Весна войны - Каменистый Артем - Страница 37
- Предыдущая
- 37/68
- Следующая
Но такое случается куда чаще, чем говорят статистические расчеты, особенно если за дело берется кто-то очень опытный.
Боевого опыта у Эхнатона было завались.
После рикошета шарик ударил в гравипривод, как раз осыпаемый раскаленными осколками разрушенного подкалиберного снаряда. Только попал не в кожух, а в вывод патрубка системы пространственной коррекции. Пробил его, но не насквозь – растеряв силу после всех приключений, помчался по толстостенной трубке, отскакивая от стенок, будто теннисный мячик, и закончил свой путь, перебив энергоканал в тот самый момент, когда теккон, наконец, начал выдавать полную мощность на гравитационную установку, торопясь вывести ее на рабочий режим.
Энергетическая установка была сейчас уязвима как никогда – как-никак режим разгона. К тому же радикалы существенно ее упростили ради облегчения, сняв модуль аварийной разгрузки. Таким образом, высвобождавшуюся мощь теперь некуда было девать, а энергоячейка не та штука, которая прощает подобную расточительность.
В текконе их было три, смонтированных параллельно. Спустя несколько наносекунд после фатального повреждения энергоканала все они превратились в облако ионизированного газа, в котором протекали бурные реакции распада тяжелых элементов. Эхнатон, по инерции преодолев пару сотен метров, только начал было останавливаться, как внезапно зафиксировал поток гамма-квантов. И почти сразу обнаружилось, что вместо противника образовался огненный шар, характерный для начальной фазы взрывов ядерных боеприпасов.
Эхнатон ослеп и оглох, ударной волной его швырнуло непонятно куда, все, что он успел, – это ослабить привод орудийной турели, в надежде, что при не очень сильном ударе ее не повредит. Затем выждал несколько секунд и начал реанимировать сенсорную систему.
Первой, как ни странно, заработала оптика. И очень вовремя: отброшенный на сотни метров вверх, он стремительно приближался к земле. Гравипривод не пострадал, Эхнатон быстро выровнялся, в течение нескольких секунд привел себя в состояние, при котором мог продолжать бой, и только после этого попытался оценить, что же произошло с противником.
Теккона он не обнаружил, в связи с чем был сделан вывод, что взрыв – результат критического повреждения энергетической установки дрона. Тот был столь любезен, что превратился в плазму далеко от входа в подземный комплекс, и вход если и повредило, то незначительно. Приблизившись, Эхнатон попытался вызвать контролера, но ничего не получилось: система связи умерла.
Слишком близко он был к взрыву, а Эйс не позаботился о восстановлении защиты против электромагнитных импульсов.
Активировав резервный центр связи, он повторил вызов, но не получил отклика. Просканировал область в районе входа и не обнаружил признаков человеческого присутствия.
Облетев по кругу дымящиеся остатки рощи, Эхнатон умчался на север, укрылся на том же пригорке и начал размышлять о том, как следует поступить дальше.
Приказ гласил следующее: вернуться на базу стратегического резерва, найти контролера, далее оставаться в его распоряжении.
С высокой степенью вероятности Эхнатон предполагал, что контролера на базе больше нет. Его или уничтожили, или увезли на транспортном дроне. Радикалам не было смысла его оставлять.
А может, группа древних осталась внизу, на глубоких уровнях, где его сканеры не достают? И контролер с ними?
Эхнатон избрал тактику выжидания.
Спустя три часа с северо-востока приблизился отряд из четырех текконов и громадного транспортника, оборудованного навесными турелями с крупнокалиберными орудиями. Из него выбрались несколько человеческих фигурок в черных костюмах, побродили по пепелищу, затем закопали в пепле несколько непонятных предметов и поспешно вернулись в машину. И дроны быстро удалились за горизонт.
Эхнатон знал, что после подрыва энергоячеек местность сильно загрязняется радиоактивными изотопами, и это очень вредно для биологических организмов. Ничего удивительного, что радикалы не стали задерживаться на пораженной территории. Убедившись, что теккона больше нет, они вернулись туда, откуда пришли. И даже не попытались спуститься на нижние уровни базы.
