История кавалерии. Вооружение, тактика, крупнейшие сражения - Денисон Джордж Тэйлор - Страница 30

Сражение при Пуатье, 4 октября 732 г.

Рассказывают, что, когда Нарсес строил армию на битву, один из вождей герулов, составлявших значительную часть войска, убил одного из своих слуг за некий незначительный проступок. Узнав об этом, Нарсес приказал казнить этого командира на месте. Возмущенные герулы отказались идти в бой. Нарсес велел им передать, что они вправе поступать, как считают нужным, но тогда они не получат никаких почестей после победы. Затем он продолжил действовать без них, так что если бы те и захотели вступить в действие, то смогли сражаться только на второй линии или в резерве.

Буцелин построил свою армию в виде клина, направив его острие на врага, и яростно вторгся в центр римской линии, она вскоре поддалась и была вынуждена уступить. Вовсе не удрученный произошедшим, Нарсес приказал своим двум флангам кавалерии (одни конники были вооружены луками и стрелами, другие дротиками, у некоторых были копья) обрушиться на фланги и тыл пехоты франков, не имевшей ни шлемов, ни лат, а вооруженной только мечами, боевыми топорами и небольшими круглыми щитами.

Прекрасно обученные римские лучники, полностью защищенные доспехами, расстреливали из луков неповоротливую массу варваров, вскоре внесли смятение в их ряды и закрепили победу. В критический момент герулы под предводительством своего вождя Синдуала, забыв о своей жажде мщения, воодушевленные битвой, стремительно атаковали голову франкского клина. Случившееся решило исход битвы, окруженные и потерпевшие поражение варвары были почти полностью уничтожены. Историк Агафий пишет, хотя в это трудно поверить, что из 30 тысяч уцелело только пять франков, в то время как римляне потеряли только 80 человек.

Одно из наиболее значительных и интересных сражений Средних веков, между Карлом Мартеллом и сарацинами, состоялось в 732 году при Пуатье. Тогда на поле битвы решалась судьба христианской Европы. Сарацинский халиф Абд эль-Рахман пересек Пиренеи во главе огромной армии, численность ее, по разным источникам, колеблется от 80 тысяч до нескольких сотен тысяч. Некий монах-хроникер определяет потери арабов в 375 тысяч, что является очевидным преувеличением, хотя само по себе свидетельствует о том, что потери оказались огромными. Собственно описания сражения неполны и недостаточны в отношении военных подробностей.

В следующем описании, взятом у арабского хрониста, находим лучше переданное описание битвы. Заметив, что война началась между мусульманами и правителем пограничного франкского графства, он сообщает о том, как граф[33] собрал армию и начал сражаться против неверных. Хронист говорит следующее:

«Все же Абдурахман (Абд эль-Рахман) заставил их отступить, и его люди воодушевились своими постоянными успехами, поверив в свои силы и в действия эмира. Итак, мусульмане уничтожили своих врагов и перешли реку Гаронну. Опустошая страну и захватывая пленников в бесчисленном количестве, армия прошла по ней как опустошающий вихрь. Добыча сделала воинов ненасытными.

Переходя реку, Абдурахман отбросил графа, и тот отступил в свою крепость, однако мусульмане взяли ее штурмом и, захватив, убили графа[34], поскольку все уступало их мощи, убивавшей все живое.

Все народы франков дрожали перед столь грозной армией, и они обратились к своему королю Калдусу (Карл Мартелл)[35] и рассказали ему о тех страшных опустошениях, что произвели конники мусульман, как они легко прошли по всем землям Нарбонны, Тулузы и Бордо. Они также поведали королю о смерти их графа.

Король приободрил посланцев и предложил помочь им. Так, в 114 году (хиджры) он оседлал свою лошадь и взял с собой войско, численность которого нельзя было и сосчитать, отправился против мусульман, подойдя к ним близ большого города Тура. Абдурахман и другие военачальники увидели беспорядок в мусульманском войске, перегруженном трофеями. Однако они не рискнули вызвать недовольство среди солдат, приказав им оставить все, кроме своего оружия и военных лошадей.

