Поиск на перекрёстке времени - Нортон Андрэ - Страница 20

• Предыдущая
• 20/39
• Следующая

Блейку было очень трудно открыть глаза и сосредоточиться на окружающем. Яркий свет обжигал, не давал разглядеть лица. Кто-то придвинулся к нему, его внимательно разглядывали темные глаза. Рука протянулась к нему, сорвала с пояса значок с гербом. Послышались резкие слова, должно быть, ряд приказов.

Патрульного снова подняли и понесли, но на этот раз осторожнее. И опустили на матрацы. Старческое лицо, покрытое морщинами, выплыло из окружившего его тумана. Ожог страшно болел, но руки свободны, они лежат по бокам. Ему приподняли голову и плечи, прижали к губам чашку и заставили пить. От горечи этого напитка он едва не подавился, но все-таки проглотил. Потом его положили на маты, и он уснул.

Проснувшись, Блейк не мог вспомнить, что ему снилось. Теперь он осознавал не только свой мозг и тело, но и окружение. И испытал предчувствие в высокой степени. С ним такое происходило только раз или два в жизни, и каждый раз он черпал в этом своем обострившемся даре внутренние силы. Он еще немного полежал с закрытыми глазами, не показывая, что пришел в себя. Кто-то пытался проникнуть в его мысли — не так, как это делают на Вруме, а поверхностно касаясь мозга. Тот, кто пытается прочесть его мысли, явно не очень хорошо владеет даром.

Блейк открыл ложные воспоминания — воспоминания о жизни Руфуса Трелонли. Ему было легко отобрать их и предъявить ищущему, слишком легко. С каждым ударом сердца усиливались подозрения. Но он во все время испытания оставался Руфусом Трелонли, пока неопытный искатель не отвел свою мысль и Блейк не остался один. Любой телепат с Врума, чьи способности совершенствовались и усиливались много поколений, настолько же превосходит этого неопытного искателя, как лазер превосходит деревянные копья с каменными наконечниками, которыми некогда воевали люди Империи. Но у народа, который вообще не владеет телепатией, всякий, кто может прочесть даже поверхностные мысли, считается чудотворцем. И сегодня жители Империи зависят от тоналполкви, тех, кто занимается предсказаниями, по-прежнему уважают и боятся жрецов, особенно среди низших классов. При рождении, при первых вздохах ребенка для него составляют гороскоп. А если тоналполкви обладает еще и пси-способностями, его авторитет должен быть особенно велик.

Блейк прислушался. Как будто в помещении никого нет. Он открыл глаза, но не пошевелился. Над ним белая поверхность, на которую падает солнечный луч. Где-то недалеко готовят еду, до Блейка донесся острый аппетитный запах. Эти мирные наблюдения противоречат сигналу тревоги.

Он повернул голову налево и увидел стену, с росписью из сплетенных листьев и цветов неярких тонов; в стене три незавешенных окна. Окна непрозрачные, они пропускают свет, но не позволяют увидеть, что за ними.

У стены стол, низкий, его поверхность недалеко от пола. Те, кто им пользуются, должны сидеть на полу, на матах, скрестив ноги. Эти маты лежат тут же грудой. Блейк заключил, что он не в доме знатного человека, но там, где придерживаются старых обычаев, которые теперь встречаются только у крестьян.

Левая рука его перевязана и тяжело лежит на боку. Правой рукой Блейк ощупал постель, на которой лежит. Еще одна груда матов. Повернув голову направо, он увидел в футе от себя еще одну стену, а в ней дверь. Его рваная грязная одежда исчезла. Его укрывает грубая простыня и тканое одеяло со сложным цветным рисунком.

О нем позаботились, он явно не в тюрьме. Это хорошо. А что касается остального — сигнал тревоги продолжает звучать.

Сквозь пол Блейк ощутил дрожь. Кто-то идет. Он сел и ухватился рукой за стену, потому что комната покачнулась. Когда в голове прояснилось, он посмотрел на дверь. С той стороны повернули ключ в замке, Блейк услышал скрежет металла о металл. Этого человека нужно опасаться.

