Тварь из Бездны - Исьемини Виктор - Страница 38
- Предыдущая
- 38/72
- Следующая
– Так что за тварь-то? – напомнил Торкеру десятник.
– Ну… – здоровяк сбился с шага, должно быть, собирался с мыслями. – Это как бы… ну… легенда такая… Сказка такая, значит.
– Нет, не сказка, – возразил стражник постарше. – О Твари в книгах написано. Мой племянник в монастырь блаженного Энтуагла послушником принят. Он говорил, в монастырской библиотеке прописано о Твари. В старых хрониках о ней есть. А племянник мой переписчик. Он сам читал.
– Ну, может, и не сказка, – покладисто согласился Торкер. – Может, в книжках и прописано. Я человек темный, откуда мне знать? Только никто этой твари не видел. Это как морской змей из Легонта – в книгах есть, а не видел никто.
– Мало ли что не видел! – не сдавался пожилой солдат. – Монахи все знают. И раз в книгах о том есть…
– Стоп! – объявил Ральк. – Лучше просто скажите мне, что за тварь. Пусть никто не видел, пусть. Скажите, что в книгах пишут. Ну вот, хотя бы ты, Эрвиль. Что твой племянник читал в монастыре?
– Ну… – неторопливо начал стражник. – Пишут, значит, в книгах… Э, мастер сержант, а не присесть ли нам, передохнуть маленько? А то все бежим, бежим… Неспокойная ночка выдалась. А как присядем, я все и расскажу. А?
Несколько человек тут же присоединились к предложению.
«Слава Гилфингу, пришли в себя – решил Ральк, – раз пересидеть дежурство захотели. Отпустило, значит». А вслух, помолчав немного для солидности, молвил:
– Ладно.
Все тут же принялись оглядываться в поисках уютного закутка. Тучи разошлись, небо посерело, а луна выделялась ярким серебряным кругом – холодная, безучастная. Словно монета, которую отдаешь в уплату давнего долга. Скоро и светать начнет.
Нирс предложил расположиться у ворот кузнечного квартала. Там, мол, есть навес и коновязи, под навесом сухо и присесть можно.
– Нет, у них вечно как уголь разгрузят, так все в пылище, – возразил Эрвиль, – лучше к ткачам двинуть. Крюк невелик, а там присесть можно на чистое.
– К ткачам, так к ткачам, – не возражал Нирс. – Это как мастер десятник скажет.
Мастер десятник не возражал, и стражники свернули к ткацкому кварталу. Там действительно перед воротами был широкий навес – должно быть, специально, чтоб шерсть не мокла, если под дождем разгружать телеги придется. Нашелся и широкий выступ вдоль ограды, где удобно присесть. Стражники неторопливо расположились под навесом, и старый Эрвиль, откашлявшись, начал:
– Ну, значит, пишут в книгах… да и так всем ведомо, имеется тварь… Вроде как морской змей, но с лапами. И вполне может на сушу выйти.
– Наподобие крокодила, как в аптеке Римза, – поддакнул Нирс.
– Скажешь тоже, римзов крокодил, – рассердился старый солдат, – крокодил тот маленький, меньше меня, даже если с хвостом! А тварь-то – огромная! Она выходит во время прилива и набрасывается на обитателей суши.
– Жрет их, что ли? – спросил Ральк.
– Рвет на части, убивает, калечит. Ей ненавистны все, кто дышит воздухом, – пояснил Эрвиль. – Так у монахов в книгах написано. Мол, эта тварь живет в воде и среди водяных тварей. А вот с приливом выходит на сушу, видит непривычных ей существ и бесится от одного только их облика. И…
– И сундуки вскрывает? – поинтересовался Ральк.
– Если в ярости примется все крушить, то и сундуки изломает, – пояснил рассказчик. – Но дело не в том, что она ярится на суше. Дело в другом!
Солдат наставительно поднял палец и обвел товарищей многозначительным взглядом. Все молчали, Эрвиль тоже умолк, ждал вопроса.
– Ну и в чем же? – наконец не выдержал Ральк. Он не верил в тварь, вскрывающую сундуки в доме купца, но ему хотелось услышать всю историю.
– А в том, что гонит морскую тварь на сушу. И что позволяет ей долго находиться на берегу! – торжественно произнес солдат.
– Ну и что же? – покорно подкинул свою реплику Ральк. Он уже понял, что вопросы неизбежны и беспрекословно потакал старому стражнику.
