Мама - Артюхова Нина Михайловна - Страница 8
- Предыдущая
- 8/51
- Следующая
Как будто именно Светлана обучала их этому занятию! Инспектор так и не зашел в ее класс.
— Лыжный поход? — удивилась Ирина Петровна, когда Светлана сообщила ей о предполагавшемся «мероприятии».
«Мероприятием» назвала это вожатая, восьмиклассница Наташа, длинными косами, стройностью и красотой напоминавшая Светлане Надю Зимину.
«Мы в третьем классе таких мероприятий не проводили. Но думаю, что ребята отнесутся положительно. Вот только лыжи не у всех есть».
Ирина Петровна сказала другое:
— А вы не думаете, что это поставит в затруднительное положение руководительницу четвертого «Б»? Она пожилой человек и не может, конечно, сопровождать своих учеников.
— Мы как раз думали об этом, — возразила Светлана, — и решили идти вместе с четвертым «Б». Валентина Николаевна пойдет, я и двое вожатых. Думаю, справимся.
Лыжный поход удался, но ребят было мало. Одних не пустили заботливые родители, боясь простуды, не у всех была подходящая обувь, да и лыжи не всем удалось достать. Прошли, конечно, немного, зато смеху и веселья было достаточно.
— Ничего, — говорила Светлана Вале, — для первого раза неплохо.
Ее огорчило, что не было Володи Шибаева; не пустил отец.
— Его папа говорит: «У тебя четверка по поведению — никаких лыжных походов!» — так рассказал об этом Толя Якушев.
Валя, физкультурница, оказалась живой и веселой, совсем не такой рохлей беспомощной, как на уроках в школе.
На следующий день на перемене Лена Некрасова с восторгом рассказывала своим подружкам, как она падала, спускаясь с горы.
— Обязательно, обязательно попрошу маму купить лыжи! — говорила Соня Ильина. — Так и скажу: никаких подарков к Новому году мне не нужно!
Володя Шибаев стоял у окна еще молчаливее, чем всегда, и еще мрачнее.
Разговор о катке Светлана начала дипломатично. Зашла в комитет комсомола к Вадиму Седову, брату Андрюши, который с кнопками. (Кстати, за судьбой одной кнопки удалось проследить, судьба другой пока оставалась неясной. Никаких неприятностей Андрюше, впрочем, эта затаившаяся кнопка не причиняла.)
И комсомольцы, и ребята из совета дружины, разумеется, загорелись при мысли о собственном катке около школы. Вспомнили, что такой каток был, но в последние годы почему-то не расчищался и не поливался, завален строительным мусором.
Ребята сами говорили со старшей вожатой и с директором. Светлана как бы стояла в стороне.
Но Ирина Петровна не могла не заметить, что Светланин класс старался больше всех.
Однажды вечером, азартно толкая перед собой широкой дворницкой лопатой нарастающий снежный сугроб, Светлана услышала голос Ирины Петровны:
— Боюсь, хулиганства будет много с этим катком.
Светлана подняла голову. Ирина Петровна стояла рядом с директором на уже очищенной от снега половине катка и осуждающе смотрела на веселую суету.
В высоких ботах на высоких каблуках, сухая и тонкая, без всяких признаков румянца, будто заколдовали ее от мороза и ветра.
Светлане вдруг захотелось на минуту войти в оболочку Ирины Петровны, посмотреть на мир ее глазами, понять, о чем она сейчас думает, что чувствует… На одну минуту, не больше, — уж очень скучное «я» у этой женщины и очень скучно для нее все, что кругом!
С интересом Светлана ждала, что ответит директор.
Он стоял в распахнутой шубе, широкий и добродушный, ответил, как всегда, желая всех примирить, никого не осуждая:
— Хулиганить-то можно и без катка.
— Уж слишком увлечены ребята, — кислым голосом заметила Ирина Петровна, — Боюсь, не отразилось бы это на успеваемости.
Все знали, что успеваемость — больное место директора. Он промолчал.
Директор и завуч отошли. К Светлане подбежали мальчики из ее класса.
— Светлана Александровна, а мы соревнования будем устраивать?
— Обязательно. Кто у вас главный чемпион?
— Володя Шибаев! — в один голос крикнули ребята. — Вот вы увидите, как он бегает!
