Сумеречный клинок - Мах Макс - Страница 38

— Ну, значит, с одной совестью. Совесть-то у тебя, мил человек, имеется, или как?

— Тебе помочь? — спросил вместо ответа ди Крей.

— Не, сам справлюсь, подожди меня пока здесь, я мигом…

— Ремт! — позвал насторожившийся от тона его речи Виктор. — Случилось что?

— Ну, как тебе сказать… Случилось.

— Что именно?

— Девочку я по пути встретил… Ну, я имею в виду нашу девочку.

— Так, — кивнул ди Крей, полагая, что Ремт этот жест увидит. — Где?

— Ярусом выше у лестницы… Ладно, нет времени, — вздохнул Ремт. — Коротко, конспективно. Она не в себе, только я не понял, что это такое. От нее такой дух жизни идет… Ты не знаешь, но я… Как бы это объяснить? Это как запах, хотя и не запах. Ощущение живого, жизни. Понимаешь?

— Наверное, понимаю.

— Так он, дух этот, разный у всех. У тебя такой, у девочки другой… От нее так шибануло, что меня скрутило и чуть на месте не развоплотило. И она, Виктор, видит меня в темноте. И не просто видит. Почувствовала, узнала, назвала по имени. И еще… она назвала меня графом…

— А ты граф? — Вопрос, что называется, напрашивался.

— Был.

— А она откуда?

— Вот и я спросил, но ответом не удостоила, дальше пошла и как бы попрощалась. Не знаю, что там у нее и как, только она вроде помирать надумала.

— Так что ж ты молчишь! — вскричал ди Крей, услышав эту новость. — Вот ведь болван! Не мычит, не телится, а главное…

Но это он уже выкрикивал на бегу.

— Марш одеваться! — бросил он резко. — И чтоб через пять минут был наверху!

Сам он лишь прибавил шагу, что вскоре добавило ему несколько новых синяков и шишек. Иди он медленно, Виктор вполне сориентировался бы и в полном мраке. Это он умел, хотя и не помнил, где и когда этому искусству обучился. Однако на бегу рассчитывать он мог лишь на быстроту реакции и вытянутые вперед руки. Вернее, одну руку, другой ди Крей пытался контролировать стену слева от себя. Вскоре, однако, впереди во мраке появился крохотный огонек и еще через пару мгновений и десяток быстрых шагов превратился в зажженную масляную лампу, висящую на крюке возле решетчатой двери, запиравшей вход на винтовую лестницу. Решетка оказалась не заперта, и, прихватив на бегу лампу, ди Крей побежал еще быстрее. Он перескакивал через узкие, выщербленные ступени, то и дело получая тумаки и тычки от стен и низких потолочных сводов, но ничего не мог с собой поделать. Сердце звало вперед. Разум лихорадило, и мысли летели вскачь, но без порядка и смысла. Кажется, он был напуган. Возможно, его обуял страх, и чувство это напрочь отметало все доводы разума и отменяло приобретенные в былые времена — Когда? Где? — навыки бойца.

Он не заметил, как преодолел семь полных оборотов винта лестницы и оказался на следующем ярусе. Ощущение было такое, что он просто шагнул на первую ступень, и вот уже последняя из них осталась за спиной. Ди Крей прислушался. В глухой тишине подземелья до него доносились слабые звуки агонии, но Ремт, кажется, говорил, что встретил Тину у лестницы наверх, куда она в конце концов и направилась.

Виктор остановился в раздумье, но колебался всего мгновение, а в следующее — фигурально выражаясь, уже бежал дальше по следу девушки. Увы, след этот существовал лишь в его воображении. Ди Крей не мог ни увидеть его, ни почуять.

«Впрочем, так ли?» Он уловил вдруг в холодном затхлом воздухе подземелья свежую и яркую ноту, настолько чуждую запахам сырости и тления, что не заметить ее было невозможно.

«Дьявол!»

Предполагалось, что бежать быстрее он не может, но так только казалось…

Лестницы, коридоры, распахнутые двери, пятна света и тьмы — все это мелькало перед глазами, не оставляя в памяти ровным счетом никакого впечатления. Потом он вбежал в просторную кухню, под высоким сводчатым потоком которой играли огненные блики: пылали дрова в очаге, трещали смоляные факелы. Здесь царил ужасающий разгром, наводящий на мысль о нешуточном сражении, разыгравшемся в помещении буквально несколько минут назад. Во всяком случае, кровь еще не свернулась, а было ее в кухне куда больше, чем следовало ожидать, найдя здесь всего четыре трупа. Но мертвые тела Виктора пока не интересовали, он искал девочку, однако Тины здесь не оказалось.

