Знак Кота - Нортон Андрэ - Страница 58
- Предыдущая
- 58/61
- Следующая
Я видел, что она полностью уверена в этом. Но откуда придет эта опасность? Зависть ли великих Домов исказит и изорвет столь долго хранимый мир? Или другая опасность, вроде той, на которую она намекала, придет извне? И что делать мне, не воину, если придет война?
Алитта вернулась в полдень, когда закрыли рынок. Ее корзины были изрядно опустошены, но она принесла новости, и я понял, что именно за ними она и ходила на рынок.
— Люди Дома Трелек выступили. — Она держала в руке миску с мясной похлебкой, но даже не попробовала ее. — Ходят слухи, что Шанк-джи прошел испытания.
— Остальные? — осведомилась Равинга, когда Алитта взялась за ложку.
Девушка покачала головой:
— Ни слова об остальных. Их уже даже не ждут. Прибыл вестник сообщить об этом, и весь рынок гудит от его новостей.
Внезапно мне расхотелось есть. Никого больше? Только двое из нас дошли до последнего испытания?
— Они пытаются делать ставки в лавке Хавиффа. Но никто не берется спорить — все уверены, что Шанк-джи стоит только протянуть руку, чтобы взять императорский жезл, и он — его. — Она посмотрела прямо на меня, и в голосе ее был вызов. — Воины собрались за эти пять дней — еще четыре войска Домов приехали этим утром, а также и некоторые из других земель. Среди них Клаверель-ва-Каликку. — Она выговорила это имя медленно, словно чтобы быть уверенной, что я услышал и понял.
То, что мой брат вернулся, ничуть меня не удивило — такое событие привлекало многих из всех пяти королевств. Все королевы прибыли в Вапалу, готовые присягнуть на верность новому императору, и в их свите будет много представителей главных Домов их королевств.
— Говорят… — Алитта замолчала, чтобы проглотить еще ложку похлебки.
— Говорят, — уточнила Равинга, — о чем и кто?
— О нарушении традиции…
— Значит, Шанк-джи должен ответить? Алитта покачала головой.
— Нет, говорят, что это он нарушил обычай. — Она кивнула на меня. — Говорят, что его родной брат поклялся, что он не смог бы пройти испытания без чужой помощи, что он общается со зверями, а не с людьми, что он изгнан из своего Дома…
Я аккуратно зачерпнул ложку похлебки. Мог ли я ожидать иного? Но в чьей помощи они меня могли обвинить? Меня сопровождали войска. Каждый раз, когда я уходил и возвращался, я был под надзором. Что я дружу со зверями — правда. Что я изгой — возможно, это и так, поскольку я не вернулся в отчий дом после соло, но то, как меня в него отправили, удержало меня от возвращения. Могут ли эти слухи не дать мне пройти последнее испытание, освободив дорогу Шанк-джи? Хотя ему все равно придется добывать корону из круговерти качающихся, острых как ножи пластин.
— И этот слух, — продолжала настаивать Равинга, — как его воспринимают?
Алитта позволила ложке упасть в похлебку и подняла раскрытую ладонь, по пальцам перечисляя основные моменты.
— Прежде всего, — загнула она палец, — торговцы. Больше всего им хочется, чтобы торговля не прерывалась и чтобы сильная рука удерживала в узде Дома. Хабан-джи был вапаланцем, потому Дома относились к нему по большей части благосклонно. Варвары для них особого значения не имеют, потому что важнейшие купцы напрямую с ними дел не ведут. Они уверены, что император из чужих краев удержит в узде Дома не лучше, чем ребенок — необъезженного ориксена. Затем, — загнула она другой палец, — сами Дома. Они принесут присягу, пусть и неохотно, чужаку, но будут интриговать у него за спиной. Они уверены, что на человека из их среды можно будет влиять и что он быстро поймет и их, и их дела. Они даже предсказывают изменение традиции, при котором лишь старший сын Дома будет иметь право быть избранным для состязаний. У Шанк-джи много последователей среди молодежи разных Домов. Он щедр с друзьями, а Хабан-джи потакал ему и давал ему много. В-третьих, — она загнула очередной палец, — народ в целом. Как и торговцы, они хотят мира, а значит — сильного императора. Чужаку они не обрадуются, особенно такому, который, по слухам, обладает странными силами. То, что ты, — она обращалась напрямую ко мне, — имеешь некую связь с песчаным котом, дает повод для сплетен, причем, разумеется, не в твою пользу. Четвертое, люди других королевств. О тебе ходят и другие слухи, Хинккель, причем исходящие от тех, кто должен бы желать тебе добра, а не зла. Твой брат открыто присоединился к последователям Шанк-джи. Он много и долго говорил против тебя, и никто из твоего клана не встал на твою защиту. Мы слышали, что только твоя сестра Кура молчит и, похоже, неплохо к тебе относится. Но она одна против многих, и говорят, что она слишком мягкосердечна.
