Воины Бури - Николс Стэн - Страница 16
- Предыдущая
- 16/95
- Следующая
5
Копаясь в поясном мешке, Страйк боялся, что фиал во время предшествующих событий мог разбиться. Однако миниатюрная керамическая бутылочка оказалась целой, а крохотная пробка — на месте.
Он вложил пузырек в протянутую руку Кеппатона. Кентавр несколько мгновений смотрел на Страйка. Он не находил слов, что на него было совсем не похоже. Потом он приглушенно произнес:
— Спасибо.
— Мы стараемся держать слово, — отвечал Страйк.
— Я никогда в этом не сомневался. Но мне жаль, что при этом вы потеряли одного из ваших воинов.
— Кестикс знал правила игры. Как и все орки. И твое поручение не вступало в противоречие с нашей миссией.
Коилла, кивком указав на фиал, спросила:
— А что тебе надо с этим сделать?
— Хороший вопрос, — отвечал Кеппатон. — Мне надо посоветоваться с нашим шаманом. Он все равно понадобится нам, чтобы завершить сделку. Гелорак, приведи Хеджестуса.
Гелорак двинулся к хижине прорицателя.
Страйк испытал облегчение, когда внимание всех перестало быть направленным исключительно на него. Его накормили, напоили и вообще отнеслись с заботой. Потом в присутствии весьма многочисленной аудитории он в подробности изложил события. Хотя при этом ни словом не упомянул ни о появлении на вершине горы Серафима, ни о своем странном сновидении. Не рассказал он и о том, что звезды «пели», хотя при этом воспоминании начинал смотреть на Хаскера с чем-то вроде сочувствия.
Большинство кентавров и орков разошлись по своим делам, остались лишь офицеры-Росомахи и Кеппатон. В такой небольшой компании Страйк чувствовал себя уютнее. Он не знал, как кентавры воспримут новость о Дженнесте.
Из хижины появился Гелорак, вслед за ним — древний прорицатель. Хеджестус медленно и неловко передвигался на нетвердых ногах. Гелорак под мышкой нес небольшой резной сундучок; другой он поддерживал прорицателя.
Хеджестус поприветствовал орков, тем временем Кеппатон взял сундучок. Открыв его, он показал офицерам звезду. Она была такой же, какой им запомнилась: серая сфера из непонятного материала, с двумя лучами разной длины.
— Мы тоже держим слово! — Кеппатон протянул Страйку сундучок.
— Мы никогда не сомневались в этом, — сухо отвечал Страйк.
— Прежде чем возьмете, — добавил кентавр, — один вопрос: вы уверены, что хотите его взять?
— Что? — воскликнул Джап. — Ясное дело, хотим! Ради чего, по-твоему, мы прошли сквозь всю эту грязь и дерьмо?
— Страйк знает, о чем я.
— В самом деле знаю? Кеппатон кивнул:
— Думаю, да. Это может оказаться чашей с ядом. Она может принести больше зла, чем добра. Такой уж репутацией пользуются эти предметы.
— Это мы уже поняли, — с легким сарказмом сказала Коилла.
— Мы выбрали свой путь, — вставил Элфрей, — и не станем останавливаться.
Хаскер, как ни странно, не проронил ни слова. Страйк подумал, что понимает, почему. Он взял звезду:
— Как уже сказали мои офицеры, мы не для того зашли так далеко, чтобы останавливаться на полдороги. Кроме того, у нас нет выбора, никаких других планов мы не строим.
Но тут высказался Хаскер:
— Отчего же?.. Можно выбросить эти штуковины. Избавились бы от беды.
— Куда нам ехать, где нас не ждет беда? — спросила Коилла. — Если не говорить о снах, конечно.
Страйк напрягся, но потом решил, что она, наверное, не вкладывает в свои слова никакого особого смысла.
— Коилла права, — сказал он, обращаясь к Хаскеру. — Нам некуда идти, пока Марас-Дантия пребывает в своем сегодняшнем состоянии. Дженнеста и все остальные так и будут за нами охотиться. Звезды же дают нам надежду.
— Надеемся, что дают, — пробормотал Джап.
— Дружина решила, — подчеркнуто продолжал Страйк, — все мы решили, что надо добыть звезды.
— Мне эта идея никогда не нравилась, — буркнул Хаскер.
— У тебя была масса возможностей отправиться своей дорогой.
— Я не про отряд. Я про эти трахнутые штуковины. С ними что-то не так.
— Это с тобой что-то не так, — произнес Джап себе под нос.
Но Хаскер услышал.
— Что ты сказал?
— Ты только ноешь вечно, и больше ничего, — подлил масла в огонь Джап.
— Это неправда! — вспылил Хаскер.
— Что неправда?.. А потом еще строил из себя чокнутого, нес бред про то, что звезды тебе пели…
— Какой такой бред?
Это уже был прежний Хаскер, готовый задушить за одно слово. Нельзя сказать, чтобы это вызвало недовольство Страйка, однако стало ясно, что ругань сейчас пойдет по нарастающей. А он предпочитал избегать осложнений.
— Хватит! — оборвал он спорщиков. — Мы здесь в гостях. — Он повернулся к Кеппатону, Гелораку и Хеджестусу, которые наблюдали сцену со слегка растерянным видом. — Мы все немного напряжены, — объяснил он.
— Понимаю, — сказал Кеппатон.
Расстегнув поясной мешок, Страйк присоединил звезду к остальным. Все это время он чувствовал на себе взгляды Росомах, и особенно Хаскера, с лица которого не сходило выражение отвращения.
Когда мешок опять был завязан, Кеппатон вздохнул:
— Наконец-то избавились!
Джап удивленно поднял бровь, а орки переглянулись, но никто ничего не сказал.
— Здесь, — главный кентавр протянул фиал Хеджестусу, — слеза, пролитая Адпар.
Старый провидец принял фиал осторожно.
— Признаюсь, я считал, что это невозможно. То есть, что Адпар не способна на столь человеческое проявление чувств, как слезы.
— Всего лишь от жалости к себе, — поджала губы Коилла.
— А-а-а…
— Но что я должен с этим сделать! — спросил Кеппатон.
— В древних легендах описываются похожие случаи, — сказал Хеджестус, — так что ими мы и будем руководствоваться. Как и с кровью вервольфа или костями колдуньи, нужно исходить из того, что вещество обладает большим могуществом. И его надо использовать разведенным в десяти тысячах частей чистой воды.
— Которую я выпью?
— Нет, если тебе дорога твоя жизнь.
— Или твой мочевой пузырь, — не удержался Джап.
Страйк пригвоздил его к месту суровым взглядом, но Кеппатон отнесся к шутке добродушно и улыбнулся.
Хеджестус прокашлялся.
— Состав надо приложить к пораженной конечности, — продолжал он. — И не сразу весь, а по частям, на протяжении трех дней, и для самого лучшего эффекта — в ночные часы.
- Предыдущая
- 16/95
- Следующая
