Именем закона - Леонард Элмор Джон "Голландец" - Страница 23

Рейлан повернулся к нему:

— С кем я говорю?

— Вы говорите со мной. С кем же еще, по-вашему?

— Решил вмешаться? Скажи лучше, кто ты такой и что делаешь здесь? Хороши садовники — вырядились в выходную одежду, чтобы расчищать кустарник. Изображаете, что у вас перекур? Если вы здесь не работаете, тогда, значит, вторглись в чужое владение. Так что я надену на вас наручники и заберу.

— Я живу здесь, — сказал Луис.

— Может, и так, только я все равно тебя заберу.

— За что? — удивился Луис. — Я же сторож. А он живет здесь, потому что работает, и я ему иногда помогаю.

— Как тебя зовут?

— Луис Льюис.

— Разыгрываешь меня?

— Это мое имя. Хотите, чтобы я произнес по буквам?

— Где Уоррен Ганз?

— Где-то на юге. Уже неделя, как уехал.

— Когда вернется?

— Он мне не сообщил.

Теперь заговорил Бобби:

— Когда я приехал сюда за долгом, он уезжал. Сказал, чтобы я поехал к его матери, и она мне заплатит. Поэтому я поехал к ней в тот дом…

— Когда они разговаривали, — перебил Луис, — Бобби предупредил меня, что он садовник, и она наняла его, чтобы он расчистил участок.

— Да, но сначала, — сказал Бобби, — она предупредила меня, что не станет платить никакие долги, даже за собственного сына.

Похоже, парни говорили искренне.

Рейлан спросил:

— Ты сказал Гарри насчет матери Ганза?

— Сказал. Сказал, что трудно понять, о чем она говорит. Например, я не понял, когда я должен приехать, чтобы получить деньги за работу.

Бобби грустно вздохнул.

— Вы ездили к ней на днях, так ведь?

— Я поговорил с ней, — ответил Рейлан.

— Да? И как она?

— Выглядит моложе своих лет. Мы побеседовали.

— О чем? О ее фортепиано? А потом медсестра вам сказала, что у старухи никогда его не было? А когда спросили о сыне, сестра сказала, что он никогда не навещает ее? Тогда вы вернулись сюда и украдкой обошли дом, заглядывая в окна?

— И разбудили меня, — вставил Луис. — Я чуть было не позвонил в полицию, чтобы сообщить, что тут рыщет какой-то тип. Он может быть вооружен и опасен, так что застрелите этого сукина сына на месте. Вы хотите сказать, что это были вы?

Рейлан развернулся и ушел. Луис подождал немного и, посмотрев на Бобби, сказал:

— Подними руку.

— Что?

— Господи, подними руку.

Бобби поднял правую руку, и Луис встал со стула и шлепнул его по ладони со словами:

— Да-а-а. Мы сделали это, приятель! Этот пижон отправился восвояси, так и не поняв, что с ним случилось.

Бобби слегка улыбнулся.

Раньше Луис ни разу не видел, как он улыбается. Луис тоже улыбнулся и опять уселся на стул.

— Этот пижон не знает ничего, кроме того, что услышал от нас. Чувствуешь? — Он смахнул со стола газеты и взял револьвер, который лежал под ними рядом с мачете. — Чувствуешь?

— Чувствую что?

— Он поверил всему, что мы ему наговорили.

— Не знаю, чему он поверил, — сказал Бобби. — Я должен поразмышлять над этим. В первый раз он пытался быть свойским парнем. Теперь мы знаем, что он коп, поэтому ему не надо притворяться свойским. Пришел сюда разыскивать Гарри… Зачем им посылать федерального копа?

— Никто его не посылал, — возразил Луис. — Разве ты не слышал, как он сказал, что Гарри его друг? Он не видел его несколько дней, поэтому всех расспрашивает, ищет ниточки, решает проверить всех, кто задолжал Гарри. Вот и все. — Луис посмотрел в сторону дома и крикнул: — Эй, предполагается, что ты на юге.

Чип стоял на застекленной террасе и смотрел на них сквозь стекло.

— Боится выйти, — сказал Луис. — Посмотри на него. — И добавил: — Выходи, дружище, все чисто.

— Пусть остается там, — разозлился Бобби. — Нам надо подумать об этом парне… как его?

— Рейлан и как-то там еще, — ответил Луис. — Воображает себя ковбоем. Напялил шляпу, сапоги. Я бы не возражал иметь такие, черные, со светлыми носами.

— Куртка распахнута, большие пальцы — на ремне, — сказал Бобби. — Ты видел? Готов был выхватить револьвер. Мне всегда интересно, как это бывает, когда сойдутся два парня с револьверами.

