Золотой Триллиум - Нортон Андрэ - Страница 17
- Предыдущая
- 17/52
- Следующая
Он встал и наклонил голову в сторону Кадии. Ощущая мощную волю сновидца, девушка тоже наклонила голову.
Теперь хасситти готовы были помочь им. Джегана это обрадовало. Вновь им придется испытать ярость бурь, спускаясь по течению Верхнего Мутара через Тернистый Ад. И все-таки лучше отправиться в путь сейчас, чем дожидаться хорошей погоды: силы ветра и воды принуждают многих враждебных обитателей болот прятаться в логовах.
Им были нужны припасы на дорогу и лодка, обзавестись которой будет куда труднее, чем провизией. Однако едва Кадия заговорила об этом, как Госел показал им ялик странной формы, который мог плыть по реке и скользить по жидкому илу — во всяком случае, так решил Джеган, тщательно его осмотрев.
В прошлом хасситти принимали и других гостей, точнее, злополучные путешественники попадали в ловушки города. Хасситти забирали снаряжение таких жертв, старались разобраться в назначении разных вещей, а потом, по своему обычаю, убирали в какое-нибудь хранилище.
Джеган заявил, что ничего подобного этой лодке он не видел, но она ему понравилась, и он хотел незамедлительно испробовать странный ялик. А может быть, ему не терпелось убраться из города.
Провиантом они запаслись без труда, любимую густую похлебку хасситти можно было легко высушить в твердые кусочки на огне. Плоды были размяты и запечатаны в кувшинах. А Тостлет снабдила их грудой свертков с пластырями, мазями и напитками, постаравшись растолковать Кадии, как надо пользоваться их содержимым и для поддержания здоровья, и для лечения.
Утром, когда они отправились в путь, небо за воротами встретило их низко висящими черными тучами. Ялик был снабжен лямками, в которые Кадия с Джеганом дружно впряглись, чтобы доволочь до реки. Хасситти столпились под аркой, провожая их, но густая пелена дождевых струи вскоре скрыла из виду все, кроме общего очертания развалин.
Как все охотники, Джеган обладал природным и хорошо развитым чувством направления. Он уверенно шел вперед, правда, очень медленно из-за обременительного груза. Кадия заменила кое-какую свою одежду, изъеденную болотной гнилью, воспользовавшись подходящими вещами из запасов хасситти. К большому своему удовольствию, она убедилась, что не ошиблась в выборе — некоторые вещи оказались даже непромокаемыми.
До Мутара им надо было пройти не такое уж маленькое расстояние. Джеган и в сезон дождей сохранял обычную бдительность. Да и Кадия высматривала хищников, не только ползающих и прыгающих в иле, по которому они брели, но и пустивших в нем корни. И когда их внезапно предостерег тошнотворный запах, она сразу взяла на изготовку короткое копье, которое нашлось в хранилищах хасситти, как Джеган — духовую трубку.
Прямо перед ними из топкой грязи выползла крупная чешуйчатая тварь с витыми рогами на голове, которая казалась слишком большой и тяжелой для сегментированного туловища со множеством ног.
Кадия сделала обманный выпад, тварь метнулась влево, и Джеган рассчитанным ударом поразил врага в выпуклый глаз. Этот маневр они проделывали на охоте много раз, но такую гадину девушка видела впервые.
В глазу твари торчал дротик, но она извивалась, из полуоткрытой пасти сочилась желтая слизь. И Кадия вонзила копье в эту пасть, повернув его в глотке. Тварь отдернула голову, вырвав копье из рук девушки, но не кинулась на них, а зарылась в грязь, чтобы спрятать свое умирающее тело, сегмент за сегментом, с парой ног на каждом.
Ее движения перешли в судорожные подергивания, и Кадия с Джеганом осторожно приблизились к ней забрать свое оружие. Потом охотник вынул нож, вырезал из пасти два верхних клыка, завернул их в лист и сунул в мешок. Будущие наконечники для остроги, решила Кадия.
К мертвому чудовищу начинали подползать другие обитатели болота, намереваясь попировать, но их было нетрудно обходить, и вскоре шевелящийся участок грязи остался позади.
