Зеркало Мерлина - Нортон Андрэ - Страница 37

• Предыдущая
• 37/42
• Следующая

Кей, следивший вначале молча, спросил:

— Что это? Вчера, когда леди Нимье уезжала, он был здоров. А сегодня утром… — Он сжал руки, лицо его исказилось от боли. Кей редко проявлял свои чувства, но Мерлин знал, что его связывает с Артуром взаимная любовь.

— Значит, этот ублюдок, этот предатель…

— Он зачарован, — ответил Мерлин на первый вопрос. — И его нужно как можно быстрее разбудить.

— Ты сможешь?

— Да. Используя некоторые средства. Я пойду в свою комнату, но ты оставайся здесь. Никто не должен приближаться к нему, кроме вас двоих. — Он кивнул в сторону пикта. — Я сейчас вернусь.

Когда Нимье уезжала, король был здоров, размышлял Мерлин по пути к себе. Значит, она наложила на короля замедленный приказ, который подействовал после ее отъезда. На остальные слова Кея он не обратил внимания. Сейчас самое главное — спасти Артура!

В своей комнате он торопливо отобрал необходимые средства, складывая их в корзину Возвращаясь к королю, он нес с собой и свой жезл. Придя в королевскую спальню, он послал Блехериса за котлом с водой. Пикт разжег жаровню, и Мерлин стал бросать в кипящую воду разные травы. Комната заполнилась ароматом.

— Его меч… — он обернулся к Кею. — Где его меч?

Ответил Блехерис, ответил не словами, а действием. Он достал ножны из-за шкафа.

— Этот искал его, — сказал он, отдавая Мерлину меч. — Но не нашел.

Мерлин извлек меч, и тот сверкнул.

— Модред… Об этом ублюдке ты говорил, Кей?

— Да. — В голосе Кея звучала ярость. — Он старался навязать лордам свою волю во время болезни короля. Они не поддержали его. Тогда… Тогда он стал обхаживать королеву. И она слушала его! Ночью она уехала с Модредом. Видевшие ее говорят, что она ехала добровольно. Тьфу! Она вдвое старше его. Но стоит ему поглядеть на нее, она краснеет, как девушка. Она думает, что Артур все равно умрет а она останется королевой! Что ты делаешь?

— Я возвращаю нашего господина. Часть его сейчас в чужом мире, который гибелен для человека. Но тише!

Мерлин поднял меч и слегка коснулся его концом лба Артура над глазами. Хотя Кей и Блехерис слушали, а его слова не были предназначены для обычных людей, Мерлин начал петь. Глаза его были закрыты, и он старался представить себя стоящим не в комнате короля, а в том месте, куда кто-то — несомненно, Нимье — поместил Артура.

Его окружало нечто, сквозь которое пролегали какие-то странные вспышки. Каждая из этих вспышек была чьей-то личностью, заключенной здесь, в этом аду. Пение Мерлина звенело, не как слова, а как смешанные звуки. И от него самого тоже распространялся свет. Меч служил указателем, с помощью которого Мерлин искал Артура.

Он пошел по светлой дорожке, а вспышки пролетали мимо и гасли. Но одна золотая вспышка задержалась. Увидя это, Мерлин изменил пение. Раньше слова его были рассчитаны на дальний поиск, теперь в них звучал настойчивый призыв.

По светлой дорожке к мечу приближалась извивающаяся фигура, борясь с удерживающей ее волей. Воля Мерлина вступила в борьбу и подавила сопротивление Он приказывал, как имеющий на это право. В свой приказ Мерлин вложил всю свою тревогу за Артура, свою веру в него и в их общую миссию.

Вместе они удерживались в полосе света. Им помогал меч. Мерлин открыл глаза.

Он так и не был уверен, видел ли он на самом деле вспышку света, скользнувшую с лезвия к голове короля. Но он услышал стон Артура, увидел, как шевельнулась на подушке его голова. Он выиграл.

Ветер доносил до вершины стены слова человека, стоявшего внизу. Артур, с напряженным осунувшимся лицом, смотрел на барда. За ним стояли остатки некогда гордого двора. Кей монотонно проклинал барда, который по древнему племенному закону был неприкосновен для мести и физической расправы.

Мерлин изучал барда. Ход настолько хитрый, что за ним не может стоять только Модред. Он видел в этом Нимье. Не слишком ли часто он видит во всем связанном с Артуром руку Нимье? План мог даже отчасти принадлежать Джиневре, потому что бард внизу из двора ее отца, известный там остротой своего языка и злым умом, который позволял ему извлекать максимальную пользу из своего положения барда.

