Берегись ястреба - Нортон Андрэ - Страница 3
- Предыдущая
- 3/47
- Следующая
Вместо кожаной куртки под плащом на нем кольчуга, плащ короткий, и достигает только до колен, с двумя длинными разрезами, зашитыми крупными стежками. На нем обувь всадника, но без шпор, и видно, что носили ее долго. Но поразил девушку его головной убор.
Вместо простого шлема пограничника на нем гораздо более сложный, он почти целиком скрывает лицо. Шлем сильно помят, и видно, что его, как и плащ, пытались неуклюже подлатать. По форме это ястреб или скорее сокол; правое крыло отогнуто назад и повисло чуть наискосок.
Сокольничий!
Это действительно легенда. Неужели эти люди, рожденные для борьбы, настолько пали в хаосе последних лет? Их Гнездо было в горах, но Тирта слышала, что предупреждение, которое отозвало пограничников с гор перед Великой Переменой, было передано и сокольничим, и они должны были выжить. Да, она слышала впоследствии, что многие из них служили на кораблях сулкаров, как и столетия раньше, до того, как явились в Эсткарп.
Они не вызывали приязни у колдуний Эсткарпа, даже когда предлагали свое хорошо обученное войско для усиления поредевшей армии. Слишком чужд их образ жизни. Всемогущим женщинам он казался ненавистным и извращенным. Потому что сокольничьи — исключительно мужской клан, к женщинам они относятся с отвращением и презрением.
Конечно, и у них есть женщины, чтобы рожать детей, да. Но их держат в изолированных долинах, и специально отобранные сокольничьи приходят туда в определенное время года. Сокольничьи безжалостны к своему потомству: больных или слабых детей они убивают. Матриархальному Эсткарпу они совершенно чужды по образу жизни и обычаям. И вот они поселились в горах, построили свои крепости — Гнезда сокольничьих и сторожевые пограничные башни и несли службу, защищали вначале купцов, пересекающих горы, а в поздние дни стали барьером на пути из Карстена в Эсткарп.
Пограничники приняли их, хотя и не как братьев по мечу, и уважали. Они хорошо действовали совместно. Сокольничим присылали припасы, вначале тайно, так как колдуньи это запрещали, потом все более и более открыто, посылали и в Гнезда, и в деревни женщин. И в последнее время очень немногое отделяло солдат Эсткарпа от этих чужаков, которые когда-то явились из-за моря после неведомой катастрофы.
Сокольничьи не только искусно владели оружием. Их знаменитые соколы образовали сеть воздушной разведки, которая снова и снова оказывалась решающим фактором в многочисленных стычках и горных сражениях.
Тирта инстинктивно поискала взглядом птицу, черную, с белым треугольником на груди, со свисающими красными кисточками. Эта птица должна находиться на запястье хозяина. Но ее не было. Да и руки, на которой могла бы сидеть птица, не было.
Из-под рукава кольчуги высовывался металлический предмет. Кольчуга, измятый шлем и, несомненно, меч у этого человека начищены, отполированы. Вместо руки у него не крюк, а нечто напоминающее птичью лапу с пятью когтями. Тирта подумала, что это страшное оружие; она не сомневалась, что он умеет им пользоваться.
Но сокольничий… Ей ведь не удастся скрыть свой пол. Возможно, он именно то оружие, которое она ищет. Но согласится ли он служить ей? Это зависит от того, насколько отчаянное у него положение. Девушке хотелось увидеть его лицо, но шлем-маска превращал лицо в тайну. Что ж… Тирта расправила плечи, глядя на воина, сделала два шага вперед, чтобы уйти от быстро усиливающейся бури.
Повысив голос, чтобы перекричать ветер, она спросила:
— Ты «Пустой щит»?
Это наемник, ищущий службы. Но она никогда не слышала, чтобы сокольничьи становились такими.
Они держатся друг друга и на службу всегда нанимаются отрядами или группами. Сделку заключает командир. И они никогда не смешиваются с теми, кому служат.
Вначале Тирте показалось, что врожденное презрение к женщине не позволит ему ответить, что у нее вообще не будет возможности предложить работу. Но наемник после долгого молчания ответил:
— Я «Пустой щит». — Голос был лишен эмоций.
И он его не повышал, хотя Тирта прекрасно услышала.