Абдурахман верил в доблесть своих воинов и в то, что удача не покинет его. Но недостаток дисциплины оказался роковым для его армии. Абдурахман штурмовал Тур, стремясь захватить еще больше добычи, они сражались яростно и захватили город прямо на глазах тех, кто пришел спасти его. Беспощадность и гнев мусульман в отношении жителей города напоминали ярость и жестокость разъяренных тигров… Совершенно понятно, – пишет далее хронист, – что Бог должен был наказать их за это, и удача отвернулась от мусульман.

Около реки Овар (Луары) обе армии, говорившие на разных языках и двух разных исповеданий, выстроились в боевом порядке друг против друга. Сердца Абдурахмана, его военачальников и его людей были переполнены яростью и гордостью, именно они первыми вступили в битву. Мусульманские конники яростно устремились вперед и несколько раз атаковали боевой порядок франков, сопротивлявшихся доблестно, и многие пали замертво с каждой стороны до захода солнца.

Ночь разделила обе армии, но, как только забрезжил день, мусульмане продолжили сражение. Вскоре их всадники пробились в центр войска христиан. Однако многие мусульмане опасались за те трофеи, что оставили в своих палатках, и в их рядах раздался ложный крик, что часть войска врага грабит лагерь. Услышав его, несколько отрядов мусульманских конников повернули и ринулись защищать шатры.

Остальным показалось, что они обратились в бегство, и вся масса заволновалась. И пока Абдурахман прилагал усилия, чтобы утихомирить волнение и заставить людей продолжать бой, воины франков окружили его и пронзили множеством копий, так что он умер. Тогда все войско мусульман обратилось в бегство, во время которого погибло много народу. Мусульмане были беспощадно разбиты, потеряв великого полководца и бесстрашных воинов, и случилось это в 115 году».

Хотя приведенные отрывки не позволяют четко определить тактику противоборствующих сил, из них следует, что сарацины полагались только на свои мечи и, соответственно, сражались на близком расстоянии, в то время как франки использовали и копья, и Абдурахман (Абд эль-Рахман) был убит именно копьями. Арабы рассказывают, что битва длилась два дня, в христианских хрониках говорится о шести или семи днях, что позволяет сделать вывод, что сражение, возможно, проводилось в виде несистематических стычек между всадниками, шедших на равнине с переменным успехом.

Весьма вероятно, что при наличии подобной неповоротливой и недисциплинированной массы войск битва должна была вестись на открытой местности, причем ни та ни другая группа не могла одержать решающую победу в один день. Смерть халифа и сопровождавшее ее смятение, как явствует из описания, истинное или ложное нападение на лагерь оказались вполне достаточными, чтобы повернуть ход битвы в сторону франков. Потери побежденных в ходе преследования сделали результат более весомым.

«Эта победа Карла Мартелла, подкрепленная успехами его сына Пипина, привела к изгнанию сарацин из границ Франции и окончательно способствовала победам в Западной Европе, выдворению мусульман из части Испании, присоединению территории между Пиренеями и Эбро к его империи под именем Испанской марки» (Гиббон).

Впоследствии, во время правления Карла Лысого, кавалерия составляла значительную часть армии. В сражении между королем и Робертом ле Фортом, командовавшим войсками герцога Бретани, самой значимой силой с каждой стороны была кавалерия. В распоряжении Карла имелся мощный корпус из саксонских всадников, отправленный на помощь его братом Людовиком Немецким. Эти войска он поместил перед своей линией, чтобы отражать атаки бретонской кавалерии, которая считалась весьма опытными воинами.

Последние герцоги Бретани уделяли особое внимание своему войску и организовали конницу, похожую на ту, что использовали древние парфяне. Ее воины были вооружены дротиками, образовывали небольшие группы и таким образом перемещались и маневрировали вокруг врага, тщательно избегая прямых столкновений, бросали свои дротики и быстро отступали.