Володя Шибаев стоял позади всех с лопатой в руках, весь обсыпанный снегом, и улыбался смущенно и гордо, предвкушая будущий успех. Светлана первый раз видела, как он улыбается.
Каждый вечер, стоило только лечь в постель и закрыть глаза, перед Светланой вставали рассыпчатые горы снега, сдвигаемые широкой дворницкой лопатой. Потом стал мерещиться перед сном длинный шланг, из которого хлещет вода, и мелкое озеро с рябью от ветра, с фонарем, перевернутым вниз головой.
Так было по вечерам. А утром появлялись тревожные мысли, потому что успеваемость за эти дни действительно снизилась.
Как и предсказала Ирина Петровна, ребята, увлеченные расчисткой пустыря и поливкой катка, не всегда успевали приготовить уроки.
Самые азартные строители пострадали в первую очередь. Особенно обидно было, когда совсем плохо по русскому ответил Володя Шибаев.
Светлана не успела еще сказать ему «садись» и поставить двойку, как раскрылась дверь, и в класс вошла Ирина Петровна с директором.
Вдвоем они явились к Светлане на урок в первый раз.
Присутствие начальства иногда смущает, иногда, наоборот, подстегивает. Плохо то, что в первые несколько минут никак не удается сохранить свою обычную интонацию, начинаешь немножко играть, будто на сцене. Самое правильное — просто забыть, что за последней партой сидят взрослые дяди и тети, увлечься тем, что рассказываешь, и уж если играть — каждый педагог должен быть немного артистом, — играть только для ребятишек.
Можно было бы, разумеется, поскорее посадить Володю на место и вызвать кого-нибудь из надежных учеников — Андрюшу Седова или Лену Некрасову, — эти не подведут. Самолюбие не позволило. К тому же присутствие Ирины Петровны всегда подстегивало. Светлане вспомнились слова Печорина: «Я люблю врагов, хотя и не по-христиански. Они волнуют мне кровь…»
— Так как же, Володя, — сказала она, — не выучил урока?
— Не выучил.
В классе стояла гнетущая тишина.
Светлана знала, что ребятам стыдно, что они жалеют учительницу, попавшую в тяжелое положение, — сама «переживала» в подобных случаях за любимых учителей.
Значит, любят?
Она вызвала Толю Якушева и еще нескольких мальчиков, из тех, кто особенно хлопотал на катке. Ответы были весьма слабые.
— Так, — спокойно сказала Светлана. — Теперь будем разбирать предложения. Андрюша Седов: «Мы заливали водой каток», — где подлежащее?
По классу будто какая-то радостная волна пробежала.
Андрюша бодро встал и ответил:
— «Каток»! — Охнув, поправился: — То есть «мы»!
— Так. Якушев: «Я работал весь вечер на катке и не успел выучить уроки». «Уроки» — какая часть предложения?
Якушев ответил и прибавил с покаянным видом:
— Очень важная часть. Даже важнее, чем подлежащее!
— В том-то и дело, — сказала Светлана. — Шибаев!
Володя вторично поднялся над партой.
«Ведь засыпался уже один раз, чего же вы от меня хотите?» — было написано на его лице.
— «Сегодня вечером я уроки обязательно выучу». Где сказуемое?
Наморщив лоб, Володя задумался на секунду и вдруг улыбнулся — второй раз на этой неделе:
— «Выучу»!
Каток обновили в субботу. Вечер был ясный, с морозцем, с ярко-розовым закатом, предсказывающим ветреную погоду на завтра. А сегодня было еще тихо, и каждая веточка, мохнатая от легких кристаллов инея, хранила свою красоту. Деревья бульвара, те, которые впереди, казались нежно-серыми на фоне заката, а рядом — справа и слева — они стояли как белые кораллы, и небо над ними было еще голубое.
После уроков Светлана заходила домой и теперь возвращалась в школу с коньками под мышкой.
Именно в этот час перед наступлением темноты собирались над городом большими стаями галки. Сначала они появлялись на горизонте темным облаком, быстро меняющим свою форму. Приближаясь, облако распадалось на точки… Вот уже видно, как старательно машут крыльями большие черные птицы и слышатся их голоса. Если тихо на улице, можно даже услышать шум крыльев. Они летают над городом непонятно для чего и почему. Глядя на них, становится весело и тревожно. Потом они исчезают все сразу, всегда в одном направлении.
- Предыдущая
- 8/51
- Следующая