Тяжелая дверь открылась внутрь, и Блейк посмотрел на вошедшего. Высокий человек с резкими орлиными чертами лица, характерными для представителей древних ацтекских родов. Просторные брюки из материала, перевитого цветными нитями, красными и синими. Рубашка с широкими рукавами желтая, на плечах вышитые украшения. А края плаща оторочены яркими перьями. На ногах мягкие сапоги с бирюзовыми пряжками, тоже свидетельствующие о высоком происхождении. Но не этот великолепно одетый посетитель открыл дверь. У этого в руках только букетик цветов и трав, в специальном драгоценном держателе, к которым он время от времени принюхивается.

Ключ держит человек в мундире частного стражника, это явно простолюдин, похожий на охотников из той группы, что захватила Блейка. Под рукой у него сверток, он бросил его в направлении постели из матов. В воздухе сверток развязался, и на Блейка упала одежда жителя Новой Британии.

— Вставай! — Стражник указал на одежду. — Одевайся. Тебя ждет суд.

Блейк не притронулся к рубашке, лежащей рядом с ним. Храбрость может стать оружием, когда имеешь дело с народом воинов.

— Ты говоришь о суде. — Он постарался говорить на самом официальном языке Новой Британии. — Но суд нужен для преступников. В чем меня обвиняют? — Он говорил нетерпеливо и повторил:

— В чем меня обвиняют, текутли? — Обратился не к стражнику, а к его господину. И не упустил заметить, что ноздри его выдающегося ацтекского носа слегка раздулись.

Дворянин, кем бы он ни был, не ожидал таких слов. Но чем быстрее он поймет, что Блейк не обязан ему «ни водой, ни деревом», тем лучше. Принадлежащие к древней крови всегда отличались фаталистическим принятием судьбы; отказ признать приговор приводит их в замешательство. Люди, перед глазами предков которых с утра до вечера покорно проходили сотни и тысячи человеческих жертв, послушно ждали, пока их живьем вскроют на алтаре во славу множества богов, такие люди даже и поколения спустя не привыкли к открытому вызову и непослушанию.

— Вставай! — Офицер повторил приказ стражника. — Теактли ждет! — Он свистнул, и за ним показались еще два солдата. — Иди — или тебя поведут.

Блейк протянул руку к одежде. Вдобавок к тому, что она испытала в пути, кто-то с ней обошелся очень нелюбезно. Обыскали каждый шов, распороли все части, в которых могло что-то скрываться. Но что они искали? Одежду торопливо залатали, длинными стежками. Блейк надеялся, что они выдержат, иначе его достоинство на суде может пострадать. Как можно медленнее он оделся.

Один из солдат, увидев, что его помощь не нужна, исчез. Вернулся он с чашкой и миской, которые поставил на стол.

Офицер сделал жест.

— Ешь. Пей.

В чашке находился обычный напиток тольтеков — шоколад, не приправленный ванилью. Но горячий и, Блейк знал это, очень питательный. В миске кукурузные лепешки, намазанные тонким слоем пасты, которая слегка смягчала их сухость. Блейк съел и выпил все до последней крошки и капли. Он продолжал размышлять, хотя здравый смысл говорил ему, что в незнакомом городе, с его цветом кожи и волос, в одежде, которая явно указывает на его иноземное происхождение, словно он несет в руке вымпел с надписью «сбежавший пленник», — со всем этим сбежать невозможно.

Убедившись, что он оделся и поел, дворянин вышел, держа букет как знак своей власти. Офицер вышел за ним, а сзади между двумя солдатами шел Блейк. Они оказались в узком проходе между стен, с низкой крышей над головой. В воротах Блейк увидел сад, сверкающий множеством цветов. Но его внимание привлек человек, ждущий в конце прохода; дальше находился двор, и на нем несколько экипажей.

Это…, это и есть тот, кто пытался проникнуть в его мозг. Как собака сразу чувствует врага в большой кошке, так и внутренний сигнал Блейка тотчас предупредил его. Этот человек старше дворянина, у него такие же ацтекские черты лица, только рот более напряжен, а глаза ввалились в череп. Волосы с сединой длинные, спутанные, похоже, что их не расчесывали годами. В отличие от остальных, он в черном, а плащ такой длинный, что напоминает рясу. Человек опирается на полированный посох с выступами и углублениями, как будто когда-то он был резным, но резьба за долгие столетия стерлась.

• Предыдущая
• 20/39
• Следующая