Хрустя осколками стекла и керамики, ди Крей пересек кухню и вышел сквозь пустой дверной пролет — сорванная с петель дверь валялась неподалеку — в замковый двор. Тут тоже воевали, и, видимо, совсем недавно. Виктор осторожно ступил на булыжник, которым в основном и был вымощен двор, и огляделся. Откуда-то из глубины замка доносился невнятный шум. Возможно, там еще дрались, но здесь, снаружи, было пусто и тихо. Живые — если таковые и остались после короткой, но жестокой схватки — покинули это место, оставив лежать в лунном свете лишь исковерканные мертвые тела.

Виктор внимательно осмотрел двор. Раз, другой. Прищурился, высматривая кое-какие детали, и вдруг споткнулся взглядом о человека, лежащего у дальней стены. Увы, это была Тина: ошибиться даже в лунном свете было трудно, да и ниточка запаха «сольцы» вела именно туда.

«Ад и пепел!» Виктор не заметил и не запомнил, как оказался рядом с ней, упал на колени, даже не почувствовав боли от удара о камни, коснулся пальцами спокойного лица…

Девушка лежала на боку. Создавалось впечатление, что смерть застигла ее внезапно, но не опрокинула, вычеркнув из списка живых, а медленно и бережно опустила тело Тины на булыжники двора. Девушка стояла, а потом плавно опустилась вниз и легла на бок, словно устраиваясь спать. Виктор провел пальцами по ее щеке до уголка губ и вздрогнул от неожиданности. Вопреки очевидности девушка была жива. Она действительно спала, погрузившись в глубокий, но, похоже, здоровый сон. Как это возможно с таким количеством «сольцы» в крови — а доза, судя по запаху, должна была стать смертельной, — ди Крей не знал. Но это были такого рода незнание и непонимание, какие он готов был принять с радостью и благодарностью.

— Беда-то какая! — Голос Ремта за плечом раздался внезапно, то есть совершенно неожиданно, и это многое могло бы сказать о состоянии ди Крея, но Виктор, как видно, и раньше вполне умел маскировать свои слабости. Умел, имел опыт, был подготовлен к переживанию внезапных событий.

Он не вздрогнул и не обернулся к Ремту, оставшись в той же позе, что и за мгновение до появления напарника: стоял на коленях рядом со спящей Тиной и гладил кончиками пальцев ее лицо.

— Да нет, — сказал Виктор тихо. — Ничего страшного не случилось, она просто упала в обморок, а теперь спит.

— Спит… — В голосе Ремта прорезалось недоверие. — Ты на цвет кожи внимание обратил? А пахнет от нее чем?

— Она спит, — твердо прекратил разговор на эту тему Виктор. — Что здесь происходит?

— Не знаю, — задумчиво ответил Ремт. — Держи вот!

Виктор обернулся. Мастер Сюртук стоял рядом — одетый и во плоти — и держал в руках трофейные мечи.

— Держи, не помешает. — Ремт протянул один из них ди Крею. — Девочка убила двоих. Цели посетителей были недвусмысленны, но и смерть… Одному она перерезала горло кусочком лезвия бритвы. Мне приходилось знавать людей, вполне владеющих этим искусством, и это были совсем не те люди, с которыми ты захотел бы дружить. А второму она вырвала кадык. Пальцами… Ты бы так смог?

— Но это, — кивнул ди Крей на мертвые тела, разбросанные по двору. — Не ее рук дело. Тогда чье?

— У нашей девочки завелся сильный покровитель…

— Возможно, — не стал спорить Виктор. — Или у хозяев появился достойный враг.

— Ладно! Понял! — кивнул Ремт. — Бери девочку и сваливайте из замка. А я огляжусь пока, сориентируюсь и выясню, нельзя ли нам вернуть наше оружие и вещи, да и лошадьми разжиться… Ждите меня милях в пяти к западу. Где-нибудь на милю выше дороги. Договорились?

— Вполне! — Не раздумывая далее, ди Крей поднял девушку, взвалил ее на плечо и пошел искать выход из замка.

Замок был хоть и небольшой сравнительно, но старый и оттого страшно запутанный в плане, слишком много всего было достроено, перестроено или выстроено наново за прошедшие века. Тем не менее ди Крей нашел все-таки открытые ворота во внешнем — рыночном — дворе. Здесь тоже не осталось никого живого, но у коновязи под навесом беспокойно переступали ногами, похрапывая и отфыркиваясь, несколько лошадей. Седла и упряжь были развешаны тут же, на деревянных костылях. Личные вещи прибывших — седельные сумы и дорожные мешки — были аккуратно сложены на длинной скамье у стены. По-видимому, гости прибыли всего полчаса-час назад и не успели еще устроиться в замке более основательно.