Чародей колдовского мира - Нортон Андрэ - Страница 8
- Предыдущая
- 8/47
- Следующая
— Они даже не явились в ответ на наш сигнал факелом. И мы так и не знаем, означает ли их отсутствие нейтралитет или они уже вступили в союз с кем-то.
— Есть и другие новости, — добавил Киллан. — Часовые с вершин дали знак, что приближается новый отряд с гор.
— Его должна встретить и привести сюда стража, — сказал Эфутур. — Я считаю, что слуги Тени сделают все, чтобы помешать нам собраться.
Я решил выкупаться в одном из освежающих бассейнов зеленого племени и переодеться, но по дороге туда все время искал Динзила или его людей. Подошел Киллан, сел на скамью и смотрел, как я одеваюсь и застегиваю золотые пряжки на груди.
Наконец я вслух выразил то, о чем все время думал:
— Не вижу Динзила.
— Он выехал еще до рассвета. Многое нужно сделать, чтобы поднять Высоты. А что с этими кроганами?
Мне показалось, что Киллан слишком быстро сменил тему. Он как будто избегает разговора о Динзиле. Тем не менее, я пошел ему навстречу и рассказал все, что узнал о водных жителях.
— Они имеют для нас значение?
— Эфутур говорит, что они способны проникнуть всюду, где есть вода, они или существа, которые им служат. Я не видел никакого оружия, кроме копий. Однако эти копья кажутся опасными. Но разве можно быть уверенным, что у них нет другого оружия, которое они просто не показывают? Эфутур считает, что они все еще нейтральны. Он принял их решение без споров.
Это удивило меня, потому что мне казалось: у Эфутура слишком сильный характер, чтобы покорно соглашаться с отказом.
— Он связан обычаем, — объяснил Киллан. — Между этими племенами не было ни принуждений, ни просьб с тех пор, как они достигли своих убежищ. Каждый идет своим путем, и это их устраивает.
— Но обычай сейчас не спасет нас, — возразил я. — А по какому пути уехал Динзил? — Я сознательно вернулся к интересовавшей меня теме. — Киллан, ты ведь знаешь, что между нами было всегда. Неужели я стал бы делиться с тобой тревогой, если бы не был убежден, что нам троим грозит опасность?
Он посмотрел мне в глаза, как недавно сделала Дахаун, и наши сознания соприкоснулись; я раскрыл перед ним все свои тревоги.
— Я верю, что ты в это веришь, брат.
— Но… сам ты не веришь?
— Достаточно верю, чтобы быть настороже и следить за ним, когда он вернется. Однако… вот что я тебе скажу, Кемок: не распускай этот флаг войны перед нашей сестрой, это не поможет.
Я так сильно сжал кулак, что побелели пальцы.
— Вот значит как. — Это был не вопрос — утверждение.
— Она явно проявила свою склонность. И теперь будет настроена не против него, а против того, кто ее попытается переубедить. Она… она изменилась. — В его словах тоже звучала неуверенность и недоумение, похожее на то, которое я испытал час назад, когда Каттея закрыла передо мной свое сознание.
— Она девушка, незамужняя. Мы ведь знали, что когда-нибудь она посмотрит на мужчину взглядом, который не предназначен для нас. И мы принимали это… Но этот человек — нет! — Я словно принес клятву. Киллан понял это, но медленно покачал головой.
— Здесь мы бессильны. Он достойный человек и нравится ей; всякий это заметит. А ты противопоставляешь этому только неясное чувство, ощущение неправильности; она и все остальные примут это за ревность. У тебя должны быть доказательства.
Он говорил правду, но иногда ее так тяжело слышать. Так было и со мной. И снова Киллан уловил мою мысль.
— Трудно поверить, что ты призвал одного из Великих и тебе ответили. Нас учили, что такое доступно только посвященным. Ни один мужчина в Эсткарпе не шел этой тропой, так что ты можешь понять, почему Каттее трудно это принять. Но как ты это сделал?
— Я уже сказал, что не знаю. Эфутур предупредил о тройном кольце; мы скакали, чтобы прорваться до этого. — Я рассказал, что видел слова как огненные стрелы. И потом звук, который едва не уничтожил нас всех.
