Говорящий от Имени Мертвых. Возвращение Эндера - Кард Орсон Скотт - Страница 25

• Предыдущая
• 25/91
• Следующая

Праса[11] была любимым местом футбольных игр городских мальчишек. Большинство просто выпендривалось: ребята показывали друг другу, как долго могут удерживать мяч в воздухе, пользуясь только ногами и головой. А в углу двое вели жестокую дуэль. Мальчик изо всех сил запускал мячом в девчонку, стоявшую метрах в трех от него. Девочка должна была принять удар не двигаясь, не отклоняясь, каким бы сильным он ни оказался. Потом она кидала мяч обратно – и тут уже мальчишка становился мишенью. Девочка поменьше подносила мяч, отлетавший достаточно далеко.

Эндер попытался выяснить у кого-то из ребят, где находится дом семьи Рибейра. В ответ они либо недоуменно молчали, либо пожимали плечами, а если Эндер настаивал, мальчик просто уходил. За какие-то несколько минут праса опустела. «Интересно, – подумал Эндер, – что такого наговорил обо мне горожанам этот епископ Перегрино?»

Дуэлянты, однако, не сдвинулись с места. Теперь, когда на прасе почти никого не осталось, Эндер заметил, что за дуэлью внимательно следит какой-то мальчик лет двенадцати. Со спины он выглядел как все другие ребята, но когда Эндер подошел ближе, то заметил, что с глазами у мальчика что-то не так. Прошла минута, прежде чем он сообразил. У паренька были искусственные глаза с металлическим блеском, но Эндер знал, как они работают. Только один глаз, фасеточный, по-настоящему «видит». Микропроцессор разделяет сигналы и передает мозгу такой же поток информации, что и бифокальное зрение. Во втором глазу – источник питания, тот самый микропроцессор и банк памяти. Обладатель электронных глаз может записать некий ограниченный объем изображений, что-то около триллиона бит. Дуэлянты использовали его как судью: если возникнут разногласия, мальчик сможет проиграть сцену, замедлив движение, и сказать, что, собственно, произошло.

Мяч ударил мальчика прямо в пах. Паренек заставил себя улыбнуться, но на девочку это не произвело впечатления.

– Он отклонился! Я видела, как двинулись его бедра!

– Неправда! Мне было больно, но я не двигался.

– Reveja! Reveja![12]

Они говорили на звездном, но тут девочка перешла на португальский.

Мальчик с металлическими глазами поднял руку, призывая всех к молчанию.

– Mudou, – убежденно сказал он.

«Ты двигался», – перевел Эндер.

– Sabia! Я знала!

– Ты лжец, Ольяду!

Мальчик с металлическими глазами презрительно поглядел на противника:

– Я никогда не лгу. Если хочешь, пришлю тебе запись. Впрочем, нет, я пущу ее в сеть, чтобы все могли видеть, как ты дергался, а потом лгал.

– Mentiroso! Filho de puta! Fode-bode![13]

Эндер решил, что понимает значение всех этих эпитетов, но мальчик с металлическими глазами был спокоен.

– Da, – сказала девочка. – Da-me.

(«Дай сюда».)

Мальчик яростным движением сорвал с пальца кольцо и швырнул на землю.

– Viada[14], – хрипло прошептал он, повернулся и побежал прочь.

– Poltrao! – крикнула девочка в спину ему.

(«Трус!»)

– Cao! – отозвался бегущий, даже не обернувшись.

Это он выкрикнул не девочке. Она тут же оглянулась на мальчика с металлическими глазами. При слове «кано» тот словно окаменел. Девочка тут же отвела взгляд. Малышка, собиравшая мячи, подошла к мальчику с металлическими глазами и что-то прошептала на ухо. Он поднял голову и наконец заметил Эндера.

Старшая девочка извинилась:

– Desculpa, Ольяду, nao queri que…[15]

– Nao ha problema[16], Мичи. – Он даже не смотрел на нее.

Девочка продолжала говорить, но тоже заметила Эндера и сразу замолчала.

– Porque esta olhando-nos? – спросил мальчик.

(«Почему ты смотришь на нас?»)

Эндер ответил вопросом на вопрос:

– Voce e arbitro?

