Черный лебедь (СИ) - "Olie" - Страница 24
- Предыдущая
- 24/38
- Следующая
- Где ты был всю неделю? Я же волновался, - а вот это просто выбесило. Зачем показывать то, чего нет? Поэтому я и не сдержался.
- Ой, ли! О чем ты больше волновался: обо мне или о собственном благополучии? - заметив его вмиг заметавшийся взгляд, больше не стал тянуть кота за хвост. И, твердо и уверенно глядя ему в глаза, зарычал. - Что тебе от меня надо? Лучше сразу говори правду, я ее все равно узнаю!
И только он собрался что-то придумать, как раздался звонок телефона. Заметив, что Рик хотел было броситься к нему, я ехидно усмехнулся и поднял трубку, при этом показывая, чтобы он оставался на месте, не вздумал рыпаться.
- Рик! Что за хрень? Почему твой засранец-любовник все еще не с тобой?! Ты вообще соображаешь, что портишь всю малину?! Это чревато... Ищи его где хочешь! - ревел в трубку Гайд, отец любовника. А я очень внимательно слушал. И когда, наконец, он выдохся, и уже спокойнее поинтересовался: - Ты что там, язык проглотил? Чего молчишь? Я с кем разговариваю, со стеной, что ли? - я ответил:
- И тебе здравствуй, Грэйд! И этот засранец-любовник услышал много интересного, о чем очень хотел бы поговорить и с тобой, и с твоим сыном, - и тут произошло то, что я и предполагал: Грэйд, чертыхнувшись бросил трубку, а собравшись повернуться к любовнику, услышал только захлопнувшуюся входную дверь.
Нда... Вот как мне теперь узнать, что же им от меня понадобилось? Ведь то, что Рик крутился рядом не просто так, уже и ежу понятно. Искать его бесполезно. Этот гаденыш умеет скрываться. И тут я почувствовал неимоверное головокружение. Едва до кровати добрался. В глазах резко потемнело. В комнате витал этот резкий и удушающий запах туалетной воды Рика. Вот только встать и открыть окна я пока был не в состоянии.
Закрыв глаза, попытался расслабиться. Но стало еще хуже. Теперь я словно на каруселях был. Кружилось все вокруг. Пришлось все-таки встать, почти на четвереньках доползти до окна и распахнуть его. Силы подводили, поэтому эта попытка увенчалась успехом только раза с четвертого. А когда в комнату ворвался свежий воздух, я стал дышать, будто до этого находился в душной газовой камере.
Но радовало то, что стало немного легче. Головокружение стало проходить, тошнота постепенно исчезала. Перед глазами уже не мельтешили круги. Выпрямившись, стал ходить по дому и собирать все вещи любовника, теперь уже стопроцентно бывшего, так как терпеть его рядом с собой я больше не намерен.
Ни есть, ни пить не хотелось. Этот день прошел, как в тумане. Ничего не хотелось. Я лежал на кровати и тупо пялился в потолок, размышляя о превратности судьбы. Почему-то именно сейчас на ум пришел собственный супруг. И я лежал и думал, что надо хотя бы попытаться подружиться с ним, а заодно и попросить прощение. Я его очень сильно обидел.
Перед глазами пронеслись все картинки встречи с мужем, мои издевательские фразы, мое непотребное поведение... Самому тошно стало от содеянного. Но сделанного не воротишь. И сейчас надо придумать слова, действия и поступки, которыми можно вымолить прощение. И на следующий день я как раз собрался заехать в тренажерный зал, чтобы немного прийти в форму, восстановить душевное равновесие, выплеснуть весь негатив, это было возможно только там, а после него как раз и заехать к отцу.
И снова мои планы накрылись медным тазом. Лучше бы я ничего не загадывал. Так как мало того, что и с мужем не встретился, еще и перед собственной парой опозорился. Да и на желчь от ревности чуть не изошел, когда, войдя в зал, заметил моего брюнета, мило беседующего с альфой-инструктором, который просто истекал слюной, пожирая взглядом моего омегу. Я чуть не задохнулся, сразу же возникло желание раздавить того, выколоть глаза, чтобы не смел пожирать взглядом мое.
Но вместо этого, стараясь не обращать ни на кого внимания, несмотря на трудности этого решения, я стал заниматься. И тут к моей радости ко мне как раз и подошел мой брюнет. И издевательски заметил, что я совершенно потерял форму. Очень захотелось доказать обратное, чем я и занялся. А потом стало как-то очень плохо и тяжело, чего никогда со мной не было. Вот тут я и задумался, так как никак не мог понять, что вообще со мной происходит. И откуда вообще эта слабость взялась.
Несмотря на тот марафон, что устроил мне брюнет, мне казалось, что вместе с потом выходит вся гадость, которая скопилась во мне за все время. Несмотря на слабость, головокружение, ощущал я себя все лучше. А запах омеги все отчетливее пробивался и забивался в каждую клеточку моего тела, пока совсем не вскружил голову, что было дальше, я уже не запомнил, просто отключившись.
А в себя пришел уже в больничной палате. Около меня стоял доктор и что-то писал в своем блокноте.
- Где я? И что здесь делаю? - поинтересовался я. Он поднял голову, осмотрел меня, продолжая хранить молчание и все еще что-то записывая.
- Вы в больнице, - спустя вечность, решил ответить он. - В тренажерном зале вам стало плохо, и ваш муж привез вас сюда.
- Какой муж? - вот тут я реально испугался. Что мог делать тут Алан, и как он вообще смог меня найти? Этого только не хватало. Он что, встретился с моим брюнетом? Это хуже, теперь надо будет еще и ему объяснять, а я пока был к этому не готов.
- Как какой? - удивился доктор. - Тот омега, который вас доставил, брюнет, он назвался вашим мужем, - от этих слов, я расплылся в улыбке, словно даун. На сердце потеплело, я готов был прямо сейчас вскочить и начать танцевать. Значит, это не Алан меня сюда привез, а мой омега... Кстати, я ведь до сих пор не знаю как его зовут. Надо будет при встрече поблагодарить. А вот то, как он себя обозвал, грело душу и сердце, жаль только, что этого не может быть на самом деле. У меня есть муж, пусть нелюбимый, да еще и беременный, но он есть.
Тут я сник, вспомнив о беременности супруга. Дети! Раньше я не хотел детей, а сейчас эта мысль меня почему-то стала греть. Как бы я хотел, чтобы мой омега брюнетистый родил мне сыновей. Хотя бы парочку. Но мечты-мечты...
Между тем доктор подошел ближе, склонился надо мной, расширил глаз, проверил зрачок, пощупал пульс. После чего поинтересовался:
- Как вы себя чувствуете? - я прислушался к себе. Как ни странно, но сейчас не было той тошноты, головокружение было только легким, терпимым.
- Хорошо, - признался я, чем вызвал недоумение в глазах врача. Странный он. Что его так удивило. И тут от его следующего вопроса я едва не взорвался.
- Предыдущая
- 24/38
- Следующая
