. В зале находилось много дворян, которых я знал и даже считал своими друзьями, но ни один из них не кивнул в ответ, случайно встретившись со мной взглядом.
Я понял, что осталось выполнить небольшую формальность, и Эрик станет королем Эмбера.
Так оно и произошло.
Когда обед закончился, никто не стал произносить длинных речей. Эрик поднялся с кресла, музыка стихла, прозвучали фанфары, и процессия дворян прошествовала в тронный зал дворца.
Я знал зачем.
Эрик остановился рядом с троном, и все склонили перед ним головы.
Кроме меня, естественно, но стражники вновь натянули цепи, и на этот раз я был поставлен на колени.
Сегодняшний день был днем его коронации.
В тронном зале стояла мертвая тишина. Затем Каин внес подушку, на которой лежала корона. Корона Эмбера. Он преклонил колени, вытянул руки и застыл в этом положении.
Рывком цепей меня подняли на ноги и потащили вперед. Мгновенно поняв, чего добивается Эрик, я начал бешено сопротивляться, но пинками и ударами меня вновь поставили на колени у самых ступенек трона.
Зазвучала нежная музыка — это были «Зеленые Рукава» — и голос Джулиана за моей спиной громко произнес:
— Состоится коронация принца Эмбера! — Затем он прошептал мне на ухо: — Возьми корону и протяни ее Эрику. Он коронует сам себя.
Я посмотрел на серебряную корону Эмбера, лежавшую на алой подушке, которую держал Каин. На конце каждого из семи ее пиков сверкал драгоценный камень. Обруч был усыпан изумрудами, а по его бокам горели два рубина. Я не шевельнулся, думая о тех временах, когда корона эта украшала голову нашего отца.
— Нет, — сказал я, и меня ударили по лицу.
— Возьми ее и протяни Эрику, — повторил Джулиан.
Я попытался кинуться на него, но цепи были надежно натянуты. Мне снова дали пощечину.
Я уставился на острые высокие пики и согласно кивнул.
— Хорошо. — Потянувшись к короне, я взял ее в руки, быстро одел себе на голову и воскликнул: — Короную принца Корвина, который отныне становится королем Эмбера!
Корону немедленно сняли и положили на подушку. Меня несколько раз сильно ударили по спине. По всему залу прокатился шепоток.
— Еще раз, — сказал Джулиан. — Протяни ее Эрику.
— Хорошо, — ответил я, чувствуя, как по моей спине течет что-то мокрое и липкое.
И я швырнул корону изо всех сил, надеясь выбить Эрику глаз.
Он поймал ее правой рукой и улыбнулся, словно добился того, чего хотел.
— Спасибо, — произнес он. — А сейчас я обращаюсь ко всем присутствующим и тем, кто слышит меня на отражениях. В этот день я принимаю корону и трон. В моей руке — скипетр королевства Эмбер. Я завоевал трон в честной борьбе и занимаю его по праву!
— Лжец! — крикнул я, но мне тут же зажали рот.
— Я короную себя и отныне буду называться Эриком Первым, королем Эмбера!
— Да здравствует король! — три раза прокричали придворные.
Эрик наклонился и прошептал мне на ухо:
— Никогда в жизни не видел ты зрелища более прекрасного, чем сегодня… Эй, стража! Я повелеваю выжечь Корвину глаза! Пусть последним его воспоминанием будет праздничное великолепие этого дня! А затем бросьте его в самую далекую темницу, самое глубокое подземелье Эмбера, чтобы память о нем стерлась и имя его было забыто!
Я плюнул Эрику в лицо, и меня опять избили.
Я сопротивлялся изо всех сил, но меня выволокли из тронного зала. Никто не смотрел в мою сторону, и последнее, что я помню, это фигура Эрика, который восседал на троне и милостиво улыбался столпившимся вокруг придворным.
Его приказание было исполнено, и, благодаря богу, я потерял сознание, прежде чем они успели закончить.
Я не имею ни малейшего представления, сколько времени прошло с тех пор, как я очнулся в абсолютной тьме от ужасающих, ни с чем не сравнимых головных болей. Возможно, именно тогда я изрек свое проклятье, а может, несколько раньше, когда глаз моих коснулось раскаленное железо. Не помню. Но я знал, что никогда Эрик не будет спокойно восседать на троне, потому что проклятье принца Эмбера, произнесенное в отчаянии и ярости, всегда сбывается.
Во тьме подземелья я царапал ногтями соломенную подстилку, но слезы отказывались течь, и это было самое страшное. Спустя много-много часов (только ты и я, боже, знаем, как долго я мучился) ко мне вновь пришел сон.
Я пробудился, но боль меня не оставила. Я встал. Измерил шагами камеру. Четыре шага в ширину, пять в длину. Дыра в полу вместо уборной, соломенный тюфяк в углу. Щель под дверью, за которой стоял поднос с затхлым куском хлеба и бутылкой воды. Я поел и попил, но сил у меня не прибавилось.
Голова моя болела так сильно, а в душе моей не было покоя.
Я старался спать как можно больше, и никто не приходил меня навестить. Я просыпался, шел в противоположный конец камеры, на ощупь находил поднос с едой, если его оставляли, и съедал все без остатка. Я старался спать как можно больше.
Когда я проснулся на восьмой раз, боль из моих глазниц ушла, Я ненавидел своего брата, который стал королем Эмбера. Лучше бы он убил меня.
- Предыдущая
- 33/82
- Следующая
