Эхо времен - Нортон Андрэ - Страница 46
- Предыдущая
- 46/70
- Следующая
Для йилайлов гармония — то есть Великий танец — означала темноту. Предпочтительными направлениями были «вниз» и «во тьму». Саба бессознательно переняла этот образ мышления, и это было неизбежно для того, кто старался обучиться ти(фью)ки.
Верх — это было нежелательно. Вверху была… опасность?
Саба нахмурилась, думая о мелких жестах и выразительных средствах, которые она бессознательно почерпнула, пытаясь добиться большей степени понимания.
Была ли там опасность? Она шла по пандусу уверенно и ровно. Желание света, покоя и воздуха было слишком велико.
Никто не воспрещал ей подниматься наверх, но женщина ни разу не видела, чтобы хоть кто-то туда поднимался.
«Но ведь что-то там есть», — думала Саба, продолжая своё восхождение и поглядывая по сторонам. Тут даже какие-то комнаты были.
Она остановилась, прижала ладонь к двери. Комнаты находились на большом расстоянии одна от другой. Комнаты? Или переходы?
Профессор нажала на серебристую клавишу, и, к её изумлению, дверь открылась.
Женщина заглянула в проем, а на самом деле выглянула наружу. Это была не комната, а что-то вроде балкона, нависавшего над крышами домов. Отсюда можно было полюбоваться утренним солнцем. Вдалеке Мариам увидела зеленую полосу джунглей, вплотную подступавших к границам города. В стороне — край заброшенного космопорта.
Профессор ступила на балкон и остановилась в нерешительности, потому что увидела несколько застывших в неподвижности фигур.
Трое из этих существ не были ей знакомы, а четвёртым оказался Жот.
Сейчас на нем не было полотняного балахона. Саба смерила его взглядом сверху вниз, разглядела чешуйчатую кожу, крепкие продольные мышцы, характерные для обитателей морей. При ярком свете солнца желтоватые чешуйки отливали зеленоватым, и казалось, что Жот светится.
Музыковеда вдруг охватило желание сбросить одежду, которая показалась ей неудобной и тяжёлой. Как приятно было бы просто стоять, дышать свежим воздухом и чувствовать прикосновение солнца к лицу, груди, рукам!
Она сделала глубокий вдох и заставила себя уйти.
Её ждала работа.
Желание выйти на воздух не покидало её все время, пока она спускалась по пандусу к своей комнате. Но чувство долга, по обыкновению, отрезвляло. Наступило утро, скоро нужно будет послать сообщение Гордону. Женщина ушла от зовущего к себе света солнца — и глаза у неё начали слипаться, во рту пересохло, но чувство долга, ставшее уже давно её вторым я, приказывало вернуться к реальности и работать.
Чем заняться до времени связи?
Профессор подошла к компьютеру, прикоснулась к клавиатуре. Дисплей ожил, зажёгся. Саба села и набрала один из знакомых символов. Не особенно задумываясь над тем, что делает, она решила проверить свою способность передавать звуки знаками и набрала имя Жота.
К её изумлению, открылось новое «окно», где ей было предложено «меню». На клавиатуре подсветкой из разных цветов выделились несколько клавиш.
Женщина нажала значок в меню, который, как ей показалось, означал «родная планета».
На экране пошёл видеофильм, в котором были показаны сородичи Жота. Два голоса негромко комментировали запись. Один из языков был женщине совсем незнаком, а во втором она узнала йилайлский — кто-то переводил комментарий!
С огромным любопытством Мариам смотрела фильм, сильно походивший на рекламные туристические ролики, которые она, бывало, видела, ещё будучи школьницей. Что-то вроде «Добро пожаловать в Кению!» или «Добро пожаловать в Австралию!». Вот только эта видеозапись скорее смахивала на что-то вроде «Добро пожаловать на Землю!», потому что сначала была схематично показана звёздная система с акцентом на четвёртой планете от солнца.