— Когда мать призывала наше будущее, для тебя она попросила мудрости, — задумчиво сказал Киллан, когда я замолчал. — Кажется, ты действительно обладаешь некой силой…
Я покачал головой.
— Между ученостью и мудростью большая разница, брат. И не смешивай их. Я, не задумываясь, обратился к своей учености. Возможно, это было неразумно…
— Вовсе нет: ведь это спасло вас, верно? И, как сказала Дахаун, ты дал нам знать, что силы, которые мы считали давно мертвыми, еще существуют. — Он вытянул руки и задумчиво посмотрел на них. — Большую часть жизни я провел в войнах. Но раньше всегда воевал сталью и известным мне оружием. Это другая война, а я не владею такой силой… только той, что заключена в моем теле и сознании.
— И я больше никогда не буду!
Он покачал головой.
— Не клянись в этом, Кемок. Мы не знаем свое будущее и вряд ли хотели бы его знать. Не думаю, что мы можем изменить то, что предстоит. Ты сделаешь то, что тебе предназначено, я тоже, и так же каждое живое существо в Эскоре. Мы потерпим поражение или одержим победу, и каждый при этом сыграет свою предназначенную роль.
Я прервал его серьезные рассуждения.
— Тебе ведь снилось, что на этой земле воцарился мир и наш народ благополучно живет здесь. Помнишь?
— Сны — не явь. Разве тебе самому не приснился недавно кошмар?
— Тебе рассказала Каттея?
— Да. Она считает, что сон был послан какой-то темной силой, это попытка повлиять на тебя.
— А ты как думаешь. Киллан встал.
— Возможно, вы оба правы: ты получил предупреждение, искаженное какой-то темной силой. В этой стране не стоит видеть сны. И позволять друзьям оставаться непредупрежденными и невооруженными…
И вот мы снова выехали на рассвете: Киллан, я, Годгар и Хорван, а также трое людей Эфутура вместе с Дахаун. Мы поехали в горы, откуда должны появиться те, кого мы ждали. Над головой летали двое фланнанов и те птицы, которые служат посыльными и вестниками Дахаун. Они сообщали о тревоге в окружающей местности. На возвышениях мы замечали часовых. Некоторые из них были похожи на людей, другие явно чудовища. Мы не знали, войско ли это противника или только его глаза и уши.
Некоторые места мы объезжали. У реки росла роща, и Дахаун сделала большой крюк, чтобы избежать ее; при этом она поднесла к губам сложенные пальцы и плюнула направо и налево. На мой взгляд, роща ничем не отличалась от тех, что растут в Долине, и я, глядя на нее, не испытывал никакой тревоги. Действительно, беспечного и неподготовленного путника ждет в Эскоре множество разнообразных тайных ловушек.
Даже быстрым рентанцам потребовалось два дня, чтобы достичь места, где мы их оставили и дальше поднимались пешком, чтобы помочь идущим из Эсткарпа. Но на этот раз нам было гораздо легче, чем по пути в Эскор, потому что теперь мы знали горы и двигались более доступной и короткой дорогой.
И снова нас догнало прошлое, которое казалось таким далеким. Мы узнали новости об Эсткарпе: Совет, ослабленный усилиями, которые потребовались, чтобы перевернуть горы по дороге в Карстен, теперь сохранил лишь часть своей власти. Многие погибли в этом усилии, и истинным правителем стал Корис из Горма, давний друг моего отца. Он постепенно усиливал контроль над страной, которая в противном случае впала бы в хаос.
Пограничники оказались патрулем, посланным на поиски нас, потому что Корис заменил нам отца, а его жена, леди Лойз, была нам матерью в большей степени, чем та, у которой оказалось слишком много обязанностей, чтобы она играла для нас эту роль. Итак, если хотим, мы можем вернуться; с нашим изгнанием покончено. Но мы с Килланом знали, что покинули эту дорогу и возврата на нее нет.
Посланцы встретились с людьми Хервона, и их тоже охватило желание уйти на восток. Зачарованно слушали они рассказ Киллана и, кажется, не собирались возвращаться. Нам повезло: под наши изорванные знамена вставали закаленные воины.
- Предыдущая
- 8/47
- Следующая