— Мне нужен проводник… проводник в горах… и воин… — Она сразу перешла к делу. Девушке не нравилось, что он разглядывает ее лицо через отверстия в шлеме, а она не может ответить тем же. Когда она шагнула вперед, распахнулся плащ и стала видна кожаная одежда пограничника, хотя не хватало кольчуги.
— Я ищу службу… — Снова ровный голос. Она словно разговаривает с человеком из металла, лишенным эмоций и цели. Неужели то, что привело его сюда, превратило в пустую оболочку бойца, каким он был когда-то? На такого она не может тратить свои скромные средства. Но доспехи у него в хорошем состоянии. Тирта взглянула на руку с когтями. Каждый раз, как видела ее, она казалась все более опасной.
Тирта оглянулась вокруг, потом снова взглянула на воина, стоявшего неподвижно, как столб.
— Есть лучшие места для разговора. Я остановилась в гостинице… В общем зале слишком много народа, но на конюшне…
Тут он сделал первое настоящее движение и кивнул. Потом повернулся, подобрал сверток из одеяла, положил себе на плечо, придерживая когтем. Они направились в конюшню, где Тирта оставила свою кобылу. В ее стойле девушка уселась на тюк сена и взмахом руки предложила спутнику сделать то же самое.
Она решила, что с ним лучше говорить прямо. Это подсказывал ей инстинкт, на который она привыкла полагаться за последние четыре года. Она имеет дело с человеком, испытавшим все невзгоды судьбы, но не изменившим себе. Он может сломаться, но не согнуться.
Да и сломать его вряд ли удастся. Чем больше девушка разглядывала его, тем больше убеждалась, что это боец, с которым нужно считаться.
— Мне нужно пройти через горы — в Карстен, — резко сказала девушка. Она не обязана объяснять ему причину. — Старые дороги и тропы исчезли. К тому же там люди без хозяев. Я умею пользоваться оружием и жить в дикой местности.
Но не хочу заблудиться и погибнуть до того, как исполню то, что должна.
Снова он ответил кивком.
— За двадцать дней службы я заплачу два веса золота — половину авансом. Лошадь у тебя есть?
— Там… — Не очень-то разговорчив. Он указал когтем на стойло, через два от того, в котором жевала сено Вальда.
Тоже горный пони, чуть выше и тяжелее, чем ее кобыла. Грива лошади коротко подстрижена, на спине седло с раздвоенной лукой, на которой обычно сидит сокол. Но птицы не видно.
— А где твой сокол? — решилась она спросить.
На девушку пахнуло холодом: должно быть, она затронула запретную тему, ступила на дорогу, где нет места для нее и вообще для женщин. Так показалось ей в то мгновение. И Тирта испугалась, что излишнее любопытство положит конец их переговорам. Хотя она задала совершенно естественный в таких условиях вопрос.
— У меня нет сокола… — Невыразительным голосом ответил воин.
Может, именно этим и объясняется его одиночество. Тирта поняла, что дальше эту тему развивать не следует.
— Условия тебя устраивают? — она постаралась говорить холодно и властно.
— Двадцать дней… — Он говорил так, словно рассуждал про себя о чем-то другом. — А после этого?
— Посмотрим, когда придет время, — Девушка встала и протянула руку для рукопожатия, закрепляющего сделку. Вначале ей показалось, что он подаст металлический коготь. Рука его дернулась, словно такое движение для него привычней. Но он протянул свою настоящую руку.
Придя в конюшню, девушка расстегнула свой пояс.
Теперь она достала из него золотой диск. Сокольничий торопливо отнял руку, и Тирта протянула ему монету. Он подержал ее в руке, словно взвешивая, потом кивнул в третий раз.
— Мне нужно купить припасы, — отрывисто сказала Тирта. — Но я хотела бы выйти из города сегодня же, несмотря на бурю. Согласен?
— Я согласился нести службу Щита… — начал он и замолчал, словно в голову ему пришла новая мысль. — А какой герб мне носить?
Она поняла, что старый обычай еще жив, по крайней мере, для этого сокольничего. «Пустой щит», нанимаясь на службу, принимает герб Дома, которому служит. Тирта мрачно улыбнулась, достала меч и поднесла к лампе, которую зажег конюх, чтобы разогнать темноту ненастья.
- Предыдущая
- 3/47
- Следующая
