Мертвая зыбь - Никулин Лев Вениаминович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/86
• Следующая

Якушев писал в своём отчёте:

«Два дня мы обсуждали программу берлинского монархического съезда. Возник разговор о тактике „Треста“. Козырял старыми черносотенными лозунгами. Никаких партий, кроме монархической. Восстановление самодержавной монархии. Земельная политика? Тут вскочил Николай Дмитриевич Тальберг — маленький, щуплый крикун: „Предлагаю конфисковать имение Родзянки, как виновника революции“. Его успокаивали: „Конфискуем“. Я вношу проект: „…образование государственного земельного фонда, вся земля принадлежит государю, он жалует землёй дворянство, служилое сословие. Крестьянам — «синюю бумажку“ — купчую на землю, но, разумеется, за выкуп, за деньги. Переходим к тактике. Вопрос об интервенции: называют 50-60 тысяч белых и 3-4 тысячи иностранцев. Откуда начинать поход — с севера или с юга? Гершельман предлагает с Петрограда. Подготовить торжественную встречу в Московском Кремле. Монарх непременно из рода Романовых. Основные законы пересоставить до коронации.

В Берлине у меня продолжались переговоры с молодыми — Араповым и Артамоновым. Их настроения таковы, что явилась мысль о создании внутри Монархического совета оппозиционной партии из молодых. Арапов, конечно, убеждённый монархист, но особой формации, участник так называемых евразийских сборников «На путях» и «Поход к Востоку». В лице его «Трест» приобрёл сторонника и почитателя. Я убедил его, что мы готовим переворот не для того, чтобы отдать власть старцам, которые ничему не научились и ничего не забыли. Нам надо выработать программу и тактику на основе того, мол, чтобы «Россия по своему географическому положению руководила Европой и Азией. И потому пути „Треста“ совпадают с евразийским движением». Сказал и слегка испугался: неужели клюнут на такую чепуху? Представьте — клюнули.

Бросил мысль о вожде наподобие «дуче» Муссолини. Встретили с энтузиазмом. В общем, молодые — хороший материал для оппозиции старцам…»

Для правдоподобия Якушев настаивал на финансировании «Треста» из-за границы. Это было естественно, все эмигрантские организации постоянно вымогали деньги у состоятельных эмигрантов. Ответ был такой: «Будем давать деньги, но немного». Предлагали «Тресту» заняться грабежом банков в России. Якушев возразил: «Такие действия могут всполошить ГПУ». Они согласились, что грабежи могут насторожить чекистов, затруднить работу «Треста». Сто тысяч франков пока предоставить не могут. Постараются воздействовать на своих толстосумов всеми средствами, вплоть до публичного мордобоя.

Главной целью молодые считали укрепление отношений с Врангелем, а старцы — проникновение к великому князю Николаю Николаевичу. Якушев должен был вручить ему исполненное верноподданнических чувств послание от имени съезда монархических организаций центральной России. В этом послании содержался призыв — возложить на себя бремя царской власти и в будущем, под звон колоколов, вступить на прародительский престол.

Но до этого молодые считали важным завязать отношения с Врангелем. Втайне от старцев в Берлине Арапов свёл Якушева с полковником фон Лампе, представителем Врангеля в Германии. Этот полковник с «истинно русской фамилией» начал с того, что обругал деятелей Высшего монархического совета старыми песочницами и взял с Якушева слово: не пользоваться их услугами. Из этого было ясно, что фон Лампе рассматривает Маркова и прочих как конкурентов в деле «спасения» России.

— Высший монархический совет, то есть Марков и компания, клонятся к закату. Наша опора — лучшие полки в Сербии и Болгарии, они прошли школу Врангеля и закалены в Галлиполийском лагере[12]. Мы ждём одно лицо, уполномоченное Врангелем для переговоров с вами.

И фон Лампе познакомил Якушева с генералом Климовичем.

С первой встречи было попятно, что Климович — опасный противник. Об этом свидетельствовала его кровавая слава на постах московского градоначальника в 1915 году и директора департамента полиции в 1916 году. Теперь он состоял при Врангеле на положении начальника разведки, шефа жандармов.

Климович оказал Якушеву самый любезный приём, кротко смотрел на гостя, поддакивал, почти не говорил о делах, зато временами нельзя было не заметить острого, пронизывающего взгляда профессионального деятеля охранки. Якушев согласился сделать краткий доклад о «Тресте» для интимного круга. Здесь же выяснилось, что агенты ОРА проникали в Россию и давали о ней, по-видимому, правильные сведения. Из разговора Якушев понял, что Климович не убеждён в боеспособности ОРА, но люди этой организации пригодны для несения полицейской службы.