На родной планете Жота, как и на планете йилайлов, большая часть поверхности была покрыта водой, но здесь по обе стороны от экватора располагались два континента, сильно вытянутые в длину. Вид существ, к которому принадлежал Жот, на планете доминировал. Кроме того, там жили ещё некоторые создания, которые вели водный образ жизни и, вероятно, были разумными, но после краткого описания видеозапись остановилась, и снова появилась табличка «меню», в котором на этот раз были представлены различные существа.
История обитавших на планете народов?
Саба выбрала картинку, на которой было изображено существо, похожее на земного тюленя, и стала взволнованно смотреть. На этот раз она слушала йилайлскую речь, не пытаясь мысленно переводить отдельные слова, а впитывая все целиком.
Народ Жота, валеафеги, судя по всему, достигли высокого уровня развития техники давным-давно. Они жили племенными семействами, где царил матриархат, и эти семейства свободно общались между собой. Кроме того, валеафеги брали на воспитание детей других народностей, а своих подростков мужского пола отправляли учиться, чтобы затем, вернувшись домой, они поступали на работу. Женские особи посвящали свою жизнь правлению.
«Значит, у них все не так, как у виригу?» — подумала Саба и решила попозже поинтересоваться насчёт этих существ тоже.
Она обнаружила ещё много разных сведений, включая информацию о повседневной жизни. Но ни разу она не увидела хотя бы одного валеафега, который вёл бы себя так же, как вёл себя Жот, когда она увидела его на балконе. И зелёным чешуйки ни у кого из них не отливали.
Странно! Может быть, она ненароком стала свидетелем какого-то обычая, который представлял собой табу и при котором по меньшей мере не должны были присутствовать посторонние? Музыковед решила, что все так и есть, ведь она точно знала, что любой рекламный ролик, посвящённый Земле, ни за что не включал бы сцены секса или естественных отправлений.
Что ж… Жот не заметил человека на балконе, не отвлёкся от своей медитации — или ещё чего-то, чем бы он там ни занимался. Профессор решила, что спрашивать у него об этом не будет — она, похоже, ничего дурного не сделала.
Женщина взглянула на часы. Наконец настало время, когда она отправляла сообщение Гордону.
Саба включила рацию, и её палец задержался над маленькой белой кнопкой, с помощью которой она обычно отправляла кодированные послания.
Пару секунд она задумчиво смотрела на крошечный дисплей рации. У неё немного плыло перед глазами, но все же она заметила, что зеленые огоньки горят сегодня немного иначе.
Она нахмурилась и поднесла рацию поближе к свету, чтобы лучше разглядеть экран.
А потом она увидела единственную кнопку, которой так долго не пользовалась. Частота, на которой можно было разговаривать, очистилась от помех.
— Гордон?
— Саба!
Когда супруги добрались до нурайлского общежития, Эвелин облегчённо утёрла пот со лба и шумно выдохнула.
— Даже не знаю, радоваться или огорчаться тому, что дождь перестал лить, — пожаловалась она мужу, когда они поднимались вверх по пандусу.
Росс усмехнулся.
— Недели три я мечтал увидеть солнце, а теперь мне кажется — лучше бы оно опять спряталось за тучами.
Он прищурился и запрокинул голову.
— Эй, там, наверху, слышите? Можете опять включить дождик!
Женщина рассмеялась.
— По крайней мере, влажность убавьте!
— Это при том, что джунгли совсем рядышком, — уныло протянул Мердок. — И надеяться нечего!
— Как жаль, что нельзя узнавать прогноз погоды. Или хотя бы кондиционером обзавестись, что ли…
Эвелин умолкла. У двери их комнаты стоял Гордон.
Росс сразу помрачнел. Что-то случилось.
Все трое молчали, пока не вошли в комнату и не закрыли за собой дверь. Потом Эш сказал:
— Частота очистилась от помех. Я не знаю, почему так вышло и что это значит, но теперь, по крайней мере, я могу говорить с Сабой.
— И? — надтреснутым голосом поторопил друга Мердок.
Археолог покачал головой.
— Она больна. Она очень старалась смягчить краски, но, похоже, ей намного хуже, чем всем нам.
— Проклятье, — выдохнул Росс. — Что же нам делать? Надо вытащить её?
Гордон ответил:
- Предыдущая
- 46/70
- Следующая