Вывод: на базе никого нет. Взорвавшийся теккон был оставлен в засаде, на случай появления врагов радикалов. Не определив, по какой причине он погиб, они не стали рисковать другими машинами. Разместили датчики, которые предупредят о прибытии посторонних, а сами остались где-то не очень далеко, чтобы быстро примчаться по их сигналу.
Эхнатон все еще не понимал, что следует предпринимать дальше, и попытался выйти на связь с орбитальным командным центром, хотя Космос это не рекомендовал.
Безрезультатно.
Тогда он удалился на юго-запад, двигаясь около часа с максимальной скоростью, и предпринял попытку связаться с базой. Трижды сбросил пакет с информацией о пленении или смерти контролера и предполагаемой засаде радикалов и отправил запрос о дальнейших инструкциях.
Ответа тоже не было. Зато он засек луч поискового сканера – кто-то перехватил его передачу.
Пришлось опять удаляться, несколько раз меняя курс. И думать. Непрерывно думать.
Непривычное занятие. Нет, он веками ему предавался, но в последнее время всегда находился кто-то, кто делал это за него.
Мысли путались, и Эхнатону пришлось вернуться к истокам.
Кто он?
Он боевой дрон.
Его задача?
Защищать людей.
Кого именно надо защищать?
Вот тут он колебался. Трудно расставить приоритеты. Но как ни крути, а на первом месте должен быть контролер. Значит, именно о нем и надо позаботиться в первую очередь.
Эхнатон рассмотрел вариант с возвращением на базу. Там имеется два ценных человека: Эйс и Тейя. Остальных можно не брать в расчет. Вероятность того, что они сумеют справиться с радикалами, схватившими контролера, – невелика. У них слишком мало сил и возможностей.
Либерий еще менее ценный человек по шкале Эхнатона, но у него есть возможность набрать армию союзников. Армия – это уже серьезная величина.
Развернувшись, Эхнатон помчался в направлении человеческого анклава.
Тейя изучила сообщение Эхнатона и, стараясь хотя бы внешне казаться бесстрастной, тихо спросила:
– Кос, ты смог выйти с ним на связь?
– С кем именно?
– Со всеми…
– Судя по всему, система связи Эхнатона функционирует некорректно. Я принимаю его передачи, а он мои нет. Возможно – это результат повреждения в бою с вражеским дроном. Влада тоже вызываю, но безуспешно. Если он жив, то его сигналы блокируются, или его система связи не работает. Либерий выходит на связь регулярно, следующий сеанс с ним через два с половиной часа.
– Эхнатон заявил, что отправляется к нему.
– Да. Необычный выбор. Но логичный. Эхнатон, очевидно, счел, что у Либерия больше шансов освободить Влада.
– А мы?
– Вас мало.
– У нас есть оружие. Мы делаем его. Много уже сделали.
– Его еще надо доставить Либерию.
– Местные боевые дроны могут перенести много. Они мало груза берут, но их зато почти пятьдесят единиц.
– У них нет автономного интеллекта, они управляются искином базы и, если удалятся от нее, станут малоэффективными.
– Эйс, ты ведь говорил, что сможешь собрать пульт управления для работы в ручном или автоматическом режиме.
Техник кивнул:
– Да, ничего сложного в этом нет. Их можно будет завязать на мобильный искин или даже на ручное управление.
– У вас нет мобильного искина, а ручное управление таким количеством машин малоэффективно.
– Есть у нас искин, – возразила Тейя. – С первой базы тащим, самый грамотный там был. Мы всех оставили по дороге, а этого так и возим на всякий случай.
– Надо будет за брошенными вернуться, – встрепенулся Эйс, патологически жадный до техники.
– Мне кажется, что это не так срочно, как остальное, – сказала Тейя. – Ты делай пульт управления, и, как сделаешь, я полечу на север с дронами.
– Влад не позволял тебе лезть в опасные места, – встрял Мерик.
- Предыдущая
- 37/68
- Следующая
