Трудная профессия: Смерть (СИ) - "Mirash" - Страница 61

— Мне на это твое разрешение не нужно! — закричала она. — Ты ведь даже не старшая на самом деле, по какому праву распоряжаешься? Почему я должна тебя слушать?

— А почему тогда я должна оплачивать твою свадьбу? — спросила я в ответ.

— Ты и не оплачиваешь! Думаешь, без тебя не обойдусь?!

— Так обходись, в чем тогда проблема? Ищи деньги, выходи замуж, тащи своего возлюбленного в дом — причем тогда я?

— Не причем!!! — Танремия выбежала, шарахнув дверью об косяк.

— Ничего себе, — заметил Некруев, наблюдавший за сценой.

— А можно без комментариев? — раздраженно спросила я. — Нет, ну что мне с ней делать?! Мне только этого жениха не хватало…

— Ксюша, ты здесь ничего не сделаешь, у нее мозги у самой должны встать на место.

— Я просто очень боюсь, что она что-нибудь учудит.

— Вряд ли ты ее от этого убережешь, — вздохнул он.

Увы, не прошло и двух часов. Раздался звонок от взволнованной Каттер.

— Тут такое случилось!

— Что еще случилось?

— Таню арестовали за кражу!

Я с размаху села на стул под удивленным взглядом Виктора Андреевича и выслушала информацию. Записала на листочек адрес отделения. Сказала Каттер не беспокоиться, положила трубку.

— Мне нужно уехать, сегодня вряд ли смогу вернуться на работу.

— Что-то с сестрой?

— Арестована за кражу.

— Так… Что собираешься делать?

— Пока не знаю. Поеду в отделение, узнаю подробности… попытаюсь ее вытащить.

— Давай я тебя отвезу?

— Да, если можно. Мне кажется, я сойду с ума…

В отделении я долго извинялась, уговаривала и униженно просила следователя и потерпевшую, кошелек которой в магазине попыталась украсть Танремия. Рассказала о сложной ситуации в семье, о проблемах с деньгами. Я выгребла все имеющиеся деньги с карточки и из карманов, предлагая их потерпевшей, что бы она не предъявляла к Танре официальных претензий. Клялась, что буду следить за сестрой и больше не допущу с ее стороны таких поступков.

Танремия не говорила ни слова, она была очень бледна, с остановившимся взглядом, еле держалась на ногах. То ли ее состояние, то ли моя отчаянная искренность, но все благополучно разрешилось и нас отпустили домой, даже не взяв материальную компенсацию. Некруев велел обеим садиться в машину, я села рядом с ним на переднее сиденье, Танремия, по-прежнему не произнесшая ни слова, послушно села сзади.

— Пристегнись, — сказала я ей.

Она так же безучастно закрепила ремень безопасности.

Дома Танремия, так и не заговорив, поднялась в свою комнату. Я пила кофе, пытаясь понять, что мне делать с ней дальше. Наверное, с ней надо как-то поговорить. Но как? Что сказать? Лузза растерянно смотрела в окно.

— Ксю, я понятия не имею, что ей говорить. Я от нее такого никак не ожидала. И про жениха впервые слышу… Он хочет таким образом решить жилищный вопрос?

— Надеюсь.

— Почему надеешься?!

— Потому что если этот жених действительно такой больной на голову романтик, что через месяц уже страстно мечтает жениться за чужой счет и, даже не познакомившись с семьей возлюбленной, переехать в дом к невесте… Танре сказала, что он еще и безработный. Я такое чудо в доме просто не выдержу!

— Да, ты права.

В кухню вошла расстроенная Катя.

— Ксюар, сделай что-нибудь! Она не хочет со мной разговаривать, только повторяет: «уйди»!

Я поднялась в комнату Танре, она стояла у окна, вцепившись побелевшими пальцами в подоконник и стиснув зубы.

— Давай поговорим.

— Уйди.

— Послушай, я не собираюсь тебя упрекать и воспитывать. Просто хочу понять, что с тобой происходит.

— Уйди от меня.

— Почему?

— Я воровка.

В ее негромком голосе было столько отчаяния, что у меня сжалось сердце.

— Неправда. Ты была расстроена, растерялась и сделала глупость, это еще ничего не значит. Мы просто это забудем. А сейчас ты умоешься и ляжешь спать.