— Как в кино, — ухмыльнулся Луис.

— Да, но это могло случиться. Этот парень не собирается отступать.

Рейлан вспоминал о Достопочтенной Дон. Он мысленно видел, как она сидит за столом напротив него, с закрытыми глазами и длинными волосами, разделенными прямым пробором. Видел, как она открывает глаза и смотрит на него. Взгляд бесстрастный. Когда она подняла руку, чтобы легким движением пальцев отвести волосы от лица, он заметил, что у нее привычка грызть ногти.

Рейлану не терпелось снова услышать предсказание своей судьбы, и он уже был на пути от дома Уоррена Ганза к Дон, когда зазвонил мобильный телефон. Сотрудница службы шерифа попросила его встретиться с сержантом Лу Фэлко на парковке ритуального зала, который находился на федеральной скоростной дороге в Палм-Бич. И как можно быстрее.

Черт. Он знал Фэлко, тут проблем нет, но сколько времени это займет? Похоже, речь шла о полицейской засаде.

Рейлан нашел ритуальный зал.

Сооружение сороковых годов в стиле модерн, с белыми стенами, скругленными углами и фрагментами из стекла и кирпича. Рейлан вышел из «ягуара» и пересел в неприметный серый «краун вик» со словами:

— Как ты можешь вести слежку, когда все знают, что это полицейская машина?

— Я жду одного парня, — сказал Фэлко, — который придет посмотреть, как выглядит его брат в забальзамированном виде. Этот самый брат сидел на ступеньках своего крыльца, когда какой-то малый вышел из машины, трижды пальнул в него, снова сел в машину и укатил. Морис должен узнать, кто это сделал. Хотя, возможно, когда он увидит брата, лежащего там…

— Морис, — сказал Рейлан. — Так ведь звали одного из парней, которые пытались угнать мою машину.

Фэлко кивнул.

— Морис Вууди. Один раз такого увидишь и поймешь, что непременно увидишь снова. Из-за этого Мориса я и попросил тебя приехать. Другой — Фэрон. Тот, который убитый.

— Который с косичками?

— Фэрон.

— Должно быть, они подписали долговое обязательство.

— На десять тысяч каждый. Обещали своей бабушке, что никогда не впутаются больше ни во что, и она предоставила свой дом под обеспечение ссуды.

— Морис жил там?

— Он и сейчас там.

Сквозь затененное ветровое стекло автомобиля они увидели, как по федеральному скоростному шоссе в сторону ритуального зала едет машина. Когда она проехала мимо, Фэлко сказал:

— Ты знаешь Мориса. Я подумал, что когда он придет сюда, а ты войдешь со мной вместе… Ты услышал о Фэроне, а потому заехал…

— Выразить Морису соболезнования?

— Поговори с ним и как бы невзначай вспомни о том деле.

— Предложить договориться об оправдании за угон автомобиля?

— Упомяни об этом. Посмотри, не захочет ли он поторговаться, сказать, кто убил его брата.

— Во Флориде не найдется такого прокурора, — сказал Рейлан, — который стал бы заниматься угоном автомобиля. Тебе это известно.

— Мне, но не Морису.

— Он, должно быть, страшно глуп, потому и попадает то и дело в переплет.

— Мы не знаем его коэффициент умственного развития. Он может клюнуть на это. Мы надеялись, — сказал Фэлко, — привлечь их по горячим следам за ограбление в Делрей одной семейной бакалейной лавки. Использовать это, чтобы заставить Мориса быть посговорчивее. Мы предъявили их фотографии, но пострадавшая женщина сказала, что это не они, так что… — Фэлко помолчал немного, наблюдая за улицей. — Похоже, мысль об ограблении лавки пришла тем парням внезапно. Они ходили по магазину, выбирая то, что хотели, и складывали все на контрольный прилавок: пакетики с солеными крендельками, картофельные чипсы, пару блоков пива, клубничное желе.

Рейлан переспросил:

— Клубничное желе?

— Да, все, что нужно для вечеринки, в том числе желе. Хозяин лавки вытащил револьвер, и от него же и пострадал: тридцать швов на голове. Один из парней захотел отобрать кольцо, которое было у женщины на пальце, но не смог снять. Так он — только послушай — взял садовые ножницы и собирался отрезать палец. Женщина начала его умолять, просить, чтобы он дал ей возможность попробовать самой снять кольцо, и, к счастью, ей это удалось. Парень внимательно рассмотрел кольцо, словно оценивая, и отдал ей обратно. Не понравилось. А если бы она не сняла его… Они ушли со своими покупками, прихватив около восьмидесяти баксов. Это было утром в субботу, до полудня.