Для ночлега они выбрали большую кочку и уложили на ней камыши, как пол убежища, крышей которому послужил ялик. Однако о том, чтобы развести костер среди такой сырости и грязи, нечего было и думать. Несмотря на усталость, Кадия беспокойно ворочалась на постели из камыша, накрытого спальной циновкой.
— Джеган… — Она знала, что охотник тоже не спит — до нее все время доносилось шуршание камыша, он никак не мог найти удобную позу. Дождь на время затих, но грозил вот-вот зарядить снова. — Почему твой клан поселился в таком отдалении? Ты же говорил, что ваше селение построено на самой границе края ниссомов. Из-за того давнего потопа?
— Почему мы откочевали на север, королевская дочь? Эта история почти забыта за многие годы. Говорят, нашему клану всегда было присуще желание увидеть, что находится дальше. В нашем селении больше охотников, чем в других. У нас в обычае странствовать. Так я попал ко двору твоего отца. И решил остаться там, потому что хотел узнать побольше о рувендианах: почему они делают то или это не так, как в обычае у нас. Я стал придворным охотником, как тебе известно…
— Да! — Она с такой ясностью помнила те дни, когда в первый раз увидела Джегана. С ним были два молодых интона, которых он обучил разным незатейливым штукам — незатейливым, но поражавшим всех, кто видел их представления. Ведь интоны — робкие животные и редко показываются людям на глаза.
— Исса и Итта! — вспомнила она их клички. — А потом ты провожал торговцев особыми путями, и они возвращались с грузом ральских раковин и кож вуров.
— Другие из моего клана могли бы сделать это не хуже, — заметил он. — Но было и иное. Наша Говорящая, как я тебе рассказывал, интересовалась новыми знаниями. И ей я сообщал многое из того, что узнал в Цитадели и во время моих странствий. За это клан оказал нам честь, и на Больших Говорениях мои родичи занимают почетное место. А я делал это с радостью, потому что и во мне живет желание узнать то, о чем многие забыли или никогда не ведали. А теперь мне есть что еще добавить к записям нашей Говорящей. — Кадия уловила в его голосе тихую гордость.
— Эти хасситти, то есть их сновидцы, предрекают великое Зло, — задумчиво произнесла она.
— Пророчица, болота — это край развалин, и стал он таким по злому умыслу. И Злу бродить по ним столь же естественно, как камышам приносить семена. Мы знаем, что смута может наступить снова.
— Лаборнокцы?
— Теперь твоим и их краем правит одна королева, рожденная в одночасье с тобой, Пророчица. И она тоже помогла сотворить Великий Талисман.
— Кроме того, Орогастус мертв. Как и Волтрик, — медленно сказала Кадия. — А Харамис — Хранительница, но только она далеко. Бина выбрала для обитания Нот в краю трясин, а моя сестра удалилась в горы. Опасность же таится в горах… Джеган, в дни своих странствий ты когда-нибудь бывал в западных горах? Кто или что обитает там?
— Пророчица, об этом я знаю столько же, сколько и ты. Нет, я никогда не заходил так далеко в край уйзгу, который тянется до подножия гор. И не только я, но и ни один охотник моего клана, чьи записи я видел. А теперь усни, королевская дочь. Первую стражу буду нести я.
Кадия неохотно закрыла глаза, но она думала о Харамис, о смутном видении своей сестры, которое ей показал сновидец-хасситти. Харамис рассказывала о виспи, владыках снега и льдов на горных высотах, которые редко показываются тем, кто осмеливается подняться туда. Нашла ли Харамис друга и опору в одном из них, как она, Кадия, — в Джегане? Или она пребывает в одиночестве? Кадия вздрогнула. Быть все время одной… нет, этого она Харамис не пожелала бы. Сама она с детства любила болота и их настоящих хозяев — оддлингских охотников. Церемонная жизнь при дворе всегда вызывала у нее нетерпение: она чувствовала, что предназначена для другого. Оддлинги были ей куда ближе придворных. И тут ей вдруг подумалось, не охватит ли ее в трясинах одиночество, раз она не из местных? Никогда прежде этот вопрос ее не тревожил.
Снова полил дождь, капли громко стучали по дну лодки у них над головой. Беспокойно ворочаясь на пропахшей болотом постели, Кадия старалась отогнать мысли об одиночестве. В конце концов она уснула.
- Предыдущая
- 17/52
- Следующая
