Посланец небес - Браун Вирджиния - Страница 4
- Предыдущая
- 4/61
- Следующая
Пальцы Ганны с силой сжали ложку, но она продолжала накладывать бобы на тарелку. Она стояла спиной к столу, но, услышав шарканье, обернулась, держа в руке ложку с горячими бобами.
Ропер был уже рядом и потянулся к ней. Пальцами дотронувшись до ее щеки, он искривился в усмешке.
— Какие у тебя мягкие и нежные щечки. Интересно, какие они на вкус…
Ни минуты не раздумывая, Ганна ударила его по шее ложкой с горячими бобами. Он отскочил и взвыл от боли.
— Не дотрагивайся до меня! — резко выкрикнула она, угрожающе размахивая ложкой.
Ее взгляд метнулся к ножу, все еще торчавшему в головке сыра, и пока Ропер, изрытая проклятия, стряхивал с себя горячие бобы, она медленно и осторожно приблизилась к нему; ее сердце билось с неистовой силой, единственным ее отчаянным желанием сейчас было только одно: чтобы поскорей появился Джошуа.
Помощь пришла с совершенно неожиданной стороны. Вдруг в руке Труэтта появился револьвер.
— Я не позволю трогать ее, — сказал Труэтт своему приятелю. — Я же сказал, что она леди.
Воцарилась тишина — Ропер оказался лицом к лицу с вооруженным Труэттом; Стилман, не переставая отправлять в рот кусок за куском, с откровенным любопытством наблюдал за происходящим. Наконец Ропер сдался и в бессильной злобе отступил с ворчаньем, что ей не следовало было обжигать его.
— А тебе не надо было трогать ее, — парировал Труэтт. — «Око за око», как говорится в Библии. Так ведь, мисс?
Ганна молча кивнула, а Ропер, все еще злой, вышел в сад. Ее ноги казались ватными, Ганна прислонилась к полке для посуды. Она посмотрела на юношу, защитившего ее, и пробормотала:
— Сэр, благодарю вас за помощь.
— Мэм, ему не следовало делать этого. Он был не прав, и я прошу прощения за него.
Его слова прозвучали почти торжественно. Он убрал в кобуру револьвер и снова уселся рядом со Стилманом.
Она была не из храброго десятка, хотя и думала, что сумеет легко найти выход из любой ситуации. «Куда же пропало то бесстрашие льва, о котором так часто говорил отец? Та смелость и твердость, которые, как утверждала Эмори Тэйлор, есть у меня?» Конечно, все знали, что Эмори Тэйлор была немного странной и взбалмошной, однако Ганна очень понравились эти ее слова.
Но сейчас девушка думала только о том, как бы поскорее убежать отсюда. Пальцы Ганны до боли впились в деревянную доску. К ее огромному облегчению Джошуа Макгайр именно в этот момент, быстро проскочив дощатое крыльцо, вошел в дом и радостно посмотрел на мужчин, сидевших за столом.
— Надеюсь, вам понравилась еда, друзья? — любезно спросил он. — Моя дочь — прекрасный повар: она может делать столько всего вкусного из нашего скудного запаса продуктов.
— Да, все здорово, — поддавшись тону Джошуа, пробормотал Стилман.
Труэтт был более красноречивым, сказав, что давно уже не ел так вкусно, и это было тем приятней, что все было приготовлено такой прелестной девушкой.
Под впечатлением сказанного Джошуа с гордостью взглянул на свою дочь и наконец заметил ее бледность и испуг в глазах. В попытке поддержать или защитить ее он подошел поближе к ней. Ганна почувствовала себя спокойнее. Близость отца придала ей некоторую уверенность.
— Рад, что вам понравилась моя дочь, — ласково сказал Джошуа и положил свою сильную руку ей на плечо. — Ганна заслуживает даже большего, чем ты сказал, сын мой. Как говорится в одной хорошей книге: «Она ведет хозяйство в своем доме и не ест хлеб в праздности. Счастье обманчиво, красота увядает, но женщина, боящаяся Господа, должна быть достойна похвалы». У меня послушная дочь, следующая зову своего сердца, — и добавил: — Моими щедрыми молитвами.
Стилман, вытирая рот рукавом, встал и поднял свое ружье, прислоненное к краю стола. Скривив рот, он кинул довольный взгляд на Джошуа.
— Ну так, божий человек, благодарим вас за ваше гостеприимство, но нам пора ехать. До форта Бентон дорога длинная. Вставай, Труэтт.
