Я-злой и сильный (СИ) - "Андрромаха" - Страница 22
- Предыдущая
- 22/41
- Следующая
Рыжий метнулся к Алексею и загородил его руками:
- Лёш, не трогай его! Он не то хотел сказать!
Кэп отстранился:
- Да не бойся, Тём. Я - не трону, я что - урод? – и, сдерживая раздражение, повернулся к гостю: - Уходите! Нам от вас не надо ничего.
- «Не надо»? – ярился Николай Юрьевич. – Я сам к тебе пришел, без приглашения?! А ты, мужик – без ног или без рук? Или и тем и этим Бог обидел? Не мог колесо починить? Только водку жрать справляешься?
Кэп раскрыл было рот для ответа, но Николай Юрьич, потыкав пальцем в кнопки своего мобильника, махнул ему рукой, чтоб – молчал, и заговорил в трубу:
- Вась, кто у нас на проходной сегодня? Ленка? …Блин! Мне надо втулку выточить, а эта стервь не пустит, раз не в смену… Подойдешь к проходной, ладно? Минут через двадцать. Сделаешь? …Ага! …Да нет, тут – ветеран, коляска сломалась, и он как без ног. Уважить надо. …Да, с меня! …Само собой! – потом, закончив разговор, натянул куртку: - Ждите, приеду. «Пациенты», блин! – и вышел, не взглянув никому в лицо.
- Что это было? – спросил Кэп.
- Николай Юрьевич Горобченко: «мастер золотые руки», поборник морали, мой отец, ну и прочее – по мелочи! – усмехнулся Тёма. – Прости его, а? Он ерунду говорил.
- Да нет, - задумчиво протянул Кэп. – «Всё по лицам видно» - правда, судя по всему. Навряд ли бы он наобум такое мне в глаза сказал.
Николай Юрьевич вернулся через час. Долго ставил новую втулку, выпрямлял погнутую ось. Наконец, поднял коляску на колеса:
- Проверь!
Кэп перебрался в коляску: она стояла ровно, ездила как прежде, и глуховатый звук, который вот уже пару месяцев раздавался в левом колесе, теперь пропал.
- Как новая. Спасибо!
- На хлеб не намажешь! – буркнул мастер.
- Деньги – вот! – Кэп кивнул на подзеркальник.
- Шестьсот рублей беру! – сказал Николай Юрьевич. Потом обернулся к сыну: - Смотри! Он тебя еще и бить начнет. Они, безногие, злые! Помнишь дедушку Данилыча, что на втором этаже жил? Он всей семье покоя не давал! Его жизнь обидела, так он свою обиду на других вымещал, пока не помер!
- Папа, не надо! – еще раз тихо и неловко попросил Артём.
- Это папа тебе такую судьбу выбрал? – фыркнул отец. – К матери-то - приходи... Она для тебя подсолнухов с дачи привезла. В этом году – большие!
Кэп потом долго не отъезжал от коляски: повернул ее колесами вверх, прощупал пальцами отремонтированную ступицу. Налил в ведро воды и долго, тщательно оттирал замурзанные подлокотники. Как важно для него было, что он снова – «с ногами»! Как ёкнуло, когда примерил на себя судьбу «овоща», который без посторонней помощи не в силах выбраться из дома.
- Может, я зря отца звал? – огорченно спросил Рыжий. – Он приехал, наговорил гадостей, тебя расстроил… Он – такой сложный!
- Нет, ты что! Он – молодец! И сделал всё на совесть! – горячо сказал Кэп. Потом вгляделся в лицо Тёмке. – Ты ради меня готов был всё это терпеть? Прости меня, а?
Он забрался на кровать и притянул Рыжего, уложив головой к себе на колени.
- …Мне кажется, он тебя любит! Просто признаться стесняется.
- Может, он хочет любить, - ответил Тёма. – Но правду про меня принять не может. Если бы ты знал, как я жалею, что открылся! Надо было молчать…
Кэп ласково водил кончиками пальцев по его губам, бровям и скулам:
- Бедный мой Рыжик. Хороший мой. Мелкий.
Тёмка рвано вздохнул, повернулся лицом к Кэпу, уткнулся лбом в молнию его джинсов.
- Как ты домой-то попал? – спросил тихо.
- Ильясу позвонил. Он нашел машину, - ответил Кэп. – А прикинь, забавно было, когда я там по дороге ползал и винты собирал! – он, улыбаясь, ерошил пушистые медные волосы. И недавняя беда казалась смешной и нестрашной.
- И что – никто не помог? – спросил Артём.
- Ну, пряяям, - протянул Кэп. – Остановились все машины, народ повылазил помогать. Махали другим, чтоб не ехали. Последнюю детальку девчонка нашла. Симпатичная.