Танре не отреагировала на мои слова, но покорно пошла, когда я повлекла ее в ванную комнату. Я включила воду, она смотрела в пустоту и ничего не делала.

— Наклонись к раковине и обопрись. — Сказала я, закатывая рукава свитера.

Как только я смочила ладонь и дотронулась до ее лба, Таня горько заплакала, судорожно вздрагивая. Я осторожно ее умыла, дала полотенце, в которое она уткнулась лицом, продолжая рыдать, отвела обратно в комнату, уложила в кровать. Заснула она нескоро, всю ночь мне пришлось сидеть с ней, гладя по голове и держа за руку, потому что стоило только отстраниться, как она снова в слезах просыпалась. Утром я задремала, когда проснулась, Тани в кровати не было, мне на плечи было наброшено одеяло, а из душевой слышался плеск воды. Она вышла уже твердой походкой, но все еще очень бледная, села на стул, неестественно выпрямив спину.

— Ты не спала всю ночь из-за меня? — спросила она.

— Я нормально подремала, почти выспалась, — соврала я. — Ты как?

— Лучше, чем заслуживаю. Это больше не повторится. Ксюар, я вчера была на тебя зла, но я считаю тебя нашей старшей. Неподчинения больше не будет.

Танремия говорила спокойно и отстраненно, но была как натянутая струна, в глазах у нее застыло чувство вины и обреченность. Она сейчас выглядела взрослой уставшей женщиной, а не восемнадцатилетней девчонкой.

— Танре, все будет хорошо, я постараюсь найти тебе деньги, просто дай мне время, пожалуйста.

— Уже не надо, он меня бросил, — также безучастно сказала она.

— Из-за сорвавшейся свадьбы?

— Сказал, что да.

— Ты же сознаешь, что это не любовь? — осторожно спросила я.

— Да, — вдруг с горечью сказала она, низко наклоняя голову и опуская плечи, словно сдаваясь тяжести непосильного груза. — А где она, любовь? Просто мне она тоже нужна, понимаешь? У меня нет ни друзей, ни семьи, ни любимого мужчины. Я просто хотела не быть всегда только смертью, не руководствоваться только долгом. Мне хотелось обрести хоть кого-то, кому мое существование было бы в радость…

— А как же мы?

— Мы? Ты обо мне заботишься, Ксюар, но разве для тебя я имею значение сама по себе? Ты просто осознаешь мое значение для жизненного баланса. Мы все неразрывно связаны одной судьбой, но не душами.

— А для тебя мы сами по себе имеем значение?

— Да, — помедлив, сказала она так, будто выдавала мне страшную тайну. — Но я осознаю, что это просто мои эмоции и я с ними справлюсь. Я вовсе не жду от вас ничего подобного, Ксюаремия. Я все понимаю.

У меня на душе вдруг стало тепло и хорошо. Я с нежностью посмотрела на Танремию.

— Наоборот, ничего ты не понимаешь! — сказала я, вставая с кровати. — Мы семья, просто… мы это плохо умеем.

— Ты о чем?..

— О том, что у меня ничуть не меньше этих эмоций, о которых ты говоришь. Я вчера вообще не думала о нашем долге, я думала о тебе, мне было страшно и больно за тебя. Катька вся извелась и я готова поручиться, что она тоже забыла про то, что ты смерть и нужна нам для выполнения работы. Лузза весь вечер пила чай, не замечая, что он зеленый, а ты же знаешь, она его терпеть не может. Ты наша сестра и мы тебя любим.

Танремия еще ниже опустила голову и по ее щекам потекли слезы. Я подошла к ней и обняла, она неуверенно прислонилась к моему боку.

— Прости меня…

— Уже простила. Не переживай по этому поводу, — я наклонилась и прижалась щекой к ее растрепанным волосам. — Ладно, Танюш, извини, мне пора на работу. Не расклеивайся, я постараюсь придти пораньше и куплю нам тортик. Думаю, нужно себя побаловать.

Глава 26

— Как сестра? — спросил Некруев, едва я утром переступила порог лаборатории.

— Наверное, лучше, чем могло быть, — сказала я. — Но вообще плохо, конечно. Плачет, просит прощения…

— Вы поговорили?

— Да, немного утром. Вечером у нее была истерика, ей было не до разговоров.

— А что этот ее жених?

— Какой там жених… Сразу исчез с горизонта. Надеюсь, совсем. Хорошо, Таня все сама понимает.