Поспешно дожевывая последний кусок, Труэтт поднялся, еще раз виновато посмотрев на Ганну. Джошуа вышел вслед за ними. Девушка с тревогой выглянула в открытое окно и увидела, что он разговаривал с гостями, очевидно, о благотворительном пожертвовании для церкви. Однако, видимо, эти уговоры встретили сопротивление, и через несколько минут всадники продолжили свой путь.
Ганна решила не рассказывать отцу о том неприятном инциденте с Ропером. Это ничего не изменит к лучшему, и, кроме того, этих ужасных людей уже нет. Она закрыла глаза, прочитала короткую благодарственную молитву и быстро принялась убирать грязные тарелки. Ее уже, видимо, заждались в школе.
Трое всадников выбрались по крутому склону из долины и остановились, чтобы дать отдых своим запыхавшимся лошадям. От вершин деревьев в воздух лениво поднимались тонкие струйки дыма. Ропер пристально, сузив глаза, посмотрел вниз.
— Я все-таки считаю, что ты должен был позволить мне захватить с собой эту гордую маленькую сучку, — проворчал он, осторожно потрогав свою обожженную шею. — Вон какой ожог. Она мне еще заплатит за это!
— Черт возьми, да у тебя уже давно есть шрам, Ропер! — сказал Стилман с беззаботным смешком. — Одним больше, одним меньше, какая разница? В любом случае у нас нет на это времени. Браттон уже у нас на хвосте, и надо поторапливаться. Мы оторвались от него в Биттеррутских горах, но от Олдерского ущелья он снова нас настигает. Черт возьми, он единственный, от кого мы еще не отвертелись. Ты считаешь, это золото Браттона мы украли?
Все еще ощупывая обожженную шею, Ропер пробормотал:
— Не все ли равно. Если он доберется до нас, получит очень щедрое вознаграждение. Чертов Генри Плюммер, я думал, что он схватит Браттона.
Стилман вскинул на него удивленные глаза.
— Крид Браттон не из тех, кого можно взять голыми руками. Это не под силу даже шерифу Плюммеру. Я предупреждал Генри, но он же никогда не слушает. Полагаю, слишком жаден. Черт возьми, это очень опасно, что Браттон, как индеец, преследует нас. Иногда просто кажется, что он знает все, о чем мы думаем, словно читает наши мысли. Может оттого, что он сам добывает деньги дьявольски нечестными путями.
— Да, — вставил Труэтт, — я слышал это о Браттоне. Похоже, он пристрелит нас, как собак, если сможет вернуть нас в Олдерское ущелье. Мне это как-то не очень подходит.
— Не забудь, что шериф Плюммер предложил эту награду только за наши живые головы, Труэтт, — заверил его Стилман.
— У Генри на этот счет никаких шансов, но он не упустит своей доли золота, которое в наших тюках! Если Браттон доберется до нас, и мы не сможем пристрелить его, тогда мы будем просто недостойны этих денег.
— Тсс! — неожиданно произнес Ропер, напряженно выпрямившись в седле. — Чую индейца!
Все мгновенно смолкли. Лэйн Ропер всегда безошибочно чувствовал близость индейца. С тех пор как он заработал ужасный шрам на лице, у него появилось это шестое чувство, и он никогда не задавался вопросом, откуда оно взялось. Вот и сейчас он пристально изучал поросшую лесом кручу.
— Что такое, Лэйн? — нетерпеливо прошептал Труэтт. — Индейцы?
— Тихо, — зашипел Ропер и указал на склон.
Все наклонились вперед и прикрыли руками ноздри лошадей, чтобы те не спугнули длинную узкую вереницу индейцев, пробиравшихся по лесу, как молчаливые призраки. Всадники заметили их медные тела, едва различимый блеск военной раскраски на лицах и переглянулись. Ропер произнес единственное слово: «Черноногие», и Труэтт в страхе передернулся.
Это было племя налетчиков, которое занималось конокрадством, грабежами и насилием.
Хол Труэтт с ужасом наблюдал, как «Черноногие» спускались в долину, к ничего не подозревавшим поселенцам. Он подумал о Ганне и вздрогнул. Ему уже представлялась возможность видеть, как поступают «Черноногие» со своими жертвами, поэтому его первым порывом было поехать туда и предупредить ее.
Почувствовав реакцию Труэтта, Стилман предостерег его:
— Их слишком много. Забудь об этом.
- Предыдущая
- 4/61
- Следующая