Я поморщился. Чего еще я мог ожидать от своего отца? Если бы я вернулся после соло — нет, я был уверен, что он никогда не принял бы меня как своего полноправного сына.
— Болтовни много, — заметила Равинга. — Но этого следовало ожидать. На рынке всегда полно слухов. Когда прибывает Шанк-джи?
— Наверное, через пару дней. — Алитта снова взяла ложку и принялась за похлебку.
Я отодвинул свою миску. Хотя я каким-то образом прошел через все испытания, я не мог избавиться от мысленного видения рубящих пластин мобиля, который изо всей силы раскачивают стражники, и короны, покоящейся в его середине. Мне не оставалось ничего, кроме как встретить еще и это испытание.
— Есть ли возможность увидеть подобие мобиля где-нибудь, кроме дворцовой площади? — спросил я.
— Конечно. — Равинга повысила голос, чтобы ее услышали в лавке: — Манкол, принеси сюда один из императорских мобилей. Мы делаем их в миниатюре, — пояснила она. — Сейчас они очень хорошо расходятся. Чужестранцы приобретают их в знак того, что видели последнее испытание. Покупателей будет много — каждая королева привезет с собой гвардию и домочадцев, а многие приедут сами по себе. Такое случается лишь раз в поколение.
Старик принес сверкающую, вращающуюся конструкцию из металлических пластин. Равинга встала и подвесила его на один из шнуров под потолком, на которых обычно вялились мясо или фрукты. Я откинулся на сиденье, чтобы понаблюдать, как он качается от одного ее прикосновения. Во время испытания его будут постоянно раскручивать за управляющие им веревки.
Среди лезвий виднелась настоящая маленькая корона, и я смотрел на нее безо всякого желания взять ее в руки. Разве не смерть по большей части была наградой тому, кто вступал в круговерть мобиля? Я знал, что это оставляли на долю преступников, чьи злодейства считались самыми ужасными. Однако этих несчастных загоняли туда насильно, и они с самого начала знали, что обречены.
Свет танцевал на мелькающих пластинах. В комнате стоял громкий мелодичный звон, хотя и не такой громкий, как от того, что изображала эта игрушка.
Свет танцевал… Я смотрел на раскачивающиеся пластины. Настоящие были острыми как ножи, покрытыми по краям алмазами, они могли рассечь неудачника на ленточки. И все же некоторые выживали. Бессчетные поколения у нас были императоры, и каждый из них добывал себе корону, проходя между этими лезвиями. Значит, это все же можно сделать.
Свет танцевал… Я закрыл глаза от его сверкания и снова оказался в другом месте и времени, среди танцоров — не гладкокожих, а покрытых пушистым мехом. За спиной я услышал урчание — Мурри пришел и растянулся позади меня.
— Тот дом, в котором во время нашего первого посещения скрывался Мурри, — это развалины, но там есть большой зал?
Равинга кивнула. Алитта вернулась к еде, словно сыграла свою роль до конца. Казалось, она даже не слушала.
— Позволишь ли ты мне пойти туда? — продолжил я. — Мне надо подумать…
— Иди. Тебя никто там не потревожит, — ответила кукольница. Она не выказала никакого удивления моей просьбой. Возможно, она полагала, что я собираюсь взывать к Духу в молчаливой медитации. Это я тоже намеревался сделать — но позже.
Вместе с Мурри я отправился к развалинам. Внутри они выглядели лучше, чем снаружи. Возможно, когда-то это была главная резиденция какого-то младшего Дома. Я сгреб мусор из центра зала и подвесил на панель, которую наполовину оторвал от стены.
- Предыдущая
- 58/61
- Следующая