– Грехи! Наши грехи! В списках живых существ, созданных Гилфингом Светлым, нет этой твари, – пояснил Эрвиль, – это тоже племянник сказал. Он эти списки копировал, он точно знает. Раз Тварь из Бездны не создана Светлым, значит она – порождение Гангмара, не к ночи будь помянут.
Старик дважды осенил себя кругом и продолжил:
– Тварь из бездны – порождение Гангмара, который есть Отец Греха, и потому Тварь к грехам людским тянется. Когда где-то на берегу мера греховности превысит предел, Тварь всплывает из Бездны, в коей таится среди прочих морских гадов и иных уродцев, порожденных Темным. Выходит с приливом на сушу и убивает. Стало быть, сильно грешим мы здесь, в Верне. Тешим Темного, влечем его Тварь. Нынче чудище поднялось сюда из Бездны и идет на запах греха. Купец убитый, Рукист – очень нехороший человек был, все это говорят, прости меня Гилфинг, что я о покойном этак… Вот его-то Тварь и почуяла сильней, чем прочих. Верно я говорю?
– А сторож? – недоверчиво буркнул Ральк. – Сторож на складе? Он как, тоже худой человек?
Все притихли и уставились на Эрвиля. Старик несколько минут собирался с мыслями, но тут вмешался Торкер:
– Я так думаю, купец контрабанду на складе принимал, а это грех. Тварь почуяла и всплыла. Ну, пока добиралась, купец со склада ушел, а сторож зверюге и подвернулся… Он и был первым, кого Тварь прикончила.
– А теперь она здесь, – молвил старый Эрвиль. – И многим в Верне не поздоровится. Ох, многим…
Некоторое время солдаты вяло обсуждали, как выглядит Тварь. Выяснилось, что каждый представляет чудовище по-своему. Но спорить всерьез не стали – поскольку никто Твари не видал, спор терял смысл. Обсудив количество лап, форму зубов и длину хвоста, стражники смолкли. Ральк сперва тоже задумался, как должен выглядеть морской зверь, всю жизнь проводящий в пучине, но способный жить на суше – но, не придумав ничего путного, снова принялся мечтать о собственном домике для него и Сирины.
Наконец спорщики притихли, а Ральк пришел к выводу, что двух этажей вполне довольно, если в придачу будет просторный чердак. Остановившись на двух этажах и чердаке, Ральк встал и потянулся. Небо еще чуть-чуть посветлело и поднялся холодный ветерок – должно быть, скоро рассвет.
– Ладно, идем дальше, – скомандовал он. – Поговорили, передохнули… можно и двигать.
Солдаты нехотя принялись подниматься, преувеличенно тщательно отряхивать плащи и оправлять складки на куртках. Шагать по ночному городу никому не хотелось… тем более, что в одном из бесчисленных каналов, пересекающих Верн, притаилось жуткое чудище – или, что еще хуже, опасный убийца.
– Идем, идем, – поторопил Ральк. – недолго уже осталось.
В самом деле, большая часть ночи миновала. Солдаты снова зашагали по спящим улицам. Ремесленные кварталы миновали быстро, а в жилом районе Ральк решил задержаться и пройти по отдаленным переулкам – просто так, на всякий случай. Тварь или не Тварь, но если сундуки в купеческом доме кто-то обчистил, то и добыча ночного убийцы должна где-то объявиться. Десятник уже заранее решил, что любого, кто попадется сейчас, он велит хорошенько обыскать и расспросить – кто, откуда и куда идет, даже если встречный окажется «пустым». Возможно, грабитель уже припрятал добычу и теперь спешит домой? Но стражники обходили квартал за кварталом – никто не попадался навстречу. Еще час, подумал Ральк, и город начнет просыпаться. Рыбаки встают рано, чтобы не упустить утренний лов. Тогда хватать встречных станет бессмысленно.
Солдаты, шагая следом за десятником, наверняка не раз уже задумались, чем они занимаются в этой, самой тихой, части города.
– Ладно, – решил наконец Ральк, – идем обратно. Возможно, что-то новенькое узнаем. И отряд свернул к центру города. Пока шагали, небо стало еще светлее, и Верн начал просыпаться. То тут, то там скрипели ставни, слышались тихие голоса, в окнах зажигался свет… Пока добрались до кордегардии, начали попадаться первые рыбаки, направляющиеся к порту.
- Предыдущая
- 38/72
- Следующая