(«Ты арбитр?» В португальском у этого слова несколько значений: арбитр, судья, управляющий.)

– De vez em quando.

(«Иногда»).

Эндрю перешел на звездный, так как сомневался, что сможет сказать по-португальски что-то по-настоящему сложное.

– Тогда ответь мне, арбитр, честно ли заставлять пришельца самому искать дорогу, оставлять его без помощи?

– Пришельца? Ты говоришь об утланнинге, фрамлинге или раман?

– Нет. О неверующем.

– O Senhor e descrente? Вы неверующий?

– So descredo no incrivel. Я не верю только в невероятное.

– Куда ты хочешь попасть, Голос? – улыбнулся мальчик.

– Я хочу найти дом семьи Рибейра.

Маленькая девочка придвинулась к мальчику с металлическими глазами.

– Каких Рибейра?

– Вдовы Ивановы.

– Думаю, я смогу его найти, – ответил мальчик.

– Каждый в городе может его найти, – улыбнулся Эндер. – Вопрос лишь в том, захочешь ли ты показать мне дорогу?

– Зачем тебе туда?

– Я задаю людям вопросы, чтобы узнать правдивые истории.

– В доме Ивановы никто не знает правдивых историй.

– Ложь меня тоже устраивает.

– Тогда пошли.

Мальчик двинулся по дорожке с коротко подстриженной травой. Маленькая девочка снова шепнула что-то ему на ухо. Он остановился и повернулся к идущему за ним Эндеру:

– Квара хочет знать, как тебя зовут.

– Эндрю Виггин.

– А она – Квара.

– А твое имя?

– Меня все называют Ольяду. Из-за глаз[17]. – Он подхватил Квару на руки, посадил на плечи. – Но мое настоящее имя Лауро. Лауро Сулеймано Рибейра. – Он усмехнулся, потом повернулся к Эндеру спиной и пошел по дорожке.

Эндер двинулся следом. Рибейра. Конечно.

Джейн, которая, естественно, слышала все, шепнула ему на ухо:

– Лауро Сулеймано Рибейра – четвертый сын Новиньи. Потерял глаза в результате несчастного случая. Лазер. Ему двенадцать лет. Да, я обнаружила, чем семейство Рибейра отличается от остальных жителей города. Они с удовольствием нарушают повеление епископа и готовы показывать тебе дорогу.

«А я заметил еще кое-что, Джейн, – беззвучно ответил Эндер. – Этому мальчику было приятно обманывать меня и еще приятнее – показать мне, что я обманут. Очень надеюсь, что ты не станешь брать у него уроки».

Миро сидел на склоне холма. Тени деревьев надежно скрывали его от любого наблюдателя-горожанина, зато сам он прекрасно видел бо?льшую часть Милагре: собор и монастырь на самом высоком холме, обсерваторию, тоже на холме, чуть дальше к северу, а рядом с обсерваторией, в лощине, в нескольких шагах от ограды, дом, в котором он, Миро, живет.

– Миро, – прошептал Листоед, – ты дерево?

Точный перевод идиомы пеквениньос. Для медитации им необходима полная неподвижность. Это состояние они и называют «быть деревом».

– Скорее уж травинка, – отозвался Миро.

Листоед захихикал высоким девчоночьим голосом. Смех не был естественным для пеквениньос, они просто выучили звук как знак, еще одно слово на звездном. Свинксы не выражали удовольствия смехом, – по крайней мере, так казалось Миро.

– Собирается дождь? – спросил Миро. Для свинкса этот вопрос означал: ты беспокоишь меня по моему или по твоему делу?

– Сегодня в прерии опять шел огненный дождь.

– Да. У нас гость с другого мира.

– Это Голос?

Миро опять промолчал.

– Ты должен привести его к нам.

Миро не ответил.

– Я зарою свое лицо в землю для тебя, Миро, мои руки и ноги станут бревнами для твоего дома.

Миро ненавидел, когда они его о чем-то просили. Выглядело это так, как будто они считали его могучим и мудрым существом, чью милость надо вымаливать. Что ж, если им так кажется, он сам виноват. Он и Либо. Не надо было играть с ними в Господа Бога.

– Я обещал, не так ли, Листоед?

• Предыдущая
• 25/91
• Следующая