Лик смерча. Сага выжженных прерий - Говард Роберт Ирвин - Страница 74

Члены «Хунты» пришли в ужас. Они считали себя просвещенными людьми, которые, несмотря на то что не поддерживали атеистических взглядов, не слишком серьезно относились к религиозности своих родителей. И вдруг Боб, которого они почитали звездой на литературном небосклоне, склонный к вольномыслию бунтарь, сделался ярым приверженцем протестантского вероисповедания! Однако его друзьям не стоило особенно беспокоиться. Общение Роберта с Рут Баум было ограничено порогом классной комнаты. Он никогда не разговаривал с ней о чем-то личном и так ни разу и не осмелился пригласить девушку на свидание. Судя по воспоминаниям Рут, «он был очень застенчив; правда, я в то время была такой же».

Более того, обсуждение религиозных проблем б Эпвортской лиге и занятия в воскресной школе постепенно перестали интересовать Роберта. Он говорил Прису: «Это все невероятная чушь, самая настоящая дрянь…» Говард Начал пропускать собрания и вскоре совсем их забросил. Рут Баум так никогда и не узнала, что Роберт Говард испытывал к ней какое-то чувство.

Несмотря на попытки Говарда установить самые обычные отношения с девушками, писал он о стройных, страстных женщинах, чьи «белые руки ловили огонь его страсти…». Роберт часто предавался невеселым размышлениям о том, что ему не удается познакомиться поближе ни с одной девушкой, и спрашивал себя, нормально ли это. Страх, что нормальным это не является, стал таким сильным, что в 1930 году д-р Говард послал своего сына в клинику Скотта и Уайта в Темготе, к югу от Вако, чтобы тот прошел там обследование. Между прочим, при заполнении «личных данных», составляющих часть медицинского заключения, особое внимание было обращено на то, чтобы Роберт ничего не заподозрил о двух «страшных» секретах семьи Говардов и продолжал считать, что Эстер Говард на пять лет младше своего мужа и не больна туберкулезом.

Роберт сказал врачу, который осматривал его, что он жалуется не только на боли в животе, но и на замедленное развитие и отсутствие сильных сексуальных желаний до девятнадцатилетнего возраста. Он также думал, что страдает варикозным расширением вен в мошонке и — распространенное у подростков опасение — что его пенис слишком мал.

Доктор тщательно прослушивал и выстукивал пациента, брал анализы и производил различные измерения. Судя по медицинскому отчету, рост Роберта составлял пять футов одиннадцать дюймов, а весил он 191 фунт. Сердце работало нормально, хотя имело склонность к тахикардии — слишком сильному биению во время стрессов. Отправив Роберта домой, врач написал д-ру Говарду:

«Мы считаем, что у него нет ничего серьезного. Мы не нашли никакого варикозного расширения вен, его органы нормально развиты, и по результатам всех анализов он совершенно здоров.

Проблема Роберта, по нашему мнению, заключается в том, что он убеждает себя, будто действительно чем-то болен. Как горько он избавится от этих мыслей, его состояние, вновь придет в норму».

Боли в желудке он испытывал, вероятно, из-за того, что поглощал огромное количество блинчиков; что же касается остального, единственное, чего Роберт мог бояться,—это самого себя. Таким образом, Говард должен был уяснить себе тот факт, что причина его неудачных попыток познакомиться с девушкой — не какие-то физические отклонения, а сильнейшая,эмоциональная зависимость от семьи, отсутствие интереса к простым девушкам из маленького городка и слишком серьезное увлечение литературным трудом.

Девушки, надо сказать, также не трепетали при мысли о Говарде. Его репутация чудака, нетрадиционные взгляды, неприязнь к людям и замкнутость совершенно не привлекали местных девиц. Может быть, кое-какие особенности поведения Роберта не выглядели бы такими уж странными в городской или университетской обстановке, но некоторые — например, его одержимость ненавистью и –врагами» — показались бы ненормальными где угодно.

