Сказки врут! - Шевченко Ирина - Страница 19
- Предыдущая
- 19/77
- Следующая
Сокол обескураженно развернулся к нам.
— Едем, — решил за него Серый.
Это подействовало как сигнал. Колдун встряхнулся, распахнул дверцу «шкоды», впихнул на заднее сиденье глупо улыбающегося Фирсова и кивнул мне, чтобы забиралась следом. Сам он сел за руль, Сережка рядом, и автомобиль выехал со двора прямо по лежащим на земле воротам. «Фольксваген» тронулся следом. Обернувшись, я заметила, что зомби начали собираться в кучки, но что бы они, а точнее, те, кто ими управлял, ни задумали, было уже поздно.
За окнами мелькали дома и огороды, гуси чудом успевали убраться с нашего пути, и уже через пару минут машина вылетела за околицу так и оставшегося для меня безымянным села. Еще минут десять мы мчали по шоссе, а затем темный неожиданно резко взял вправо: «шкода» соскочила с асфальта на какую-то проселочную дорогу, пролетела, вздымая пыль, до ближайшей лесополосы, и Сокол опять вывернул руль, одновременно ударив по тормозам. Машину круто развернуло, меня швырнуло на дверцу, а с другой стороны навалился не удержавшийся при маневре Мишаня. Автомобиль прошел юзом еще несколько метров и остановился, перегородив дорогу. Прижавшись лицом к стеклу, я видела, как на нас мчится цирковой «фольксваген», но испугаться не успела: видимо, и светлых и темных обучают вождению в одной автошколе — лысый лихо притормозил метрах в трех.
Ни слова не говоря, колдун вышел из машины. Достал из кармана сигареты и пистолет-зажигалку. Из «фольксвагена» выбралась Натали. Недовольно скривилась, когда тонкие шпильки увязли в земле, но кое-как подошла к темному. О чем они говорили, я не слышала, лишь видела, как меняется выражение их лиц. Мужчина все больше и больше сникал, а баньши разъярялась. Когда я, не выдержав, все же вышла наружу, она уже дошла до предела.
— Что?! Да ты… — расслышала я возмущенный шепот. — Как ты вообще?
— А что оставалось думать? — огрызнулся он.
Натали на мгновение застыла с открытым ртом, а очнувшись, влепила темному пощечину.
— Сволочь ты, Сокол! — выдала она горько. — Мизантроп и параноик.
— Он и меня подозревал, — зачем-то сказала я.
Они оба обернулись и одарили меня такими взглядами, что я тут же пожалела о том, что влезла в дружескую беседу.
— Подставить вторую щеку? — желчно предложил темный.
Я пристыженно отвела глаза и встретилась взглядом со стоявшим у «фольксвагена» светлым.
— А этот что тут делает? — спросил вышедший вслед за мной Сережка.
— Это Антон. — На Серого баньши даже не глянула, говорила она только с Соколом. — Брюссель дал добро на проверку твоей теории. Но их люди будут присматривать.
— Когда ты успела?
— Как только вы ушли. Кое-кому позвонила, подергала за нужные ниточки… Позже расскажу. — Она все еще была зла на него.
— Как вы нас нашли? — Паранойя темного, очевидно, передалась Сергею.
— Запеленговали его мобильник, — вместо баньши ответил светлый, глазами указав на Сокола.
— А как нас нашли те, другие?
— На тебе метка, — хмуро проговорил темный. — Я это упустил.
— Метка? — встревожился парень. — Какая метка?
— Потом, — отмахнулся от него колдун. — У нас сейчас другая проблема: люди в селе и еще один гражданский у нас в машине.
— А почему вы его там не оставили? — удивился лысый.
— Потому что это его машина. Нужно вернуть и человека и транспорт туда, где взяли. Но он слишком много видел и слышал… Включая твою песню, Нат.
— Сольвейг — это не Тоска, — хмыкнула баньши. — Отойдет. А остальное плохо.
— Я мог бы помочь, — несмело предложил светлый.
— Ты псих? — спросил у него Сокол. Прозвучало это отчего-то очень уважительно.
— Не профессиональный, — скромно признался лысый.
А я вот, чую, со всей этой историей скоро в профессиональные психи подамся.
— Могу обработать, но сначала нужно его вырубить.
— В каком смысле? — забеспокоилась я за Фирсова, тот и так ни за что ни про что пострадал.