Тёма нахмурился. Лёха усмехнулся и тронул пальцем его сдвинутые брови:
- Не ревнуй, не ревнуй! Ты – лучше! Вот – честно!
Так прошло минут двадцать. Тёмка временами озабоченно спрашивал:
- Не отлежал тебе ноги?
- Пушинка! – улыбался Кэп. – Чего там весу в тебе? Будешь здесь спать до утра, - а потом, когда, кажется, Артём, и правда, задремал, проговорил очень тихо и вкрадчиво: - Слушай, давай-ка, привози сюда завтра свою черепаху!
- Что? – спросил Рыжий. – Зачем?
- Будешь жить у меня. Я соседям скажу, что сдал тебе угол. У меня ж теперь зарплата будет. Я начну одежду покупать. Кто проверит – это ты мне платишь или - на работе?
* Старлей – старший лейтенант.
* Стихи Анатолия Жигулина.
* «Где мы, там – победа!» - один из лозунгов ВДВ и морских пехотинцев.
* * *
Нет, не в «прекрасное светлое будущее» поверил Кэп. Что он - наивный школьник?! Он спешил урвать то, что дала судьба. Насладиться, нахлебаться жадными глотками.
После взрыва, после месяца в реанимации - на грани жизни и смерти, после недавних навязчивых мыслей о суициде, Кэп мерил жизнь не тем, сколько прожил, а тем, сколько осталось. Так относятся ко времени старики и безнадежные больные. Так живут люди, прошедшие по краю и «родившиеся заново». Послушав Тёмкиного отца, Кэп еще раз понял: всё, что у него есть, может закончиться завтра. Скандалом. Осуждением друзей. Безжалостной травлей соседей… Но терять всё, умирать ему приходилось в мыслях тысячи раз. А вот жить беззаботно и счастливо – пока не довелось.
Назавтра, выезжая с работы, он боялся: вдруг - не сложится? Вдруг ровно сейчас случится что-то плохое, и ни одной минуты «семейного» счастья ему не достанется?! Он даже в магазин не поехал, хотя карман грела первая зарплата. Домой поспешил: ждать Артёма. Тот пришел к девяти. Заслышав ключ в замке, Кэп подъехал к самой двери и, впустив Рыжего, не дал ему ни снять с плеча сумки, ни выпустить из рук стеклянный куб-аквариум: подъехал вплотную, обвил руками за талию и зарылся лицом в молнию его куртки:
- Здравствуй!
Вещей Артём привез немного: ноутбук, сумку одежды и черепаху с «приданым».
- Знакомься: Донна, - он достал из-за пазухи бурое, в желтых прожилках, костяное «блюдце». – По-домашнему - Донька. Мне ее подарили в Киргизии.
Кэп взял черепаху к себе на колени. Пока Артем распихивал пожитки по шкафам, Донна высунула было из панциря клювастую голову. Но, увидев незнакомый дом, втянулась обратно.
- Боится? – хмыкнул Лёха.
- Привыкнет. Она про тебя всё знает! Я ей рассказывал. Она любит слушать. Можно на руки взять и что-то говорить. Она за час не уползет!
- Ты можешь про меня целый час рассказывать? – в голосе Кэпа теплела усмешка.
- Даже – стихами! – улыбнулся Артём.
Донька освоилась быстро. В по-осеннему зябкой квартире она охотно шла на руки. Кэп кромсал огурец и подносил ломтик к ее крошечным ноздрям:
- Доня, ешь!
Она кокетничала, пряталась в панцирь. Потом вылезала, тянулась к угощению и, забрав его из Кэповых рук, наступая когтистой и кожистой лапой, рвала на кусочки.
- Ты, правда, про меня всё знаешь? – спрашивал Кэп.
Донька подозрительно косилась на него и отворачивалась: чтоб не отняли вкуснятину.
- Вот ты ползаешь и не паришься, - продолжал Кэп. – А я, блин, тоже - ползун. А раньше у меня ноги были. Настоящие, как у всех людей.
Разговаривать с ней, действительно, было легко. Покончив с угощением, она подползала ближе, и, если взять ее на руки, не протестовала, а надолго замирала с задумчивым видом.
- Донь, а какие у Тёмки секреты? – спрашивал Кэп. И, выждав минуту, улыбался: - Я понял, ты его не сдашь!
В один из дней, открыв ящик стола, где лежали деньги, Кэп наткнулся на стопку тысячных бумажек.
- Рыжий, что это? – напрягся он.
Тёма поднял голову от ноутбука:
- Где? А... зарплата! – и, выдержав пристальный Кэпов взгляд, невинно похлопал глазами:
– А куда ее деть? Не таскать же с собою!
- Я твоих денег не возьму...
- Предыдущая
- 22/41
- Следующая
