Мошка в зенице Господней - Нивен Ларри - Страница 28

• Предыдущая
• 28/137
• Следующая

– Доктор, если бы вы сейчас умерли, большую часть ваших записей никогда не удалось бы прочесть, верно?

Бакмен улыбнулся.

– Как это театрально, Бари. Но, полагаю, у меня есть несколько минут. Все, что мы делаем сейчас, – это ждем, когда этот световой сигнал кончится.

– Сигнал с планеты Мошки?

– Да, с нее. По крайней мере, он идет с нужного места. Но мы не можем увидеть планету, пока они не отвернут лазер, а они этого не делают. Они говорят и говорят, а о чем? Что они могут сказать нам, если мы говорим на разных языках?

– Как они могут что-то сказать нам, пока не научили нас своему языку? Мне кажется, именно это они сейчас и делают. Кто-нибудь работает над этим?

Бакмен издал дикое рычание.

– У Хорвата есть все приборы, поставляющие информацию Харди и лингвистам. До сих пор не было приличных наблюдений Угольного Мешка, и никто даже не приближался к нему! – взгляд его смягчился. – Но мы можем изучать троянские астероиды, – взгляд Бакмена устремился куда-то в бесконечность. – Там их слишком много. А пыли мало. Впрочем, я неверно выразился, Бари: там мало пыли, чтобы захватить так много камней или отшлифовать их все. Мошкиты, вероятно, шлифуют их, они все должны находиться внутри этих камней… Излучение нейтрино прямо фантастическое! Но как они набрали такое количество скальных обломков?

– Излучение нейтрино? Это означает технологию ядерного синтеза.

Бакмен улыбнулся.

– Думаете о возможностях торговли?

– Конечно. Иначе зачем бы я здесь оказался? – «Я был бы здесь даже если Флот не дал мне понять, что альтернативой является официальный арест… Но Бакмен этого не знает. Знает только Блейн». – Чем выше цивилизация, тем больше у нее вещей на продажу. – «И тем она жуликоватее. Но Бакмена не должны интересовать такие вещи».

– Мы могли бы работать гораздо быстрее, если бы военные не пользовались нашими телескопами. И Хорват разрешает им! О, отлично…

Вошел Набил, неся поднос.

Бакмен ел, как проголодавшаяся крыса, говоря между глотками:

– Конечно, не все военные проекты неинтересны. Чужой корабль…

– Корабль?

– Нам навстречу идет корабль. Вы не знали этого?

– Нет.

– Он вылетел с большого каменного астероида, расположенного в стороне от основного скопления. Очень яркого астероида. У него очень странная форма, как будто газ выходил сквозь скалу, которая…

Бари рассмеялся.

– Доктор, несомненно, чужой корабль более интересный объект, чем каменный астероид!

Бакмен удивленно уставился на него.

– Почему вы так решили?

Черточки стали красными, потом черными. Явно эти штуки остывали: но как они сумели так разогреться в начале? Инженер остановилась, удивленная этим, когда одна из черточек направилась к ней. Внутри металлического корпуса был мощный источник энергии.

И они двигались самостоятельно. Кто же они такие? Инженеры, Мастера или бесчувственные машины? А может, это Посредник в каком-то непонятном деле? Она была обижена на Посредников, которые так легко и так безрассудно вмешивались в важную работу.

Возможно, черточки были Часовщиками, но скорее всего, они принадлежали Мастерам. Инженер подумала о бегстве, но приближающиеся тела были слишком мощными. Их ускорение составляло 1,14 g – почти предел для ее корабля. Делать нечего – нужно встречать их.

Кроме того… весь этот металл! И в полезном виде, насколько она могла судить. Скопления были полны металлических артефактов, но в виде сплавов, слишком тяжелых для переработки.

Весь этот металл…

Эта штука должна была встретиться с ней, и разминуться было невозможно. У нее не было ни топлива, ни нужного ускорения. Инженер мысленно прикинула точки поворота. Впрочем, они могли сделать то же самое. К счастью, решение было единственным в своем роде, принимая во внимание постоянное ускорение. Это могло пригодиться для связи.

А в связи инженеры были не очень-то сильны.