— Я не могу воздействовать на человека, пока он в сознании, — развел руками Антон. — Так что…
— А поделикатней у вас методов нет? — поинтересовалась я с надеждой. — Ну, артефакта какого-нибудь? Нейтрализатора, как в «Людях в черном»? Палка такая светящаяся — память ему засветите, потом лабуды наговорите…
— А это идея, — согласился светлый. Обернулся к Соколу. — Найди палку какую-нибудь и засвети ему. А я лабуды наговорю.
Меня от его предложения передернуло.
— Без палки обойдемся, — пообещал темный, заметив мой испуг. — Давай в нашу машину. Антон, верно? Ася, поедете с Натали.
— Я тоже. — Сережка хотел остаться со мной.
— Ну уж нет, — ухмыльнулся колдун. — Ты, Сережа, теперь будешь при мне денно и нощно, пока все это не закончится. Или пока смерть не разлучит нас.
После этой фразы не очень хотелось оставлять Серого в обществе представителей обеих «конкурирующих фирм», но выбора у меня не было.
Направление и темп по-прежнему задавал Сокол. На шоссе, вопреки моим ожиданиям, мы не вернулись, а продолжили бороздить пыльные проселочные дороги. Вряд ли колдун был знаком с местностью, вел наобум, и один раз мы даже выехали к какой-то ферме. Грунтовка заканчивалась, упираясь в ворота пустого загона. Пришлось разворачиваться. Натали держалась ровно за «шкодой», вцепившись в руль и не сводя глаз с бампера впередиидущей машины. Выражение лица у нее было такое, будто она вот-вот решится на таран. А когда мы вырулили на ровную, уходящую далеко в поля и неизвестно куда ведущую дорогу, женщину, что называется, прорвало.
— Как он мог?! — выпалила она. — Вот ты мне скажи, как он вообще мог такое подумать?
Вопрос был явно риторический, и я удержалась от ответа.
— Я была в Риге, должна была лететь в Висбаден. А тут звонок… Я все бросаю и мчусь сюда. Ты знаешь, что в вашу глушь нет прямых рейсов? Осталось заказывать чартер, доплачивать официально и неофициально, чтобы разрешили вылет немедленно…
Вспомнилось, как вчера она появилась на пороге со своим чемоданом и легкомысленно заявила, что была неподалеку.
— Сегодня обзваниваю всех знакомых, выхожу на незнакомых… А он? Ладно, я ошиблась с ножом. Но кто не ошибается? Так что же сразу делать такие выводы?
Она вдруг резко затормозила, и я возрадовалась, что догадалась пристегнуться.
— Что-то я совсем… Как истеричка какая-то. — Натали тряхнула головой. — Забудь.
— Нет, оно понятно, — промямлила я. — Если близкий человек перестает доверять…
Баньши развернулась ко мне и неожиданно рассмеялась:
— Близкий человек? Ты что, решила, что мы любовники?
— Нет, — тут же соврала я.
— Мы друзья, — сказала она серьезно. — Не просто друзья, а именно друзья. И Сокол действительно очень близкий мне человек, но не в том смысле, в котором ты подумала.
Машина вновь тронулась и очень скоро нагнала вырвавшуюся вперед «шкоду». Выговорившись, Натали успокоилась, а мое предположение, очевидно, здорово ее позабавило, и от плохого настроения баньши не осталось и следа. Она даже начала что-то негромко напевать, чем испугала меня не на шутку.
— Не волнуйся, — улыбнулась Нат, заметив, как я вжалась в кресло. — Я могу позволить себе петь в ванной и не вызвать цунами. А в молодости даже солисткой в рок-группе была. Недолго, правда.
— Значит, это не всегда так проявляется? — осмелела я.
— А как думаешь, позволили бы мне спокойно разгуливать по миру, если бы я не контролировала свои способности? — вопросом на вопрос ответила женщина.
— Не знаю, — сказала я честно, чем вызвала еще одну ухмылку. — А какие у тебя способности? Ну, кроме… вот этого? Если не секрет, конечно. Я думала, что баньши только смерть предсказывают…
— Могу и смерть предсказать. Но тут так же, как со светлыми и темными, — условные обозначения, не более. Все, что связано со смертью, такие, как я, чувствуют очень остро. Иногда у нас случаются приступы в присутствии потенциального покойника: резкая боль до слез, даже истерика. Плач баньши. Наверное, отсюда и название. Но это можно контролировать, как и все остальное.
- Предыдущая
- 19/77
- Следующая