Слушая Климовича, Якушев припоминал то, что сам знал об этом человеке и что рассказывал ему Подушкин — старая полицейская крыса.

Так вот каков ты — мастер провокаций, покровитель чёрной сотни! Его называли организатором убийства депутатов I Государственной думы — Герценштейна и Иоллоса — и организатором взрыва в доме бывшего премьер-министра Витте. Климович «ставил» с помощью провокатора Зинаиды Жученко покушение на московского градоначальника Рейнбота… Как все-таки Климович ускользнул из Петропавловской крепости, куда его засадили после Февральской революции? «Только эти розовые либералы из комиссии Временного правительства могли выпустить на свободу такого матёрого врага. Он бы и их всех передушил, этих либералов, и не поморщился», — думал Якушев. Да, перед ним был серьёзный враг.

— Пусть вам это не покажется неделикатным, но я все-таки скажу: меня смущает ваше скептическое отношение к представителям законной династии.

— То есть к Николаю Николаевичу? (Климович даже обошёлся без титула.) Да ведь у него «зайчик в голове»… Ведь это он выдумал «старца» Распутина, он и его Стана — черногорка. Правда, потом кусал себе локти.

— А вам доводилось иметь дело с этим… старцем?

— С Распутиным? А как же иначе? Какой бы я был директор департамента полиции, если бы не знался с Распутиным. Началось так: я позвонил ему по телефону и говорю: «Что ты врёшь, будто я тебя хочу убить?» Он отвечает: «Что ты, милай? Хочешь, я к тебе приеду?» Приезжает, сел, смотрит: «А мне говорили, что ты зверь». — «Смотри, говорю, какой я зверь». Вздохнул: «Все врут люди. Под тебя копают». Оказывается, это у него называлось «смотрины». Нет, хватит с нас этих мистиков, психопатов; глядишь, Николай Николаевич найдёт себе другого юродивого…

— Евгений Константинович, мне странно это слышать. Я так мыслю — царь для народа, а не народ для царя.

— Дорогой мой… Царь, народ, династия! Ну кого вы назовёте из Романовых? Сплошные ничтожества! Если хотите знать мою ориентацию, она в трех словах: Пётр Николаевич Врангель.

— Вы меня ошеломили… Я бы хотел вам возразить, и не только вам…

— Послушаем вас с удовольствием, и не позднее чем завтра.

7 августа 1923 года состоялся доклад Якушева на квартире у Лампе. Доклад слушали Шульгин, Климович и сенатор Чебышёв. Здесь были не вздорные старики, вроде Маркова и Гершельмана, а люди, у которых нельзя отнять ума, опыта и хитрости. Якушев говорил осторожно, начал с экономики, не скрыл, что нэп смягчил остроту положения, но в то же время нэп питает те «здоровые» элементы, которые будут способствовать перевороту изнутри, когда настанет время. Якушев говорил о росте монархических настроений, о том, какое значение для крестьян будет иметь «синяя бумажка», то есть купчая на землю, потом перешёл к военным делам. Он предупредил, что, как штатский, не может осветить вопрос в деталях, и пообещал впоследствии дать возможность послушать сообщение начальника штаба, авторитетного военного.

Доклад длился два часа. Когда Якушев кончил, поднялся Климович и попросил ответить только на один вопрос:

— Каким образом удаётся столь многочисленной подпольной организации уходить от преследований ГПУ, в силе и решительности которого мы убедились на горьком опыте?

— Господа, неужели вы думаете, что гражданская война, голод и возврат к нэпу не посеяли разочарование, неверие в революцию? Дальше, прошу не обижаться, но вы, господа, судите примерно как в басне Крылова: сильнее кошки зверя нет. А кошка нас кое-чему научила, хотя бы конспирации. Мы имеем своих людей во всех звеньях советских учреждений и имеем возможность отводить удары… Надеемся, нам удастся договориться со штабами соседей, в частности в Польше. Кстати, в Эстонии уже договорились. Они убедились в нашей силе. У нас прекрасно налажена связь с нашими представителями в Ревеле, вы их знаете. Организован тайный пропускной пункт — «окно» на границе! Наконец, господа, сидя здесь, в Берлине, трудно иметь представление, что делается в Москве, в России.

• Предыдущая
• 28/86
• Следующая