Чужой корабль был компактной массой неправильной формы тускло-серого цвета, подобно куску модельной глины в руках гончара. Во все стороны без видимого порядка торчали разные отростки: кольцо крюков вокруг того, что Уайтбрид называл кормой, яркая серебряная нить, подпоясывающая его среднюю часть, прозрачные выпуклости на носу и корме, чудовищно изогнутые антенны, а на корме – что-то вроде жала: шип во много раз длиннее корпуса, прямой и тонкий.

Уайтбрид медленно двигался к кораблю. Он сидел в ракете «космос – космос», в кабине из поляризованного пластика, короткий корпус которой был покрыт толкательными пучками – множеством позиционных дюз. Уайтбрид был обучен передвижению в космосе на таком экипаже. Он был по-детски легок в управлении, имел огромное поле зрения, был дешев, безоружен и не приспособлен для посадок на планеты.

И чужак мог видеть его, сидящего внутри. МЫ ПРИШЛИ С МИРОМ И НИЧЕГО НЕ СКРЫВАЕМ – именно об этом должен был сказать чужому вид Уайтбрида, сидящего за прозрачным пластиком.

– Этот шип генерирует плазменное поле для движения, – сказал его коммуникатор. Экрана перед ним не было, но голос был Каргилла. – Мы следили за ним во время торможения. Втулкообразное возвышение под шипом, вероятно, впрыскивает водород в поле.

– Пожалуй, мне лучше держаться подальше от него, – сказал Уайтбрид.

– Верно. Энергия поля может разрушить все твои приборы. И заодно воздействовать на твою нервную систему.

Чужой корабль был сейчас очень близко. Тормозя, Уайтбрид на мгновение включил двигатели. Позиционные струи производили звук, похожий на хлопки жарящейся кукурузы.

– Видно что-нибудь, похожее на воздушный шлюз?

– Нет, сэр.

– Открой свой собственный шлюз. Может, это подскажет ему ту же идею.

– Слушаюсь, сэр, – Уайтбрид видел чужака сквозь переднее стекло его корабля. Он был неподвижен, наблюдал за ним и выглядел очень похоже на фотографии мертвеца из зонда. Джонатан Уайтбрид видел кривобокую голову без шеи, гладкий коричневый мех, тяжелую левую руку, сжимающую что-то, и две гибкие правые руки, двигавшиеся очень быстро и делавшие что-то, чего он не видел.

Уайтбрид открыл свой воздушный шлюз и стал ждать.

Во всяком случае, мошкит пока не пытался стрелять.

Инженер была очарована и не сразу заметила крошечный кораблик рядом с собой. В нем не было воплощено никаких новых принципов. Но зато большой корабль!

Вокруг него было какое-то странное поле, нечто такое, о чем она никогда не думала, что это возможно. Поле регистрировали полдюжины приборов Инженера. Для других силовая оболочка была почти прозрачна. Инженер знала о военном корабле достаточно для того, чтобы капитан Блейн пришел в ужас, узнав об этом, но для нее самой этого было мало.

Все эти приспособления! И металл…

Изогнутые двери маленького корабля вдруг открылись, и время от времени он ярко вспыхивал. Оба корабля излучали какие-то сложные электромагнитные поля, но сигналы, подаваемые ими, ничего не значили для Инженера.

Все ее внимание привлекали корабельные приспособления. Само поле, его интригующие и странные свойства, принципы, лежащие в основе его работы – все служило пищей для догадок. Она бы согласилась провести остаток своей жизни, занимаясь этим делом. За один взгляд на генератор она бы согласилась умереть. Силы, движущие большой корабль, отличались от любой реакции синтеза, о которой когда-либо слышала Инженер, и, похоже, использовали свойства этой таинственной силовой оболочки.

Как же попасть на борт? Как пройти сквозь эту оболочку?

Интуиция, посетившая ее, была редким чувством для Инженера. Этот маленький корабль… было ли это попыткой поговорить с ней? Он пришел с большого корабля… значит…

Маленький корабль был связующим звеном с большим кораблем, с силовой оболочкой и ее технологией, и с тайной их внезапного появления.

Она забыла об опасности, забыла обо всем, кроме настоятельной необходимости узнать побольше об этом поле. Инженер открыла дверь своего воздушного шлюза и стала ждать, что произойдет.

• Предыдущая
• 28/137
• Следующая