От такого оскорбления гордые лорды и короли в прошлом призывали смерть: бард громко пел об Артуре, который лежал с собственной сестрой и зачал сына, за которым теперь охотится; он пел о том, что Артур одержим демонами и не является истинным королем.

Со времени выздоровления король отказывался слушать Кея и остальных, советовавших начать немедленное преследование Модреда и Джиневры. Он снова и снова терпеливо повторял, что сейчас обнажить меч значит уничтожить единство Британии. И тогда Британия станет легкой добычей морских волков, которые набросятся на ее беззащитное тело.

Мерлин считал Модреда более дальновидным, чтобы раздувать давний скандал. Он не может ожидать, что люди поддержат его после того, как раскроется позор его матери. Пусть Модред принадлежит к роду Пендрагонов. Ни один лорд не пожелает, чтобы он носил корону. Запятнав Артура, он тем самым запятнал себя. Тогда почему?

Джиневра также многое теряла. Если она сочла Модреда будущим правителем, зачем она уменьшает его шансы? Слишком много вопросов, и все — он был уверен в этом — ведут к Нимье.

Если она обнаружила вторжение в свою крепость, ярость могла подвигнуть ее на действия, которые не вяжутся с представлением о коварной интриганке. Она отбросила все укрытия, чтобы нанести смертельный удар. Нимье — он был уверен в этом!

Пение, продолжалось, насмешливое, пронзительное, приводящее в ярость человека, который не может ответить. Артур не может, но Мерлин… Он не должен допускать этого. В прошлом такое оскорбление могло довести до самоубийства.

Мерлин поднял жезл, указывая его концом на барда. Это не настоящее оружие. Он не нарушает закон, обеспечивающий неприкосновенность барда.

Мерлин бросил вперед концентрированную мысль, зная, что бард не решился бы идти сюда, не заслонившись невидимыми стенами. Пение продолжалось.

И вдруг бард замолчал. Он покачал головой. Схватился руками за горло.

Прозвенел голос Мерлина:

— Тот, кто выплюнул яд, сам должен проглотить его! Говори, человек малой силы, говори правду!

Потребовалась вся его сила воли, чтобы держать барда. Мерлин правильно рассудил, что этот человек явился хорошо вооруженным. У него сильная защита.

Бард опустился на колени. Теперь он смотрел прямо на Мерлина, лицо его чудовищно исказилось как будто во рту у него действительно смертоносный яд и он не может выплюнуть его, а должен проглотить. Снова Мерлин указал жезлом.

— Говори правду. Нам больше не нужны твои глупые выдумки. Кто послал тебя позорить великого короля?

Как бы против воли губы барда разошлись.

— Она… — сказал он. Это единственное слово будто вырвали у него орудием пытки.

— Назови эту женщину, — приказал Мерлин. — Или ты столько наговорил лжи, что уста твои навсегда отвыкнут произносить правду. Все будут знать, что ты лжец, и никто не будет тебя слушать.

Во взгляде барда сверкнула ненависть. Но и страх, и страх становился все сильнее.

— Это рассказала леди Моргаза, — напряженно сказал он. — Кто лучше ее знает правду?

Моргаза — девушка, которую Мерлин видел в крепости Нимье? Для этого Нимье держала ее столько лет? Мерлин слышал за собой приглушенные возгласы удивления.

— Ты видел леди Моргазу — Мерлин заставлял себя говорить спокойно. — И ты говоришь, что никто лучше ее не знает правду. Как…

Его прервал резкий голос Артура.

— Да будет так, Мерлин. Король не воюет с женщинами.

Насмешливая улыбка появилась на лице барда.

— Красиво сказано, господин король. Цепляйся за тень чести, какая у тебя еще осталась. Пусть сын демона лишил меня речи. Достаточно ушей слышало. Люди лучше запоминают зло, чем добро; так устроен мир. Даже если тебе каким-то чудом удастся доказать свою невиновность, большинство будет охотнее внимать словам обвинения, чем оправдания. Слушай внимательно! Лорд Модред обрекает тебя на бесчестье. Сейчас он движется, чтобы принести справедливость на эту землю. Если вы встретитесь с ним, пусть сила рассудит, кто прав, кто виноват.

• Предыдущая
• 37/42
• Следующая