Боб оставался загадкой даже для своих друзей. Один из них говорил: – Ему было глубоко наплевать на многие вещи, которые казались важными для других… У Боба была странная привычка; он шел по улице И вдруг начинал боксировать с собственной тенью — а затем как ни в чем не бывало продолжал идти дальше». Когда в дом, что находился на противоположной стороне улицы, приехала погостить молодая женщина, ее страшно напугал Роберт, который шел в лунном свете посреди дороги, боксировал на ходу с тенью и при этом еще распевал во все горло.

Другой человек вспоминает, что Роберт иногда останавливался и возвращался назад, чтобы поднять какую-нибудь палку или камень и заглянуть под них. Временами на улице он проходил мимо знакомых, не узнавая их, поскольку пребывал в собственном воображаемом мире. Эта рассеянность по отношению к окружающим или, например, боксирование с тенью, возможно, означали, что он размышлял над сюжетом очередного рассказа. По словам Дерлета, «он жил в мире, который сам выдумал».

Роберт совершенно неожиданно мог взорваться из-за каких-то пустяков, но оставался внешне спокойным, когда случалась действительно серьезная беда. Характер у него был резкий и вспыльчивый. Однажды в газете «Кросс Плэйнс Ревью» напечатали статью, в которой, по мнению Говарда, не было выказано должного почтения его матери. Роберт как ураган ворвался в редакцию, швырнул экземпляр на стол Джеку Скотту и заявил, чтобы в его дом больше никогда не присылали эту паршивую газетенку. На следующий день д-ру Говарду пришлось зайти в редакцию, чтобы подтвердить подписку.

Говард по-прежнему был умерен, что враги подстерегают его на каждом шагу и ждут момента, чтобы расправиться с ним. Он продолжал заниматься боксом и фехтованием на тот случай, если бы ему вдруг пришлось защищаться. Тем не менее он сам никогда не ввязывался в драку. Вполне возможно, что большинство людей просто обходили стороной человека с таким телосложением и характером.

И все-таки достоинства Роберта не оставались незамеченными. Друзья говорят о его доброте и сочувствии, его справедливости и, когда он был в хорошем настроении, великолепном чувстве юмора. Он был звездой в «Хунте», и восхищение членов кружка его эрудицией и необыкновенным воображением как раз и сплачивало их союз. Единственная девушка, с которой он встречался, говорила, что когда она узнала Роберта лучше, то искренне удивилась тому, каким обаятельным он может быть.

Прошло больше сорока лет, но друзья по-прежнему отзываются о Бобе с любовью и уважением. Когда им напоминают о его необычных манерах, они горячо защищают своего друга, отметая любые заявления об его эксцентричности фразой: «О, в чем-то Боб навсегда остался ребенком». Они приходили в ярость, если его называли «сумасшедшим» — словом, которым жители его родного городка честили Роберта всю жизнь.

Тем не менее его друг Прайс писал: «У Роберта Говарда был необычный характер: он был добр, умел расположить к себе, был приятным в общении — но, как шоколадная плитка орехами, начинен неожиданностями. Так как мы знали, что он совершенно безобиден, его легко было любить, восхищаться его замечательными качествами и не обращать внимания на некоторые странности». Другой его близкий друг отмечал: «Он был очень странным человеком, настоящей загадкой».

Несмотря на это, друзья Боба Говарда оставались преданными ему. Он поддерживал отношения с Линдсеем Тайсоном и еще одним юношей из Кросс Плэйнс, Дзвидом Ли; с Клайдом Смитом и Труэттом Винсоном из Браунвуда; с Эрлом Бэйкером, которого он обучал верховой езде в Кросс Кат; с Ф. Терстоном Торбеттом из Марлина, штат Техас. Торбетт, сын и племянник двух врачей, был на несколько лет старше Боба. Его дядя, Дж. У. Торбетт, был владельцем санатория, где лечили от ревматизма, а его отец, Фрэнк Торбетт, работал в этом учреждении.

Родители Говарда часто проводили время в этом санатории, принимая рекомендованные им ванны в горячих источниках. Роберт совершал долгие прогулки вместе с Терстоном, который, как и он, интересовался оккультизмом. Они рассказывали друг другу о своих взглядах на жизнь и обсуждали писательские проблемы. Иногда Роберт был энергичным и жизнерадостным, но иногда — печальным и подавленным– и заговаривал о самоубийстве.